– Квентин! Квентин! – радостно зачирикали солнечные зайчики, – Квентин из Монтании! Нам говорили! Нам говорили про тебя!

– Кто же и что вам говорил про меня?

– Наш папа солнце и мама вода. Знаем мы все про тебя!

Рикки на мгновение застыл на одном месте, выражая глубокую задумчивость, но это, как заметил Квентин, могло отразиться на его здоровье. Солнечный зайчик вдруг стал тусклее, начал съеживаться и краснеть. Но Молли, вовремя заметив происходящие с другом перемены, толкнула его в бок, и Рикки, освободившись от тяжкой задумчивости, снова весело запрыгал, восстанавливая свой цвет и форму.

– Нам нельзя оставаться в покое, мы теряем к жизни волю! –заявил он.

Квентин был бы не прочь поговорить о воле к жизни, но как-нибудь в другой раз, сейчас же ему хотелось вернуться к их прежнему разговору и выяснить, кто же они такие, и откуда они его знают.

Молли, словно угадав его мысли, сказала:

– Нам про тебя рассказали дрозды, те, что летели в гнезда свои.

Дом и дворец разрушен дотла, злая с тобой приключилась судьба.

Солнце-отец и мать-зеркальная гладь нам приказали тебя охранять.

Велено нам тебе передать, чтоб ты в путь отправлялся опять.

Если нас ты с собою возьмешь, Поможем всегда, коли в беду попадешь.

– Честно говоря, я и сам не понимаю, куда мне идти и что делать, чтобы спасти мир.

– О том не заботься. И по столетьям расставлены вехи. И всякий подскажет, с кем ты ни встреться.

«Мне бы уверенность этих маленьких созданий, – подумал Квентин, глядя, с какой легкостью щебечут стихами, прыгают и перемещаются в пространстве его новые друзья. – Тогда бы я точно знал, что мне делать и куда идти».

Он все больше понимал, что выбора у него нет, и ему уготована роль спасителя мира, раз уж даже такие стихии как солнце и вода стали его союзниками. Нет, не зря ему вручили Эрлиер: он должен пройти через леса Оддора и отыскать привидившийся ему город. Может, там он сможет найти друзей и Древние предметы, чтобы победить Конаха. О том, что будет дальше, он пока не задумывался.

Перед тем, как отправиться в дорогу через лес, Квентин решил перекусить, а его новые спутники беспрестанно прыгали вокруг, норовя пощекотать его ярким лучиком и посмеяться над тем, как он забавно чихает. И надо сказать, это им частенько удавалось. Солнце стояло в зените, когда он поднялся на ноги и тронулся в путь. Рикки и Молли беспечно прыгали перед ним, показывая дорогу, хотя Квентин не мог бы поручиться за то, что она им действительно известна.

Вскоре они нашли что-то вроде старой заросшей тропы или дороги и двинулись по ней. Лес становился гуще. Высокие и стройные сосны и кедры постепенно уступали место лиственным деревьям, которые тесно, как дети, чтобы не потеряться, сплетались ветвями друг с другом. Тропа, по которой они шли, когда-то была дорогой. Квентин понял это по подлеску, что подрастал по сторонам древней дороги, делая ее год от года все более узкой. Возможно, эта тропа и была когда-то тем Великим путем, что вел от берегов Западного моря, через Монтанию, леса Оддора и степи Редера к южному побережью. Но теперь от дороги осталась лишь лесная тропа, с трудом угадываемая среди густой поросли.

Квентин пытался вспомнить все, что он знал из книг и учебников об этих землях. Получалось, не так уж и много. Даже если бы со старых времен сохранились карты этих мест, они вряд ли бы ему пригодились: в результате войн и проклятия Конаха здесь все разительно переменилось. Многие города и поселки были сметены с лица земли, дороги заросли травой и затерялись в лесу, а реки разлились и затопили прежде возделанные и плодородные земли. Поэтому оставалось надеяться только на собственную смекалку и божественное провидение, избравшее его своим орудием. Он и понятия не имел, сколько времени у него уйдет на дорогу до Редера. Верстовых столбов на этой дороге не было. И сколько он ни силился, так и не смог припомнить, есть ли в этих местах какие-нибудь населенные пункты или нет. После заклятия Конаха, все здесь пришло в первозданную дикость. Квентин знал, что ему придется пройти по заброшенным и опасным местам, но вместе с тем отчаяния не было. Что произошло, то произошло. Ничего уже не вернешь. Возвращаться было некуда: не было ни дома, ни отца, ни мамы. Позади не было ничего, кроме пепла.

И ноги, не доверяя малодушным доводам рассудка, лучше знали свое дело: несли его по заброшенной дороге, не давая ни минуты для передышки и остановки, чтобы бросить назад хотя бы еще один прощальный взгляд. Так он и шел, пока не увидел, что солнце начинает скрываться за деревьями, а веселая парочка Рикки и Молли становится все менее различимой на фоне травы и деревьев. Тогда он решил, что пришла пора немного передохнуть. Еды было много, а вот вода во фляге уже уменьшилась наполовину, и Квентин подумал, что было бы неплохо выйти к лесному ручью, который он пересек недавно. Как только он остановился, Рикки и Молли ринулись к нему и весело запрыгали по его плечам и голове.

– Скоро солнышку закат, и нам придет пора поспать!

– А уйдет ночная тень, будем мы с тобой весь день!

– С тобой в лесу мы неразлучны, а выйдя в степь, поймай последний лучик, – с этими словами солнечные зайчики померкли и растаяли в наступающей темноте.

Ручей Квентин нашел в ста шагах к северу от дороги, которая пока строго шла с запада на восток. Здесь же он и решил провести ночь. На этот раз он приготовился основательно: набрал большую кучу сушняка, чтобы костра хватило на всю ночь, а на случай непогоды соорудил шалаш с подстилкой из мягких веток. В прошлую ночь он совершенно позабыл о безопасности, поэтому теперь, вытащив меч из ножен, положил его рядом с собой. Костерок, весело потрескивая, лизал огненными языками сухие ветки. На небе зажглись яркие звезды, а в лесу стояла удивительная тишина. «Лучше жить сегодняшним днем и не думать, что будет завтра. Завтра может быть лучше или хуже, но всегда, когда начинаешь задумываться над этим, начинаешь переживать неслучившееся, опасаться и тревожиться, а это, по крайней мере, глупо и, во всяком случае, расточительно для ума и сердца», – примерно с такими мыслями Квентин и заснул, напоследок глубоко вдохнув освеженного прохладой ручья чистого, лесного воздуха.

Войска стояли стройными каре. Разнаряженные, как на парад, воины вытянулись по струнке, всем своим видом демонстрируя решимость отдать свои жизни по первому приказу повелителя. Прекрасные кони били копытами и закусывали удила. Всадники в золотых с красной эмалью доспехах высоко взметнули в приветствии тяжелые копья. Боевые колесницы ощетинились грозными шипами и пиками. Строй лучников застыл, опираясь на длинные луки. Войско было полностью готово к сражению. Эти люди готовы были отдать свои жизни за него. И Квентин прекрасно понимал это, проходя вдоль строя преданных воинов. Он пристально всматривался в суровые, но вместе с тем торжественные лица воинов, и думал, что это сражение станет последним для многих из них, и что у них нет иного выбора, кроме как победить в бою или умереть.

Он поднял взгляд к небу. Черные сполохи затягивали небо, закручиваясь в черном водовороте вихря, как гигантские щупальца. Квентин подумал, что уже видел этот черный водоворот. Когда и где не помнил, но знал, что черные щупальца уже протягивались к нему с неба, и он отчаянно не хотел повторения этого кошмара. И тут ему показалось, что одно из щупалец на мгновение замерло и потянулось к нему. Он инстинктивно попятился и в ту же секунду в черном водовороте заметил огромный с сочными кровавыми прожилками глаз, неотрывно наблюдающий за ним.

Это было настолько ужасно, что он тут же, еще как следует не проснувшись, сел, невидяще уставясь в темноту ночного леса. Какое-то время он всматривался в темноту леса, пытаясь уловить источник тревоги, возникшей в его сознании. Ощущение, что за ним наблюдают, не проходило. Лес по-прежнему спал, убаюканный тишиной ночи. Легкий ночной бриз скользил по верхушкам деревьев, и они отвечали ему тихим шепотом. Все было тихо. Костерок понемногу догорал.