— Все бы вам об одном, честное слово. Сделайте мне чистую одежду, будьте другом?

— Для этого необязательно было… разоблачаться, — сказал Мастер, сделал огонек побольше, поднес ближе ко мне и, разглядывая из-за занавеси волос, поднял ком моей одежды, встряхнул, протянул — уже чистую, как он это умел, и к тому же — темнее, серую, почти черную.

— Умно, — сказала я, взяла у него штаны, сунула ноги в штанины. — Нужно замаскироваться. Запах нас, кстати, выдал бы за милю.

— Разоблачаться, повторяю, было необязательно, — сказал он. Прибавил тихо: — Однако не сочтите, что я жалуюсь.

Я сказала: охальник. Мастер предпочел не отвечать, подергал себя за нечто среднее между халатом и коротким пальто. Пятен на нем уже не было, и пахло пристойно — нагретой тканью и им самим.

Я, оказывается, уже знаю его запах.

Я отвернулась и надела рубаху. Мастер в это время сполоснул руки.

— Куда нам? — спросила я с надеждой, прилипнув к затянутому мутной пленкой закопченному оконцу.

— Не имею представления, — сказал Мастер. — В отличие от меня, вы здесь бывали.

Я сказала: о. Точно.

Приоткрыла дверь, выглянула. Сориентировалась. На кухне я не бывала, а вот конюшни помню… Я выскользнула из дверей, глянула на стену, где метались взад-вперед стражники с факелами и несколько фигур в длинных плащах среди них. В этом углу двора никого не было, мы с Мастером, подолгу пережидая в темных закутках рядом с конюшней, кладовой и еще какими-то строениями, двигались перебежками к громаде главного здания. Только однажды мимо нас пробежали двое с копьями, один споткнулся, ругнулся и побежал дальше, к лестнице на стену.

— Куда нам теперь? — шепнул Мастер мне в шею, когда я остановилась у стены, откуда были видны ступени к главному входу.

— Королева там, — я махнула рукой, — я помню, где.

Мастер шагнул было, но я удержала.

— Погодите. Насчет остальных — я не знаю, где подземелье.

— Возможно, знает Рихенза.

Точно, это же ее дом. Я хлопнула себя по лбу, показала Мастеру большой палец, и он всю дорогу до дверей шепотом допытывался у меня, что это значило.

Двери были приоткрыты, потому что стража иногда бегала туда-сюда. Мы проскочили между волнами, юркнули в коридор сразу направо, спрятались за пышными доспехами. Я тискала топорик и прокручивала в голове, как наскакиваю на очередного вооруженного мужика в два раза больше меня и бью обухом по шлему.

Мастер тем временем возился. Я обернулась на него. Он впился в стенную панель, тянул на себя, дергал, огонь бежал с его пальцев на дерево.

— Вы чего? — шепнула я.

Мастер отодрал, наконец, панель, отдуваясь, развернулся, чуть не сшибив меня углом, опустил ее на пол. Я панически озиралась: так нас уж точно было видно. Мастер пошевелил пальцами и заговорил во весь голос.

И нас, конечно, услышали, и какой-то толстый хрен в камзоле с вышивкой, и какой-то хрен потоньше в плаще, и оба при мечах, сунулись в коридор. Я занесла топорик, но не успела опустить, как панель на полу вспыхнула, пламя лизнуло потолок, и из пламени вышли двое юношей — с огненными языками на пряжках туфель и на кривых клинках, прекрасные и одинаковые. Мастер гаркнул что-то на незнакомом языке, широко указал на двух типов. Юноши занесли клинки, типы обнажили свои и отступили.

А мы с Мастером отступили в другую сторону.

— Сейчас сюда сбегутся все, — сказала я. Топор плясал в руках, я опустила его.

— Поэтому пойдемте быстрее, — сказал Мастер.

Я закивала, собралась и припомнила, как шаталась тут в платье и цеплялась юбками за наколенники доспехов.

Я думала, Мастер сделает еще одного стража, но он, видимо, полагался на мою военную мощь, ведь у меня был целый топор. Мы бежали вдвоем — вперед, налево, обогнуть комнату с камином, снова в холл к лестнице и наверх.

Позади звенели клинки и раздавалось: "Догнать! Найти!". Я, запыхавшись, хлопнула по двери, сказала Мастеру не церемониться.

— Совсем? — уточнил он.

Таких, как вы, выперли бы из армии, подумала я, уточняли бы каждый приказ от большого ума. Сказала: совсем.

Дверь слетела с петель, сшибла кресло по пути и вбилась в стену напротив. Я, оглохнув от взрыва, долго пялилась в занавешенный дымом проем. Потом, шаря руками в поисках опоры, потому что казалось, что пол все еще ходит ходуном, ввалилась в комнату.

Полла закрывала королеву своим телом, а себя закрывала серебряным подносом, который прижимала к груди.

— Привет, — сказала я, услышала себя странно, словно в берушах. Кашлянула. Звон в правом ухе переключился на другую частоту.

— Что это значит? — спросила королева спокойно поверх головы Поллы. Та подняла плечи, закрыла подносом рот и глядела во все глаза.

— Мы тут мимо проходили, — сказала я, сунула палец в ухо, подергала. — Я помню, что вы говорили не возвращаться, но…

— Вам следовало послушаться, — сказала королева, уже не такая осунувшаяся, как я ее оставляла. — Вы преступили границы в общении с монархом.

А то вы до меня с девочками не целовались, подумала я, потом решила, что это она про то, что я ее опоила.

Развела руками.

— Простите, так получилось. Но сейчас в самом деле не время выяснять, кто плохо себя вел. Пойдемте. — Я отступила, показала на дверной проем. Королева поглядела мимо меня, да так и застыла взглядом. Я обернулась, ожидая увидеть толпу стражи, но увидела всего лишь Мастера.

— Вы, — сказала королева, — пойдете на плаху. Вам следовало оставаться мертвым.

Мастер опустил голову и ничего не сказал.

Я подошла к нему, сдернула сумку, вытащила и бросила королеве сверток. Та ловко поймала руками в перчатках. Что это они не спят в такой час, подумала я и увидела, что комната мерцает от всполохов за окном.

Королева начала возмущенное: "Что вы себе…", но замолкла, когда из тряпицы показалась смертная маска в налипших крупинках соли.

— Великий генерал, — сказала я. — Война окончена. Насколько я видела, орков уже начали отовсюду гнать. Можете присоединиться ко всеобщему порыву.

— Как вам… как вы сумели? — спросила королева, бережно заворачивая голову. Положила на подставленный Поллой поднос.

— Лес, — сказала я. — То, что вы хотели сделать. Я не знаю деталей, — я мотнула головой на молчащего Мастера, — можете потом спросить его, а пока давайте-ка убираться куда-нибудь.

— Что происходит? — спросила королева. — Я никуда не пойду, пока вы не объяснитесь.

Она определенно отъелась. Видно, пленники королевской крови — не то же самое, что пленники обычные, и обеды ее — не тюремная пайка.

— Спасибо вам за все, — сказала я и глубоко поклонилась. Отобрала у Поллы поднос, потыкалась, куда пристроить, пнула с кресла дверь и бросила на сиденье. Взяла Поллу за запястье и потянула к двери. Та сначала шла, потом уперлась. Я проговорила: — Ты покажешь, где тут темница, и беги, ладно? Или мы вместе. Ты знаешь, куда идти?

Полла замотала головой и дернула руку. Я стиснула пальцы крепче. Полла дернулась еще раз. Я вздохнула и отпустила ее, она шмыгнула к королеве и встала, снова загораживая пухлым плечом.

— Я не сделаю тебе зла, — сказала я безнадежно.

— Я знаю, леди, — прошептала Полла еле слышно в поднявшемся гуле. Сделалось жарко, как в тепловой завесе, когда заходишь зимой в магазин.

Я сжала кулаки, шагнула к двери, потом вернулась. В дверь толкался дым. Я потерла рот.

— Ладно. Давайте так. Вы хотя бы скажете, в какую сторону, и я пойду спасать сэра Эвина, а вы можете присоединяться или выбираться сами. Я думала, вы в беде…

— Вы сразили Каделла?

— Дядю вашего? Зачем? Нет, конечно.

Королева поджала губы. Подобрала юбки и прошла мимо меня, выше на голову из-за осанки. Полла, ошалело оглядываясь, пробежала следом, зажав сверток под мышкой, как регбист свой мяч.

Королева остановилась на пороге, словно ждала, что дым перед нею расступится. Спросила:

— Меча вы мне, конечно же, не подадите.

— Нет, — сказала я. — Хотите топор?

Королева оглядела протянутое оружие, пождала губы еще больше и вошла в дым. Полла спрятала нос в горсти и исчезла тоже. Я воздела руки к небу, воскликнула: да что вы за люди!

И пошла за ними.

Дым висел в коридоре плотно, сквозь него полыхало. Меня лизнуло за руку горячее, я вскрикнула, но это оказался Мастер, который взял меня под локоть и потянул. Я слепо зашарила вокруг, ухватила Поллу за рукав и вытащила за собою к окну, которое уже успели раскокать, и дышать было поспокойнее.

— Мне пришлось устроить пожар, чтобы до нас не добрались раньше, чем вы окончите беседы, — сказал Мастер. — Но, полагаю, все уже знают, что Ее Величество бежали.

— Тогда нужно шевелиться. Как нам попасть в темницу?

Королева похлопала себя по занявшемуся рукаву, указала вдоль коридора, в сторону, где еще не горело.

— До комнат сенешаля и вниз, потом через двор в башню и в подвал. Вы не пропустите. — Она огляделась, подошла к настенному панно, отодрала от креплений щит, сдернула с крючков меч под ним. Махнула для пробы, сказала: — Однако это пустое.

— В смысле?

— Я слышала, что пленника казнили нынче вечером, — ответила королева. — Как только начался… беспорядок. Его Величество подозревал, что виновна я и мои люди. Что же, он не был неправ.

Я прислонилась к стене у окна и закашлялась, наконец, от дыма.

Сказала сипло:

— Я не "ваши люди". И Мастер тоже. Ваши люди вон своей смертью не умирают.

— Изменник, — сказала королева, обернулась к Мастеру, и вместе с нею описал дугу меч, замер у горла, — сделает все, чтобы искупить свою вину, и тогда, быть может, будет пожалован жизнью и местом при дворе.

— Нет, — сказала я.

— Свободой, — сказал Мастер. — Вы одарите меня свободой.

На меня не смотрел.

Как я от вас всех устала, подумала я. Отлипла от стены, еле передвигая тяжкие ноги, взяла меч за клинок, с силой пихнула вниз. Сказала:

— Каждый, у кого есть ум, сердце и душа, рождается свободным и никому не принадлежит. Так что, — я отпустила меч, попыталась поймать взгляд Мастера, но он отводил глаза, и я сказала так: — вам не нужно ничье разрешение, чтобы быть свободным.