- Я... не понимаю... Глав-в-в-ный Ред-д-дактор Ай-вен?! - залопотал вконец перепуганный поэт.

"А если это не он?!" - мелькнула мысль в голове у Айвена.

Фридрих черной тенью навис за спиной Орвина Бина, распластанного больной птицей на столе.

Горячий воск со свечи капал поэту на лицо и застывал мутными диковатыми слезами...

- Может наш уважаемый поэт плохо видит, в какое положение он попал? участливо спросил Фридрих. - Подбавить огоньку?!

- Терпеть не могу, когда воняет паленым мясом, - капризно сказал Айвен, отпуская измятый галстук Орвина Бина и вытирая руки о скатерть.

Поэт сполз со стола и опустился на колени.

- Мы же интеллигентные люди, - лихорадочно зашептал поэт, с ужасом глядя на Айвена снизу вверх. - Я не понимаю, что здесь происходит?

- Ах, не понимаешь!!! - вновь яростно зашипел Айвен, хватая со стола свечу и поднося ее к самому лицу Орвина Бина. - Ты не понимаешь?!

Поэт отшатнулся, но Фридрих поймал его за волосы и подтолкнул к огню.

- Бен много пьет в последнее время? - свистящим шепотом спросил Айвен, пристально глядя в глаза совершенно обезумевшему поэту. Пламя свечи заколыхалось от его тяжелого астматического дыхания и опалило поэту брови.

- Я... не... знаю... - прошептал Орвин Бин, опуская глаза.

- Не лги! - спокойно сказал Фридрих и, потянув поэта за волосы, запрокинул ему голову. Вновь расплавленные капли воска упали Орвину Бину на бескровно-белое лицо.

- Я не могу утверждать с точностью, - судорожно вздохнув сдавленно прошептал поэт, - но мне кажется... много.

Айвен холодно усмехнулся, поставил свечу на стол и сел в кресло.

- Когда Бен был пьян, он рассказывал тебе о взаимоотношениях внутри Аппарата Информационного управления?

- Изредка. Он говорил, что я должен знать некоторые нюансы, растерянно кивнул Орвин Бин, - но я ведь готовился в будущем стать настоящим профессионалом... Я должен был иметь представление... Я не понимаю, что здесь преступного?!

- Вопросы здесь задаю я! - холодно отрезал Айвен. - Ты уже присутствовал на процедуре Проклятия?

- Да. Один раз, три месяца назад, когда Главный Редактор Бен рекомендовал мое стихотворение к печати...

- И кому ты успел растрезвонить об этом?!!

- Я не думал...

- Я не спрашиваю, что ты думал, - прорычал Айвен, не в сила сдержать свою ярость, - я даже не спрашиваю, как ты посмел посторонних посвящать в детали профессионального ремесла! Тебе гаденышу приоткрыли узенькую щелку, чтобы ты мог вставить в нее свой сопливый нос, а ты пытаешься просунуть туда свои грязные лапы, да к тому же норовишь Таинство Профессионально Творческой Кухни осквернить взорами Непосвященных!!! Имя?! Я спрашиваю имя?!!

- Орвин Бин, - пролепетал вконец ошалевший поэт.

- Да не твое, придурок, - страшно ухмыльнулся Фридрих, все еще крепко держащий поэта за волосы.

"Что у него за страсть такая: таскать их за патлы?!" - раздраженно подумал Айвен брезгливо разглядывая обширные залысины Фридриха. "Типичное проявление комплекса собственной неполноценности!"

- Может, все-таки, кликнуть повара? - продолжая зловеще скалиться спросил Фридрих.

- Не надо! - по заячьи пискнул поэт и, упав на четвереньки, попытался подползти к ногам Айвена.

- Имя? - холодно потребовал Айвен, брезгливо отодвигаясь от извивающегося на полу поэта.

Фридрих, рванув за волосы, заставил Орвина Бина вновь стать на колени.

- Тебя, дурачок, спрашивают имя того человека, которого без ведома Главных Редакторов ты посмел посвятить в святая-святых Творческого Процесса? - словно разговаривая с умственно отсталым ласково сказал Фридрих.

- Дональд, - едва слышно прошептал поэт, все лицо которого было усеяно слезами, вперемешку, как восковыми, так и обыкновенными.

- Севидж?!! - свистящим шепотом спросил Айвен.

Поэт кивнул, насколько это ему позволил Фридрих все еще крепко сжимавший поэтову шевелюру.

- Адрес! - рявкнул Айвен.

- Не знаю!

- Не лги!!!

- Я не знаю!!!

- Он опять за старое, - оскалился Фридрих, - может, все-таки, повара предупредить? Пусть там на кухне подсуетятся.

- Не надо, я вас прошу! - застонал Орвин Бин, безуспешно пытаясь упасть в ноги Айвену Чену. - Я, действительно, не знаю! Он всегда приходил сам... Меня никогда не интересовало: кто он и откуда... А сам он никогда не говорил, все больше слушал... Он так умел слушать, что хотелось говорить еще и еще... Кто же мог знать, что... так нельзя...

"ОН!" - Айвен закрыл глаза и расслабленно откинулся в кресле.

"...в результате регрессионных процессов, нашедших благодатную почву в изолированной, возведенной на изначально порочных принципах, усиленных симбиозом худших проявлений взаимодействия двух разнородных сфер человеческой жизнедеятельности, на протяжении одного поколения произошли такие апокалипсические изменения социального уклада и чисто человеческих взаимоотношений, что некогда нормальные люди превратились, сначала в духовных каннибалов, а затем... в самых обыкновенных. Лозунг: "Если враг не сдается - его уничтожают", в этой среде был воспринят буквально. И тех, кого "съедали" на первых порах в переносном смысле, стали подавать к столу в буквальном.

А особым деликатесом на специальном культовом отправлении - процедуре Проклятия - стала считаться поданная к столу рукопись, приправленная кровью автора.

Момент, когда процесс деградации членов секты, именующих себя Золотой манипулой, перешагнул за грань и стал откровенным безумием, прошел совершенно незаметно и воспринялся как нечто само собой разумеющееся..."

- Оставь его, спокойно сказал Айвен, - похоже, что он действительно ничего больше не знает.

- Как скажет Главный Редактор Айвен, - несколько театрально произнес Фридрих, вытирая руки черным носовым платком.

- А вы, Орвин Бин, - не глядя на поэта сказал Айвен, - можете идти. Но помните, что один раз скомпрометировав свое доброе имя вы поставили себя в такое положение, в котором следующая ваша ошибка - будет последней... Язык нам дан не для того, чтобы обсуждать Объективные истины, а чтобы... держать его за зубами. Неровен час, можно потерять!

- Идите, - подтолкнул поэта к выходу Фридрих, - и помните: вы в этом кабинете никогда не были!

Орвин Бин поспешно вскочил и кинулся к двери, но, все-таки, у него хватило мужество на пороге задержаться и пробормотать:

- Я очень благодарен за урок, Главный Редактор Айвен. Вы не пожалеете, что изыскали время и помогли мне сориентироваться в сложившихся обстоятельствах. Я все понял и постараюсь оправдать оказанное доверие.

- Я надеюсь, что отныне вы действительно будете идти верным путем, устало сказал Айвен Чен, не открывая глаз.

И лишь когда дверь за поэтом закрылась, Айвен Чен приоткрыл глаза и жестко посмотрел на Фридриха:

- Надеюсь ты дашь соответствующие распоряжения на кухне. Тебе ясна очередная кандидатура для сегодняшней плановой процедуры Проклятия?

Фридрих ухмыльнувшись молча кивнул.

- Только тихо! Терпеть не могу поросячьего визга.

Фридрих вновь кивнул.

- И напиши соответствующую статью: мол Орвин Бин, не взирая на дружеское участие в его творческой судьбе Главного Редактора Бена Оу, и попыток Главного Редактора Зуриха заострить внимание на отдельных положительных моментах в семантических конструкциях, выбираемых начинающим поэтом, в конечном итоге ступил не на ту дорогу... Но и так далее - как положено.

- Хорошо, - плотоядно усмехнулся Фридрих.

Айвен окинул Фридриха пустым безучастным взглядом, и Фридрих, в соответствии с этикетом поклонившись, направился к двери.

"Ну, а кто будет следующим кандидатом на участие в процедуре Проклятия..." - Айвен зловеще усмехнулся. Фридрих, словно что-то почуяв, оглянулся в дверях. Секунду они пристально смотрели друг-другу в глаза, затем Фридрих ухмыльнулся и осторожно притворил за собой дверь.

Оставшись наконец один, Айвен Чен расслабленно откинулся в кресле. Идти и принимать участие в процедуре Проклятия Орвина Бина не было ни сил ни желания.