— Что это? — непрерывно повторял он, и остальные тоже бросали работу. — Что это?

— Немедленно возвращайтесь, — приказала Ребекка, тщетно пытаясь втащить по лестнице соломенный тюфяк, на котором покоился огромный двадцатигранник.

Они все-таки нашли его. Но никак не предполагали, что камень окажется выше человеческого роста и настолько тяжелым.

— Что это?

— Да что там такое, в конце-то концов? — крикнула архитектор.

— Хозяйка, — тихо проговорил самый старый из гоблинов, — я думаю, вам следует подойти и посмотреть самой.

Отпустив тюфяк и раздраженно отряхнув ладони, она направилась к парапету:

— Понимаю, трудно работать, когда творится такое, но мы должны сделать это... этот камень — наша единственная надежда на спасение, и если я попросила вас помочь... — Едва взглянув вниз поверх голов гоблинов, поверх мерцающих камней, поверх крепостной стены, она оборвала себя на полуслове.

По западной скале метались странные темные фигуры. Словно блохи, они прыгали из стороны в сторону, и где бы они ни появлялись, траны падали замертво.

— Откуда взялись эти машины? — недоумевала Ребекка. Она помнила все военные разработки мужа, знала их наперечет и уверенно могла сказать, что ничего подобного он не изобретал. И в самом деле, что это?

— Это не машины, это люди, — сказал старый гоблин.

— Люди? — все еще не верила женщина.

— Да, люди. Вернее, то, что он с ними делает. Они — фирексийцы.

— Фирексийцы, — эхом отозвалась Ребекка. Ей доводилось видеть разные патологии — гипертрофию от дельных частей тела, гигантизм, но ничего похожего она никогда не встречала. Десятки тысяч жителей Халциона устремились в Фирексию, неужели с ними произойдет нечто подобное?

Ребекка оцепенела. Руки и ноги сделались ватными.

— Я думала, он лечит их... делает лучше... Но... это!

В Храме стояла тишина, но ей и не надо было слышать звуков боя: все, что происходило в городе и его окрестностях, отражалось в кристаллах основания. На ослабевших ногах она прошла в восточный предел и увидела, как по Бульвару Советов маршируют колонны солдат. Гвардейцы Халциона в серебристых доспехах, а рядом с ними, плечом к плечу, отвратительные монстры. Клыки, когти, рога, жала... Картина слишком странная, чтобы поверить в ее реальность. Обе колонны возглавляли офицеры.

— Боже, что он сделал с ними!

Отряды остановились у ступеней Дворца Советов. Джикс и начальник стражи Халциона поднялись на возвышение. Их сопровождал огромный фирексиец, на две головы выше обоих командиров. Неуклюжее создание оскалилось, демонстрируя выдающихся размеров клыки. Длинные руки свисали чуть ли не до колен, а мохнатые ступни едва помещались на мраморных ступенях.

Джикс обратился к войскам. Ребекка не могла ничего слышать, но по жестам и гримасам поняла, что речь его была гневной, тем более что в заключение он приказал начальнику стражи опуститься на колени. Когда фирексииский монстр склонился над ним, женщина отвернулась и закрыла лицо руками. Миллионы граней отразят смерть этого человека.

Пожилой гоблин нарушил трагическую тишину:

— Хозяйка, идите смотреть. Одна из этих обезьян тащит Явгмота в город. Повелитель жив.

Чтобы не видеть боли и жестокости, она подняла взгляд к небесам и шатаясь побрела к контрольному кристаллу.

Слезы лились по щекам, горло перехватил спазм.

— Идите же сюда. Все идите ко мне! — хрипло кричала женщина. — Мы должны установить этот чертов камень!

— Ты свободен, Ксод, — сказал Явгмот и махнул рукой, словно отсылал собаку поиграть. — Иди, там осталось еще много голов. Спасибо за доставку.

Верхолаз поклонился так низко, что царапнул серповидным когтем по булыжнику:

— Слушаюсь, Повелитель Явгмот.

Обезьяноподобное существо перемахнуло через высокую стену. Держась одной рукой за камни парапета, Ксод с небрежной легкостью выбросил вверх вторую и, выпустив коготь, замер на секунду, а затем весело запрыгал вниз по скале. Через мгновение он уже продолжил свой кровавый пир: обезглавленное тело союзника закружилось в свободном полете.

Явгмот улыбнулся. Защитники Халциона хорошо справлялись со своими обязанностями. Через неделю арсенал взрывных устройств будет восполнен. А еще через день он сотрет Союз транов с лица Доминарии.

— Кстати, о лицах...

Внимание Явгмота привлекла третья лучевая пушка на западной стене. Ею управляла женщина-канонир. Сидя во вращающемся кресле, она напряженно приникла к прицелу и ни на миг не прекращала стрельбу.

Главнокомандующий продолжал наблюдать за действиями боевого расчета, удобно устроившись на камнях крепостного вала. Гвардейцы сновали вокруг раскаленных докрасна орудий, подтаскивали заряды, вываливали через стену ведра щебня. Артиллеристы трудились с мрачным энтузиазмом. Надраенные до блеска доспехи то и дело сверкали в лучах полуденного солнца.

Среди своих подчиненных Явгмот выглядел пыльным чучелом. Но, несмотря на то что знаки различия пришлось сорвать еще в пустыне, они непременно узнают его. По горящему яростью взгляду и крепко стиснутым челюстям они поймут, что пришел хозяин и он взбешен.

Тяжело ступая, Явгмот добрался до массивного каменного возвышения, способного выдержать отдачу залпа. Канонир была так увлечена стрельбой, что даже не обернулась. Ее пальцы сжимали металлическую раму, с помощью которой она наводила раскалившееся орудие. Наметив новую цель, женщина стала разворачивать жерло пушки. Шестерни в основании вращающегося сиденья заскрипели. Громче загудел силовой двигатель.

— Отдайте рапорт, канонир! — Явгмот повысил голос, стараясь перекричать грохот выстрелов.

Женщина коротко взглянула через плечо и на секунду вернулась обратно к прицелу. Этой секунды хватило, чтобы понять, кто требует от нее рапорт. А еще через секунду замолчавшая пушка ткнулась стволом вниз, щелкнули замки ремней и артиллеристка вытянулась перед главнокомандующим по стойке смирно.

— Имею честь доложить...

— Почему на вас нет шлема?

— Он мешает прицеливаться, сэр. К тому же быстро раскаляется и...

— Рапорт, — напомнил Явгмот.