Роланд помогал вытаскивать раненых из завалов. Больше медлить было нельзя, путь спасения оставался только один – через подвал, где можно было воспользоваться аппаратом Джордана или уйти подземным ходом. Он приказал Говарду уводить оставшихся людей к подвалам, а сам бросился на верхние этажи замка: проверить, удалось ли Квентину и Аманде покинуть замок.

Аманда, в рыцарских доспехах, находилась на верху угловой башни и наблюдала за ходом битвы. Она видела, как всадники герцога Галумейского с ходу врубились в ошеломленную толпу вражеских солдат и стали теснить их к лесу. Она видела, как хорошо действует защита Торина, ограждая крепость прозрачным куполом. Зрелище летающих огненных шаров слишком увлекло ее, и она поздно заметила, что шары пробили защитный круг и стали крушить замок. Она все еще была наверху, когда рухнула верхняя часть стены перед башней. Аманда не знала, что жрец, опьяненный своей силой, давно приметил эту высокую угловую башню, и как только стена перед ней была разрушена, он ударил очередью огненных болидов по ее вершине. Аманда как раз спускалась по лестнице, когда лавина обрушившихся сверху камней погребла ее.

под ногами Роланда хрустели осколки стекла и камня, когда он бежал по пустынным коридорам, громко окликая Аманду и всех, кто еще мог здесь находиться. Внезапный удар пришелся на стену впереди него, и Роланд заметил, как она вздулась огромным пузырем, а затем с грохотом разорвалась, засыпав его грудой осколков битого камня. Тяжелый каменный обломок раздробил ему голову, и его сознание быстро.померкло.

Альдор продолжал превращать замок в кучу толченного кирпича. Он с удовлетворением заметил, что это занятие ему нравится все больше и больше. Но праздник не был бы праздником без окончательной победы. Когда утром толпы этих придурков войдут в замок, они должны увидеть такую картину, от которой кровь похолодеет в их жилах, и которую до конца своих дней они со страхом и трепетом будут передавать своим детям и внукам.

А уж он-то постарается произвести на них неизгладимое впечатление, а то многие из них позабыли, какие почести надлежит оказывать Наместнику Его Святейшества. То, что он превратит замок в груду обломков, это, несомненно, впечатляет, но это лишь часть великого обряда очищения, который уничтожает всю скверну, не оставляя после себя груды строительного мусора с погребенными в них телами еретиков.

«Главный сюрприз для моих верных оруженосцев еще впереди», – улыбнулся про себя Альдор. Он сильно устал за эту беспокойную ночь, но она кончалась, и к рассвету нужно завершить начатое.

Вскоре он перейдет к завершающему этапу обряда очищения. И к удивлению его воинов утром все будет совершенно чисто и стерильно – никакого пира для стервятников.

Квентин не мог пробиться наверх сквозь толпу обезумевших людей, хлынувших на нижние уровни замка. Он понял, что отец решил уводить людей из замка подземным ходом. Толпа заполнила все коридоры подземелья, и не было ни малейшего шанса пробиться на поверхность и отыскать мать.

Осталось лишь надеятся, что она где-то здесь, среди этих людей, и что чьи-то руки сберегают ее в этот час. Чтобы его не затоптали в толпе, Квентин поспешил к подземному ходу. Он лучше других ориентировался в подземных коридорах и ответвлениях и опередил толпу.

Когда раздался удар, он был уже в безопасности. Все произошло мгновенно: широкий каменный свод, опирающийся на массивные прямоугольные колонны, лопнул, как натянутый канат, и на запертых в подземных переходах людей обрушился тысячетонный камнепад.

Оглянувшись, Квентин увидел, как по коридору к нему несется лавина из осколков и пыли, и что было сил бросился вперед. Он несся по подземелью, освещаемому тусклыми факелами, ориентируясь на подсознательном уровне. Детские уроки всплыли в его сознании – все эти значки: крестики, звездочки, куринные лапки, колоски, животные, – он вдруг ясно вспомнил, что они означают.

Он бежал по подземному коридору, вовремя делая нужные повороты. За последние сутки столько всего обрушилось на него, что сознание, запротестовав, перестало анализировать окружающую действительность и отключилось. Он ощущал себя как безмозглая заведенная кукла, но в этом и было его спасение. Остановись он хоть на мгновение, задумайся, предайся воспоминанием, и его тут же поглотила бы надвигающаяся лавина.

Но скрытый рассудок – подсознание работало четко и спокойно, послушно подсказывая нужное направление пути. У него не было больше ни сил, ни слез, ни боли. Душа застыла в немом крике, а ноги несли его сами собой.

На каком-то повороте он остановился, чтобы перевести дыхание. Крики погребенных под каменной толщей людей были теперь почти не слышны. Перед нимрасполагались три прохода, отмеченные знаками. Квентин дышал тяжело, как загнанная лошадь. Все пережитое навалилось на него непреодолимой тяжестью, и он со вздохом опустился на землю, решив передохнуть пару минут.

И в этот момент на него сверху тихо опустилось что-то большое и тяжелое.

Было еще темно, но Альдор знал, что рассвет близок, и решил поспешить с завершающей фазой обряда. Замок был полностью разрушен, кое-где среди развалин горели пожары. Вылетающие из треножника огненные шары теперь лишь перемалывали каменные груды, превращая их пыль. Половина дела была сделана. Враг был повергнут.

Жрец стал произносить формулы третьей стадии обряда. «Это должно еще больше повеселить моих верных оруженосцев», – думал он, вспоминая испуганные лица гвардейцев.

Вспышки, излучаемые кристаллом, из голубых и синих превратились в оранжевые и красные и понеслись к руинам замка, на лету обращаясь в огромных пламенных драконов. Наступал завершающий этап обряда, призванный уничтожить, испепелить огнем всякую плоть, а значит, и нечистоту.

Исполинские огненные драконы, порождения мысли Великого Жреца, блуждали по руинам, просачивались огнем в самые укромные щели, вылизывая огненными языками плоть всякую: и живую, и неживую.

«Так снизошла на город кара великая, разбив камни города, – вспомнил Альдор слова одной древней книги. – И поглощены были неверные и отступники гиенной огненной. И сделалось место то чисто от всяческой скверны и плоти. И воцарилось спокойствие и порядок».

«Огненные драконы, – размышлял наместник Священного престола, – вылижут развалины и достанут затаившихся еретиков еще до рассвета. С восходом солнца они исчезнут. И в очищенный от скверны город войдет армия, не столько для того, чтобы воспользоваться своим правом на разбой и разграбление, сколько для того, чтобы лишний раз испытать трепет перед мощью Властелина и потрясенными преклонить колени перед его Величием».