— Захватить власть? Кто? Один целитель?

— Да, захватить власть над Империей, над миром, над всем... над тобой...

— Явгмот не делал ничего предосудительного, — поджала губы Ребекка.

— Не находишь ли ты странным, что я пришел в сознание... сразу после того, как он уехал?.. Как только некому стало разбавлять сыворотку и подсыпать в нее снотворное... когда здесь остались только его подхалимы... я сразу очнулся.

— Это паранойя...

— Но у меня тоже есть соратники... Ученики, подмастерья... в Халционе, да и в других городах... Некоторые из них уже стали старейшинами... И гоблины, здесь и на магическом производстве... они все еще подчиняются мне... Пока у меня есть это... — он поднял испачканную чернилами руку, сжимавшую перо, — у меня тоже есть собственная армия... Первое... эти механизмы. Их создали мои гоблины. Кстати, они делают для меня больше, чем... любая сыворотка... Они дышат для меня и за меня, они поддерживают во мне жизнь... Сейчас я работаю над одним механизмом... который будет стимулировать работу моего сердца...

— Но все эти машины не могут вылечить ни твоего тела, ни твоей души.

— Разве это имеет значение? Я пришел в сознание, чтобы осуществлять новые проекты... Только взгляни... это воин-богомол... Конструкция старая, а вот вооружение я разработал современное... острые как бритва челюсти.., когти-косы, гибкий стальной живот и жало... Совет уже сделал заказ на производство пятидесяти штук. Я послал... учеников в столичную гильдию мастеров... Другие города-государства тоже скоро начнут их строить... У меня тоже будет собственная армия. Члены Союза Изобретателей знают... что Явгмот шарлатан. Они будут создавать воинов по моим чертежам... Эти механизмы приводятся в действие принципиально новой конфигурацией камней...

— Конфигурация камней? Воины-насекомые? — воскликнула Ребекка, в изумлении качая головой. — Посмотри на себя! Ты сам превращаешься в особую конфигурацию камней, в воина-насекомого!

— А кем еще я должен быть? — закричал Гласиан в ответ. — Никем?!. Или мне предназначено просто развалиться на куски?.. Я все еще гений Халциона. Я все еще твой муж. Ты не можешь просто так выкинуть меня в нижний мир, в груду отбросов, как вы делаете это со всеми прочими больными...

— Выбросить в груду отбросов?

— Я собираюсь бороться с ним за тебя. Я собираюсь бороться с Явгмотом и с самой смертью... что в общем-то одно и то же.

— Гласиан, ты не в себе. Ты видишь вещи не таки ми, какие они есть на самом деле.

— Я? Я никогда не был так близок к истине, как сейчас. — Он протянул руку, чтобы погладить жену по волосам, но Ребекка отпрянула.

Это взбесило Гласиана.

— Пойми же, наконец!.. Я единственный, кто понимает, что происходит... и кто понимал все с самого начала...

Молодая женщина поднялась и направилась к двери.

— Да, моя любовь. Ты единственный.

— Он разбавляет сыворотку, — настаивал Джикс, оглядывая заставленный свечами стол в глубине пещеры.

Примерно через месяц после первого появления Явгмота в пещерах состояние Джикса стало ухудшаться. Он чувствовал, как из-под пропитанных сукровицей повязок, скрывающих его лицо, сочится гной, а кожа в буквальном смысле расползается на куски.

Но по мере того как разлагалась его кожа, крепла и его воля. Каждый день он по двенадцать часов ухаживал за больными и немощными и еще три часа посвящал беседам с неприкасаемыми в верхних пещерах. Они подпускали его к себе, только если он обещал, что не будет снимать повязки и притрагиваться к кому бы то ни было из них. Только при соблюдении этих условий неприкасаемые соглашались его слушать.

— Явгмот разбавляет сыворотку. Она больше не лечит. Состояние многих заметно ухудшается, люди умирают сотнями.

Сгрудившиеся вокруг стола обитатели пещер опустили глаза и угрюмо замолчали.

— Он просто истребляет нас, как вы не понимаете!

— Он не истребляет нас, а дает свободу, — ответила за всех женщина с отекшим серым лицом.

— С тех пор как он позволил последней группе выйти _на поверхность, прошло много месяцев. И тем не менее каждый день очередные десять-пятнадцать зараженных прибывают сюда для прохождения карантина. С тех пор как последнему неприкасаемому позволили выйти на свет, сюда поступила одна тысяча двадцать три пациента.

— Теперь нас нельзя называть «неприкасаемые»,-решительно поправила его женщина, гордо одернув на себе лохмотья. — Сам Явгмот объявил это слово вне закона.

— Все мы неприкасаемые. Разве вы сами этого не видите? Явгмот забрал из пещер наверх всех, кого мог использовать для своих целей, всех, кем он мог безнаказанно помыкать и держать в рабстве. Остальные будут гнить вместе с нами.

Среди отверженных послышался ропот недовольства.

— Опасно произносить такие слова, — заметила бледная женщина.

— Опасно ничего не замечать, — парировал Джикс. — Он убьет всех нас.

— Чего вы хотите от нас? — раздался молодой голос, принадлежащий кому-то, кто предпочел остаться в тени.

— Восстать. Я хочу, чтобы мы восстали.

— А как насчет стражи?

— Я знаю сотни обходных путей. Я могу вывести вас в город.

— Вы можете вывести нас наверх? — переспросила женщина. В голосе ее звучала заинтересованность. — Вы можете тайно провести нас в Халцион?

— Да. И, оказавшись в городе, мы захватим лазарет, возьмем Явгмота и Гласиана в заложники и потребуем для себя сыворотки. А еще мы потребуем освобождения из пещер всех здоровых людей.

— Ну хорошо, вы проведете нас в город, — женщина задумчиво потерла подбородок, — но сможете ли вы предоставить безопасное место, где мы будем прятаться, пока не найдем работу, а потом и постоянное жилье?

— Нет! — прервал ее Джикс. — Я говорю вам о революции.

— А мы говорим о жизни, — сказал молодой человек, — о возможности выбраться из пещер. Если Явгмот не поведет нас к свободной жизни, почему мы должны поверить, что это сделаете вы? Мы не хотим убивать и умирать. Мы хотим жить. Лучше жить в жестокости, чем умереть во славе. Разве вы не спасете нас?

— Да... Да, конечно... спасу, — вздохнув прошептал Джикс.