Глава 18

— Нам бы пригодился танк, — сказала я.

Мастер неопределенно буркнул и снова потер локоть. Я уже извинялась перед ним десять раз, и тянуло извиниться еще, потому что он утверждал, что пальцы немеют до сих пор. Хороший прием, я научилась ему у Артемки, то ли друга, то ли приятеля для секса, то ли по-серьезному моего молодого человека (расстались мы, кстати, потому, что так и не смогли определить, как все это называть). Он тыкал мне в локоть и без труда отбирал колбасу, когда мы боролись за нее у холодильника (расстались и поэтому тоже: я не делюсь своей колбасой).

Я рассказала эту историю Мастеру, и он сначала поинтересовался, какого же рождения и титула этот молодой человек, если ему позволено бороться с леди, и только потом спросил: хорошие ли колбасы делает мясник в моих краях?

Мы лежали в кустах, глядели на замок, и я рассказывала ему про советскую колбасу из туалетной бумаги, и про российскую — видимо, из пластмасс, потому что однажды вполне нормального вида кусок взял и расплавился у меня прямо на сковородке.

Лес вывел нас под самые замковые стены. В прошлый мой короткий визит вокруг замка было поле, а теперь деревья чуть не лизали кронами камни башен. Я в который раз подумала: что же мы наделали, а потом заглушила эти мысли разговорами о колбасе — вместе с мыслями о том, что последняя моя надежда вернуться домой осталась там, в сплетенье ветвей поперек дороги. Лучше о колбасе. Настоящий светский разговор, чтобы не говорить о том, что на сердце. И Мастер не убивается, хотя бы вслух.

Я пошутила один раз, мол, вы так переживаете, потому что обломилась надежда избавиться от меня в скором времени? У него стало такое лицо, что больше я так не шутила. Лучше о колбасе.

— Всегда можно найти другого духа и пленить его, — сказал Мастер мне в затылок. Я отползла вбок, смяв ветки, поглядела на него. — Лес всегда был мистическим местом, там много потерянных душ, которые можно поймать, потом распылить и…

— А сардельки, — сказала я, повысив голос, — были очень даже ничего, если брать подороже.

Мастер закрыл рот и долго молчал. Хорошо, потому что от разговоров о мясе и его заменителях у меня так бурчало в животе, что олени, если они тут были, должны были разбегаться в ужасе перед хищником, а стража — наоборот, сбегаться.

— Са-дель-ки, — сказал Мастер шепотом по-русски. Осенняя речь знала слово "колбаса", но "сосиски" и "сардельки" в ней еще не появились.

Я хихикнула и сделала из пальцев бинокль, приложила к глазам.

— Нет ли у вас жара, леди? — поинтересовался Мастер, тронул меня за руку повыше отметины.

Я дернула плечом. Уже и подурачиться нельзя. Сказала:

— Все в порядке. — Снова уставилась на замок, вздохнула. — Танк бы точно пригодился. Пальнуть по воротам и въехать красиво.

Мастер заправил волосы за ухо и смолчал. Начал привыкать.

Я задом выползла из куста в темень среди деревьев, попрыгала, стряхивая листву и веточки, позвала в темноту:

— Явитесь, пожалуйста.

У дамы я тоже просила прощения, но лицо она скрывала, а по голосу было не понять, держит ли она на меня зло до сих пор за резкие слова. С порезом, однако, помогла, и пошла за нами, когда мы удрали в Лес и плелись, не разбирая дороги.

Дама выплыла между темных деревьев, словно невеста-гот вошла в готичный загс. Сказала:

— Воды говорят, что пить носят и королеве, и ее камеристке, и рыцарю ее супруга, и магу.

— Воды не сообщают, где они?

— Королева в покоях, заперта, камеристка при ней, — отвечала дама. — Маг с рыцарем — в подземелье.

Я потерла руки. Значит, живые, а королева еще и неплохо устроилась.

— В замке мало народу, — сказал Мастер. — Почему?

— Король выступил войной, и все его рыцарство сейчас на дороге в Викерран, — ответила дама.

В пустыне дама моя была бы бесполезна в качестве разведчика, подумала я, но здесь — неоценима. Сказала:

— Вы просто Йоган Вайс.

Дама тоже со мной не первый день, поэтому промолчала и просто тронула тяжкие складки на юбках.

Я спросила:

— А сам король-то где?

— Он говорил над кубком, что выступит после, когда путь к столице будет чист.

— На готовенькое, — сказала я. — Умно.

— Если он будет там первым, — сказал Мастер.

— А кто опередит? Соседи?

— Соседи, — согласился Мастер. — Сейчас самое время разделить между собою ослабленные земли.

Я тоже так делала, вспомнила я. В стратегиях, "резиновых рамках". Ждала, пока враги сцепятся между собою, а потом, когда у обоих не останется армии, прийти, выдать всем люлей и захватить золотые рудники.

Я потерла руки, пощупала топорик у пояса. Оглядела спутников.

— Итак! Каков план?

Дама покачивалась в воздухе, как кувшинка в медленной воде, Мастер глядел на меня большими неподвижными глазами. Я вздохнула. Подумала: а я ведь даже не пехотный капитан.

Опыт игр пригодился мне как родной: старый трюк с нападением на дальние рудники малым отрядом, и, когда вражья армия грозно выдвинется устранять беспорядок, можно совершить дерзкий набег и славно пограбить. Или проще: метко брошенный в сторону камешек в шутерах и стелс-экшнах отлично отвлекает глупых охранников, они всей толпой идут посмотреть, что там за шум, а Сэм Фишер или Сорок Седьмой тем временем проникают, куда хотят.

В роли камешка выступили Лес и дама моя, когда опустилась темнота, ворота закрыли и замок притих, по стенам заскребли ветви, раздался вой, ров внезапно пересох с одной стороны, и из чудовищно грязного дна полезли вверх лозы, стянули со стены вопящего часового и утащили в ил. На стены тут же набежали стражники с факелами, а мы с Мастером, перебравшись через ров посуху (это было преувеличением, я провалилась в ил по колено, промочила ботинки и штаны), жались к кладке и ползли вдоль нее до технического отверстия. Я заранее натянула на нос платок и жалела, что не последовала примеру Мастера и не втерла в него травы. Пробубнила:

— А Том Круз полез бы через вентиляцию.

Мастер обернулся ко мне, я махнула рукой: идите-идите, это я так. Вентиляции еще не изобрели, а дырки в полу для естественных нужд были всегда. И отверстие прямо над водоемом, куда сливались бы результаты усилий.

Мастер очень удивился, что я не предложила этого пути сама. Это самый простой способ проникнуть в замок незамеченными, и сразу — во внутренние помещения. История рассказывает, что не единожды замки, стойко державшие осаду, были взяты смельчаками, пролезшими через сортир.

Зачем я на все это подписалась, думала я, вместе с Мастером заглядывая в забранную решеткой дыру. Огонек в его ладони освещал налипшие на прутья неаппетитные куски, а на земле рядом и во рву валялись какие-то кости, листья… Пахло отвратительно, кисло, но далеко не так убийственно, как я ожидала.

— Здесь сливают воду с кухни, — сказал Мастер. — Наше же… место назначения, я полагаю, дальше.

— Не-не-не! — воскликнула я, натянула на ладони рукава, подергала решетку. — Давайте лучше через слив.

Мастер прислушался к шумам за стенами, голосам и деревянному треску, наклонился, поднес огонек к решетке. Внутри трубы было так же грязно, как и под ней, склизко, стены тут же заблестели. Меня передернуло, но я напомнила себе: это лучше, чем сортир.

Мастер поднес огонек к решетке, он прыгнул на обросший грязью прут, шипя, распался надвое, забрался вверх и стек вниз, влез между прутом и камнем и замерцал там. Я притопывала ногой, поглядывала на темное небо. Раздались щелчки и свист: полетели стрелы.

— Чем они заслужили ваших жертв и смелости? — спросил Мастер.

— Кто? Каких жертв?

Мастер кивнул на решетку.

— Я задаю себе тот же вопрос, — хохотнула я. Мастер подергал прут, тот подался едва-едва, и мы, вместо того, чтобы спокойно лезть в помои и прекратить сложные разговоры, стояли и ждали, и нужно было отвечать. Я сказала: — Они не прогнали потерявшуюся в лесу незнакомую девчонку от костра, а пригрели, накормили и взяли с собой.

Мастер дернул головой.

— А вашу готовность лезть на вражескую территорию они заслужили — чем? — спросила я самым вредным своим голосом.

Мастер взялся двумя руками за прут, дернул на себя, он отломился, Мастер бросил его в ров, так что задымился раскаленный край, и первым полез внутрь.

Нечестно, подумала я, задержала дыхание и полезла за ним.

Пришлось ползти на четвереньках. Это была не труба, а словно маленький коридор, иногда даже попадались своды, в которые я неизменно впечатывалась лбом, потому что Мастер полз впереди и заслонял собою весь небольшой свет. Его хватало только на то, чтобы я не тыкалась в тощий эльфийский зад, и то один раз меня это не спасло, потому что Мастер резко остановился. Я, чертыхаясь, попыталась влезть вперед и разглядеть, чего он встал.

— Леди, будьте любезны, — прохрипел Мастер, на которого я легла всем весом, ввинтившись между его спиною и потолком.

— Проход закрыт?

— Если вы дадите мне минуту и немного места…

Я слезла с него и как могла шумно дышала ртом, чтобы он поторапливался.

Наконец, грохнуло, повеяло свежим. Я протянула руку, не нашла Мастера, а вляпалась ладонью в стенку. Сверху спустился огонек, я разглядела, что я одна, а сверху, из круглой дыры, свешивается рука. Я взялась за нее чистой ладонью, измазанной ухватилась за край дыры, уперлась ногами в стенку, вытолкнула себя наверх.

На просторной кухне было темно, огонек высвечивал похожие на те, что мы видели в ратуше, очаги. Пахло гнилью и дрожжами. Причем гнилью — от нас.

Я выбралась из каменного поддона, чуть не своротив ряды ведер, оглядела себя, оглядела Мастера и начала раздеваться.

— Пекари придут позже ночью — делать хлеб на утро, — сказал Мастер вполголоса, — однако у нас не так много времени, леди…

— И вы тоже раздевайтесь, — сказала я.

Мастер кашлянул и повторил:

— Не думаю, что мы успеем…

Я закатила глаза, содрала с себя рубашку, обтерлась ею, бросила в поддон. Попросила посветить, нашла полное ведро, зачерпнула ладонями, наскоро затерла руки и колени, где штаны промокли насквозь. Буркнула: