Те, кто не разделял воззрений новоявленного Спасителя, вынуждены были перейти на шепот. Оппозиционеры не только почувствовали себя объектами неодобрительного внимания, но и обнаружили, что взгляды, которые они проповедуют, не встречают понимания среди основной массы горожан, принявших и полюбивших Явгмота. А законы политической жизни таковы, что, сколь долго народ будет любить того или иного политического деятеля, столь долго его будут поддерживать избираемые этим народом старейшины. Гласиан и его друзья-изобретатели, к которым совсем недавно благоволила политическая элита города, неожиданно оказались без всякой общественной поддержки. Разговоры об изгнании Явгмота мгновенно прекратились. Да и кто мог бы теперь позволить себе отправить в ссылку нового гения Халциона? Техникам и изобретателям оставалось только ждать часа, когда общественное мнение, которому наскучит Явгмот, обернется к кому-нибудь другому.

Тем временем сообщения о состоянии здоровья горожан рекой потекли в Совет по здравоохранению. За первую неделю было получено сто пятьдесят сообщений о подозрении на проказу, Явгмот лично .посетил Каждого потенциального больного. Его неизменно сопровождали Ксод и еще несколько целителей. Они уже не были просто наблюдателями. Теперь каждый из них знал все о приготовлении и применении чудотворной сыворотки. Явгмот, о котором говорили, что его руки одинаково умело держат и скальпель, и меч, сознательно культивировал новый образ своих соратников и заметно преуспел в этом.

Большинство из тех, кого навестили медики, не были заражены проказой. Лишь у некоторых обнаружились признаки зловещего заболевания, да и то на ранней стадии. Таким оказывали необходимую медицинскую помощь. Инфицированные, в свою очередь, давали обязательства избегать физического контакта с другими людьми, принимать солевые ванны, дабы исключить возможность распространения заразы, и каждые две недели сообщать о состоянии своего здоровья в письменном виде. Была и третья, самая малочисленная, группа горожан, у которых было выявлено дегенеративное изменение тканей, многочисленные гнойники и длительно не заживающие язвы. Этих Явгмот приказывал полностью изолировать от окружающих и сажал в карантин. При этом некоторые оставались дома, а прочие помещались в лазарет, оборудованный в подземных пещерах.

Большинство пациентов оставались благодарны Явгмоту за внимание и полностью одобряли его научные изыскания. Даже несмотря на то, что разработанная им медицинская программа давала целителю право не только входить в любой дом и единолично назначать лечебные мероприятия, но и решать, кому оставаться наверху, а кому отправляться в нижний мир. Несчастными чувствовали себя только те, кого отправляли в пещеры, и их близкие. Все прочие; их соседи, горожане, да и граждане всей Империи, — вздохнули с облегчением.

Сообщения о случаях заболевания продолжали поступать. Явгмот и подготовленная и вдохновленная им армия целителей приобретали все большее влияние. Сам он работал день и ночь, успевая обследовать пациентов, контролировать процесс их лечения, проводить научные эксперименты, неустанно твердя, что он пытается найти лекарство, способное избавить народ транов от проказы раз и навсегда. Вскоре Явгмот поручил своим помощникам наблюдать тех, кого он уже осмотрел, но первоначальный осмотр, оценку состояния пациента, диагностику и определение индивидуального курса лечения всегда проводил лично.

— Я хочу поговорить с каждым, — повторял он, — Каждому пожать руку, узнать, кто он, чем занимается и в каких условиях живет, Я не могу ограничиться простой констатацией факта, жив человек или умер.

Это высказывание казалось довольно двусмысленным. Те, кто поддерживали Явгмота, утверждали, что В нем проявляется глубокое сочувствие к согражданам. Оппоненты же шептали по углам, что Явгмот ставит разные диагнозы, в зависимости от того, является пострадавший его последователем или недоброжелателем, просеивает людей, избавляясь от тех, кто мог бы препятствовать его стремлению к власти, что он поддерживает лишь тех, кого он мог бы превратить в союзников. Они шептали и шипели, но не могли ничего сделать, иначе бы попали на медицинский допрос к человеку с жестким взглядом стального цвета глаз.

Однажды, когда глава Совета по здравоохранению Направлялся в дом человека, приславшего донос, его догнала Ребекка.

— Не найдется ли у вас свободного времени?

— В ближайшие месяцы нет, — угрюмо отшутился Явгмот.

— Мой муж никак не идет на поправку. После приема сыворотки все больные выздоравливают, а Гласиан продолжает слабеть и чахнуть.

— Для меня это тоже загадка, — быстро отозвался целитель, сверяя номер дома с тем, что был обозначен в его списке, и кивнул целителям: — Мы пришли.

— Почему все, кроме моего мужа, выздоравливают? — продолжала допытываться Ребекка.

— Гласиан и так получил в три раза больше сыворотки, чем прочие пациенты — Председатель совета взялся за деревянное кольцо и постучал. — Доза, превышающая норму в четыре раза, может стать летальной. Он демонстрирует некоторые признаки выздоровления в первый час после приема препарата, а затем снова возвращается в свое обычное состояние. Очевидно, долгое и интенсивное облучение полностью разрушило его иммунную систему.

— Но многие неприкасаемые были в значительно худшем состоянии. И все они выздоравливают. Почему с моим мужем все происходит наоборот?

— Он никогда и ни в чем не походил на остальных, — усмехнулся Явгмот.

— И что из этого следует?

Дверь открылась, и на пороге появился пожилой мужчина. Редкие клочки седых волос обрамляли его лысый череп, он подозрительно щурился, оглядывая визитеров, судорожными движениями запахивая рваный засаленный халат.

— Чего вам?

Явгмот улыбнулся, пустив в ход один из своих проверенных взглядов — взгляд, излучающий доверие.

— Я глава Совета по здравоохранению Явгмот. — С этими словами он опустил глаза, будто сверяясь со списком, а на самом деле давая хозяину дома время осознать важность предстоящей беседы со столь легендарной персоной. — Мы получили сообщение, касающееся некоей Дезры, которая, судя по всему, может быть заражена проказой.