Русская армия была сильна храбростью, была сильна численностью. А после нескольких первых лет тяжкой войны стала сильна организованностью и воинским искусством нижних чипов и офицеров.

Русской пехоты во время шведской войны и в первые годы после нее было по штату около 70 тыс. человек. Конница состояла из 33 драгунских полков общим числом в 37 850 человек. Кроме этой регулярной, была нерегулярная конница: казаки, калмыки, башкиры, в меньшей степени татары, число которых сильно варьировалось в зависимости от места и момента.

Наконец, артиллерия была организована так: каждый полк пехоты имел две трехфунтовые душки, каждый полк конницы — по одному орудию — это в общем и была так называемая полковая артиллерия. Кроме того, существовала организованная в отдельном штате полевая артиллерия — 21 орудие. Этот отдельный корпус артиллерии подбрасывался полностью или частично туда, где это было нужно. Это число (21 орудие) не было постоянным, во время нашествия Карла XII оно возросло до 30. Кроме полковой и полевой артиллерии, Петр с большой заботой относился уже с самого начала Северной войны к организации осадной артиллерии, и в разгаре войны осадных тяжелых орудий в России было уже 160. Артиллеристов и всей артиллерийской прислуги разных наименований при полевой и осадной артиллерии числилось 4 тыс. человек с лишком.

Такова была регулярная армия, созданная Петром. Но, кроме того, существовали гарнизонные полки, как пехотные, так и конные (драгунские), несшие службу в крепостях и неукрепленных городах. Их считалось в общем от 60 до 70 тыс. человек. Боевая ценность гарнизонных войск была, по отзывам современников, ниже сравнительно с полевой армией.

Наиболее трудно установить в точности, сколько было в распоряжении Петра нерегулярных войск. И источники и вслед за ними военные авторы дают неодинаковые цифры. Украинских казаков считают около 15 тыс., а донских одни считают меньше 1 тыс., другие — больше 5 тыс.; уральских и заволжских уроженцев считают до 15 тыс., т. е. столько же, сколько и украинских казаков, что не очень правдоподобно.

Основным оружием пехоты было ружье со штыком ("багинетом"), для кавалерии — ружье без штыка. Пики были одним из главных предметов вооружения только в полках нерегулярной конницы, которая, однако, тоже была снабжена ружьем. Пики были, но в очень ограниченных размерах, и в регулярных полках для назначаемых в караулы и в разъезды патрулями. Коннице были даны пистолеты и сабли (палаши), но вообще петровские кавалеристы больше всего и успешнее всего действовали холодным оружием, били пикой, "ходили в палаши". То же нужно сказать и о пехоте: ружейный огонь, конечно, играл важную роль и с каждым годом, по мере успехов в обучении стрельбе, все более и более, но все-таки штык оказывался сплошь и рядом оружием, которое в значительной степени решало дело.

Следует подчеркнуть, что в первые годы шведской войны русская артиллерия начинает играть очень крупную роль и в полевом бою, подготовляя рукопашную схватку (так было, например, при Полтаве и в других случаях), и при осаде городов. Можно без преувеличения сказать, что одним из элементов русской окончательной победы и шведского разгрома была быстро возраставшая сила русской полевой и осадной артиллерии и параллельно происходивший упадок артиллерии шведской. Карл XII не очень ценил, потому что не весьма понимал роль артиллерии, которую и вообще тогда еще далеко не все и не всюду в Европе оценивали по достоинству. Но Петр своим гениальным чутьем пошел и тут по новому и верному пути и нашел прекрасных помощников и исполнителей. "Он был, как и я, артиллерийским поручиком!" — с восхищением повторял о Петре I Наполеон, разговаривая в 1812 г. в Кремле, в комнатах Петра, со своим генерал-адъютантом графом Нарбонном. Наполеон явно не считал простой случайностью или капризом желание Петра Алексеевича проходить военную службу и "чины добывать", числясь именно по артиллерии. Будучи сам с ног до головы военным человеком, французский император, прекрасно знавший историю развития военного дела, обратил внимание на то, что Петр был полководцем, гораздо раньше многих других в Европе оценившим значение артиллерии.

При создании флота Петр, пожалуй, еще большее значение придавал морской артиллерии, чем при вооружении армии — сухопутной. Русские моряки шли на абордаж, т. е. на рукопашный бой, с такой же готовностью, как и солдаты, но сама природа морского боя была другая, и хорошее артиллерийское вооружение предохраняло русские суда от опасности быть расстрелянными и потопленными врагом, снабженным более дальнобойными орудиями.

Немедленно после Нарвы принялись за литье пушек, свозили отовсюду металл, снимали церковные колокола, и это более всего поражало воображение современников. Важнее всего был, конечно, быстрый подъем и рост уральских заводов. Заводы были и до Петра, но Петр именно теперь лихорадочно строил заводы. 4 марта 1702 г. Петр указом Демидову повелел «умножить» производство "всякого литого и кованого железа", чтобы можно было обходиться без шведского импорта ("без постороннего свейского железа"). Демидовские железоделательные и оружейные заводы были самыми крупными, но далеко не единственными. Великолепная уральская руда снабжала все эти заводы и оружейные мастерские прекрасным материалом, возбуждавшим зависть иностранцев.[41] Вооружение русской армии вообще и артиллерии в особенности получило отныне прочную базу.

А. А. Виниус (сын переселившегося в Россию еще при Михаиле Федоровиче А. Д. Виниуса, открывшего чугуноплавильный завод близ Тулы) получил поручение от царя создать в самый короткий срок артиллерию и очень ретиво и успешно взялся за дело. Трудности были большие, меди в России было сколько угодно, но ни ее добыча, ни транспорт не были организованы, и пришлось забирать колокола с церковных колоколен. Мастеров-плавильщиков было мало. И все-таки дело шло быстро.

А. А. Виниус, давно уже живший и много добра наживший в России еще до воцарения Петра, был ловким и очень оборотистым человеком, и Петр, например, очень хорошо знал, что Виниус как-то сильно сплутовал, за что и пострадал чувствительно, когда заведовал почтой. Царь его даже и открыто укорял в этом, причем Андрей Андреич не обижался. Но что же Петру было делать? Где было искать хороших, опытных плавильщиков, да еще и безукоризненно честных, когда времени терять нельзя было ни одного дня? Виниус поручение выполнил хорошо.[42]

Уже в 1701 г. были отлиты 273 пушки различных калибров, а в 1702 г. к ним прибавилось еще 140, а в следующие годы эта работа продолжалась в неослабевающих темпах. Изготовлялись одновременно и снаряды всех калибров в очень большом количестве. Роль русской артиллерии при взятии Ниеншанца, Нарвы, Дерпта была громадна. Следует заметить, что Петр создал конную артиллерию, т. е. ввел впервые в военной истории артиллерию в полевые сражения в таких размерах, как этого до него нигде в Европе еще не было. Во Франции, например, конная артиллерия стала играть (роль лишь в годы революции и при Наполеоне, т. е. спустя много десятилетий после Петра.

В 1700–1708 гг. русская армия получила в общей сложности 1006 вылитых медных орудий. За другие годы таких точных сведений нет. Точно так же нет подсчетов и по литью чугунных орудий, известно лишь, что это производство шло весьма деятельно.[43] Граф Яков Брюс оказался замечательным организатором артиллерийского дела в России. Его очень дельным помощником был А. А. Виниус. Неустанно готовились большие кадры обученных артиллеристов. Плачевный пример шведов под Нарвой, которую русские 9 августа 1704 г. взяли, хотя в крепости было 432 орудия, а в соседнем Ивангороде — еще 128, показал, что значит не иметь подготовленных канониров: у русских под Нарвой было всего 66 пушек и 34 мортиры, но все эти орудия действовали, а у шведов лишь небольшая часть их орудий могла отвечать, потому что стрелять было некому. Появились и артиллерийские начальники, превосходно умевшие схватить обстановку и быстро решить, где целесообразнее всего поставить батареи. Из таких петровских артиллеристов "первого призыва" отличался Василий Корчмин.