Девочки очень серьезно проделали все необходимое.

Манч представила себе, что эта встреча в будущем и впрямь состоится. Тогда она объяснит Шарлотте и Джилл: их мама была без царя в голове, и ее обещания, пусть даже данные всерьез, оставались пустыми словами. Она скажет: семью не выбирают, такая уж у них судьба. И объяснит девочкам, что позаботиться о них некому, так что они сами должны о себе заботиться и ни на кого не рассчитывать. Ну, разве что на Бога, да и то неизвестно, когда у Него руки до них дойдут.

А если они спросят ее, почему она ничем не могла им помочь? Что им ответить? Что это было не ее дело? Что у нее было слишком много собственных проблем?

Кстати о проблемах…

Она вынула из кармана фотографию и показала ее девочкам. Шарлотта взяла снимок, посмотрела мельком и спросила, указывая на мужчину в костюме:

– А это кто?

– Понятия не имею. А этого вы знаете? – спросила Манч, указывая на длинноволосого.

– Конечно. Это – папка Джеймс.

Джилл запрыгала и потянулась за фотографией.

– Покажи мне! Покажи мне!

Манч показала.

– Ага, – подтвердила Джилл. – Папка Джеймс.

У Манч похолодело сердце. А Лайза утверждала, что не узнала по описанию мужчину, который был тогда со Слизняком! Видно, она сильно увязла в этом деле. Размышления Манч прервало возвращение Лайзы, втаскивающей в дом велосипед.

– Дети, побудьте здесь. Мне нужно поговорить с вашей мамой.

Манч вышла в гостиную и протянула фотографию Лайзе.

– Ты ничего не хочешь мне сказать?

Лайза потянулась за фотографией, но Манч не дала ее в руки.

– Откуда она у тебя? – спросила Лайза.

– Ты знаешь этого типа? – спросила Манч.

Взгляд Лайзы скользнул в сторону спальни, где играли девочки. По глазам было видно, как она соображает, что бы такое ответить.

– Да, я его знаю. – И она поставила пиццу на стол.

– Это ведь его я видела со Слизняком. Помнишь, я описывала тебе его татуировку?

Лайза закурила и неспешно затянулась, сквозь дым наблюдая за Манч своими поросячьими глазками.

– За каким чертом он тебе сдался? – спросила она наконец.

– Лайза, где он сейчас находится?

– А какое тебе дело?

– Он может что-то знать о том, кто застрелил Слизняка.

Лайза устало посмотрела на Манч и сказала:

– Слушай. Я понимаю, ты хочешь сделать, как лучше. Но поверь мне: не надо тебе влезать в это. Эти люди раздавят тебя, как козявку, ясно?

Манч вспомнила убитых в Венис.

– Самое лучшее, что ты можешь сделать, – сказала Лайза, – это лечь на дно. Веди себя так, будто ничего не знаешь.

«Тем более что это почти соответствует истине», – подумала Манч.

Девочки выбежали на кухню. Лайза освободила стол, а Манч придвинула к нему четыре стула. Эйша проснулась и заплакала. Манч взяла малышку из кроватки и дала ей бутылочку. Девочки болтали, снимая с пиццы верхний слой и играя кружочками колбасы. Посадив Эйшу к себе на колени, Манч съела кусок пиццы, не чувствуя вкуса. У нее не шли из головы слова Деб о том, как Такс берет Буги с собой в поездки. Сценарий складывался довольно легко. Этот тип использует Буги как прикрытие, как способ отвлечь внимание. От этой мысли ее затошнило. Надо же, наконец-то нашелся мужчина, который обращается с Буги пристойно, – и только для того, чтобы обделывать темные делишки! Прощаясь, Манч крепче обычного обняла всех детей. Лайзе в лицо она старалась не смотреть.

Лайза проводила взглядом машину Манч, а потом три раза включила и выключила лампочку, висящую над крыльцом. Трейлер, стоявший чуть дальше по улице, тронулся с места и затормозил у Лайзиной калитки.

Лайза нервничала, ладони у нее вспотели. Она огляделась по сторонам, гадая, видит ли их кто-нибудь. Дверь кабины распахнулась, выпуская крупного мужчину, одетого в кожу.

– Привезла? – спросил Такс.

– Ага, но только там уже ничего не было.

– Мать твою!.. Ты хочешь сказать, что эта сучка меня опередила?

– Нет, она вся такая исправившаяся. Не колется, не пьет и все такое прочее. – Лайза поскребла ногтем по пятну на рубашке. – Может, дурь исчезла еще раньше?

Она не успела отпрянуть: Такс отвесил ей такую пощечину, что сбил ее с ног. Она не пыталась встать – только подняла руку, словно хотела его остановить.

– Не морочь мне голову, глупая шлюха! – прошипел он. – Раньше дрянь не могла никуда деваться – времени не было. Говори адрес. Думаю, мне пора наведаться к этой сучке в гости.

– Я не знаю, где она живет, – проскулила Лайза.

Такс шагнул вперед, схватил ее за запястье и занес кулак.

– Погоди! – взмолилась Лайза, пытаясь защитить лицо свободной рукой. – Она дала мне только свой телефон. Но я знаю, где она работает.

– Ага, – сказал Такс, – и я тоже. А чего она сюда зачастила, если она такая святоша?

– Это из-за девочки, малышки Слизняка.

– Зачем она ей?

– Она хочет ее… типа удочерить.

– Если она будет соваться в наши дела, может попрощаться со своими планами. Так ей и скажи. А еще лучше отдай мне девчонку. Я сам все объясню.

Всю обратную дорогу Манч неслась по шоссе, превышая скорость. Перед тем как сделать следующий шаг, ей необходимо закончить кое-какие дела.

Она поставила машину в переулке за домом и вытащила из бардачка перочинный нож. Глянув по сторонам и убедившись, что за ней никто не наблюдает, Манч открыла нож и пригнулась к решетке водостока. Она на ощупь нашла бечевку. Одним движением перерезав ее, она отпустила свободный конец – и была вознаграждена звуком шлепнувшегося в сточную воду пакета с наркотиком. Дерьмо к дерьму. Подумать только, она выбросила его без всякого сожаления! Впрочем, что толку хвалить себя за то, что следовало бы сделать с самого начала.

Она вернулась в машину и достала из-под запаски пачку документов. В доме, закрывшись на все задвижки, она разложила бумаги у себя на кровати. В самом низу пачки оказался документ, который страшно ее встревожил: докладная записка на бумаге с грифом одного из отделов ФБР. Речь в ней шла о том, что операцию по обыску помещений в Каньонвиле следует отложить «до конца октября, когда урожай конопли будет собран и упакован».

Манч посмотрела на часы: десять вечера. Она набрала номер «Гадюшника». Бармен подозвал Деб к телефону.

– Привет! – сказала Манч. – Это я.

– Ты едешь?

– А что, если вы все за мой счет приедете ко мне в гости?

– Я сейчас не могу уехать. Время сбора урожая, если ты понимаешь, о чем я.

– Мне очень надо вас всех увидеть, – сказала Манч.

Черт! А вдруг ФБР поставило телефон «Гадюшника» на прослушивание?

– Ну так двигай свою задницу сюда, подруга.

– Нет, – отказалась Манч. – Пока не выйдет. Я вроде как тоже сейчас кое-чем занята. Свяжусь с тобой позже.

Она повесила трубку, пошла к машине и снова засунула бумаги под запаску. Вернувшись в дом, она стала выкладывать содержимое карманов на туалетный столик. Подержала в руках визитные карточки, читая написанные на них имена. Она вспомнила двух копов, которых видела по телевизору и в прозекторской. Следователь Алекс Перес – это наверняка тот, у которого дружелюбный вид.