- Я помню, как было в ноябре восемнадцатого, - сказал Сталин. Усложнились дела на фронте, и ВЦИК без промедления учредил Совет Рабочей и Крестьянской Обороны под председательством Ленина. Нам нужен орган в этом роде, с широкими функциями.

- Совершенно с тобой согласен, - убежденно заметил Молотов. - Так будет легче мобилизовать наши военные и материальные возможности, легче подчинить работу государственного аппарата нуждам фронта... Впрочем, я вижу, ты уже выносил какую-то определенную структуру. - Молотов потянулся рукой к стопке бумаги на столе Сталина. Положил перед собой чистый лист и взял карандаш. - Начнем формулировать проект документа?

За многие годы совместной работы они научились понимать друг друга с полуслова.

- Да, есть у меня наброски в уме, - сказал Сталин и задумчиво посмотрел в раскрытое окно. - Этот орган предлагаю назвать Государственным Комитетом Обороны, или сокращенно ГКО.

Обменивались мнениями, уточняли формулировки, и карандаш в руке Молотова оставлял на листе бумаги строчку за строчкой:

"Президиум Верховного Совета СССР, Центральный Комитет ВКП(б) и Совет Народных Комиссаров СССР ввиду создавшегося чрезвычайного положения и в целях быстрой мобилизации всех сил народов СССР для проведения отпора врагу, вероломно напавшему на нашу Родину, признали необходимым создать Государственный Комитет Обороны под председательством тов. Сталина И. В.

В руках Государственного Комитета Обороны сосредоточивается вся полнота власти в государстве. Все граждане и все партийные, советские, комсомольские и военные органы обязаны беспрекословно выполнять решения и распоряжения Государственного Комитета Обороны".

Когда проект постановления еще раз прочли вслух, Сталин сказал:

- Тебе, товарищ Молотов, быть заместителем Председателя ГКО.

- А кого предлагаешь в члены?

- Это вопрос не такой простой. - Сталин сдержанно засмеялся и пояснил причину своего мимолетного веселья: - Тут, как в одной карточной игре: недобор - плохо, и перебор - не лучше.

- Сравнение сомнительное, - иронически заметил Молотов, - но мысль ясна.

- Думаешь, Сталин боится обидеть кого-нибудь из членов Политбюро? Сейчас не до личных обид.

- Что из этого следует? - Молотов был несколько озадачен.

- Следует поучиться у Ленина, - задумчиво ответил Сталин. - Ночью я перечитывал кое-что... Например, в письме "Все на борьбу с Деникиным!" Владимир Ильич будто для сегодняшнего дня дает нам советы. Разве не современно звучат такие слова Ленина?.. - Отведя в сторону глаза, Сталин начал вспоминать: - "...Всякое раздувание коллегиальности, всякое извращение ее, ведущее к волоките, к безответственности, всякое превращение коллегиальных учреждений в говорильни является величайшим злом..." Верные слова?

- Очень верные, - согласился Молотов. - Если мне память не изменяет, ниже в этом письме Владимир Ильич развивает эту мысль. Он говорит, что дальше абсолютно необходимого минимума коллегиальность не должна идти ни в отношении числа членов коллегии...

- Ни в отношении делового ведения работы, - дополнил Сталин.

- А потом речь идет о стиле работы.

- Да, о стиле. Ленин категорически напоминает, что коллегиальность должна быть сведена к самому краткому обсуждению самых важных вопросов в наименее широкой коллегии, а п р а к т и ч е с к о е р а с п о р я ж е н и е учреждением, предприятием, делом, задачей должно быть поручаемо о д н о м у т о в а р и щ у, известному своей твердостью, решительностью, смелостью, умением вести практическое дело, пользующемуся наибольшим доверием... Вот, товарищ Молотов, как учит нас Ленин!

- Наука сия очень ко времени.

- И от нее мы ни на шаг! - Сталин ребром руки слегка ударил по столу. - Сейчас особенно надо сверять наши дела по Ленину. А если кто будет обижаться на жестокость...

- Не привыкать к этому, - перебил его Молотов.

- Верно... Поэтому я предложу на Политбюро ввести в Государственный Комитет Обороны пока только тебя, Ворошилова и Маленкова. - Тут же на чистом листе бумаги под рукой Сталина лег столбик фамилий.

- Понимаю. - Молотов утвердительно кивнул. - Каждый курирует одну из главных сфер.

- Сейчас надо поставить дело так, чтобы все эти сферы слились в цельный организм. И мы должны непрерывно держать руку на его пульсе. А потом дело покажет, кому еще надо быть членом ГКО.

После краткой паузы Молотов со скрытой тревогой спросил:

- Что на фронтах?

- Еще не докладывали. - Сталин взглянул на электрические часы, вмонтированные в стену над входом в кабинет. - Сегодня же, как только утвердим Госкомитет Обороны, примемся за перемещения в военном руководстве.

- Какие перемещения? - удивился Молотов.

Сталин помедлил, раздумывая, переложил с места на место бумаги, лежавшие перед ним на столе. Казалось, что он сейчас скажет что-то особенно важное, выношенное в муках сомнений. И Сталин действительно сказал:

- Думаю, будет правильным, если в этой критической ситуации Западный фронт возглавит лично, нарком обороны Тимошенко...

- Сам Тимошенко? - Молотов устремил на Сталина взгляд, в котором сквозило беспокойство.

- Именно Тимошенко. - Сталин загадочно улыбнулся и сунул под усы трубку.

- Иосиф, а не кажется ли тебе, - Молотов не спускал с него напряженного взгляда, - не кажется ли тебе, что военные могут подумать, будто вчерашний конфликт явился причиной такого назначения?

- Да, к сожалению, могут подумать, - согласился Сталин и досадливо поморщился. - Тем более что действительно вчерашний вечер дал толчок для размышлений на этот счет.

- Вот видишь...

- Но... - Сталин приподнял над столом ладонь правой руки, как бы попросив слушать его дальше, - конфликта ведь, как такового, не было. У нас не возникло разных точек зрения на положение дел... Был нервный разговор, который нас не украшает... Причина его - минская трагедия... Я уверен, что военные воспримут такое решение правильно: на самый опасный фронт едет первый человек в Вооруженных Силах... Чтобы Тимошенко чувствовал там себя увереннее и мы чувствовали себя спокойнее, членом Военного совета будет у него товарищ Мехлис, а первым заместителем товарищ Буденный, учитывая, что резервные армии Буденного обстановка вынуждает включить в состав Западного фронта.