В результате возникает кажущийся парадокс: подлинно решительный человек в целях самосохранения и поддержания эффективности своей деятельности должен казаться не очень-то эффективным и даже нерешительным.

Поэтому подлинная способность гораздо меньше проявляется на публике, чем присутствует в действительности. Как говорит древняя пословица: «Человек о двух ногах, попав в селенье хромых, будет самым хромоногим, если не дурак».

Эта пословица представляет собой кодификацию ценного наблюдения и потому является как запечатленным знанием, так и учебным материалом величайшего значения.

Все согласны с тем, что к сумасшедшим надо относиться с добротой. В нашем обществе эта важная обязанность выполняется в достаточной степени.

Существует, однако, некий культурный дисбаланс, пустивший корни в пессимистическом обществе, и его имеет смысл рассмотреть здесь.

Если сумасшедшие претендуют на что-то невероятное, с ними обращаются хорошо. Но когда так поступают нормальные люди, их игнорируют, высмеивают или даже могут подвергнуть публичному осуждению.

На нынешнем этапе развития, когда людей слишком часто игнорируют, чрезмерно подвергают насмешкам и травят, они становятся агрессивными и иррациональными. Таким образом, вынося вердикт: «Этот человек немногого стоит», пессимистическое общество своими методами фактически вызывает у преследуемого индивида болезненное состояние. Указанное состояние, конечно, рассматривается в качестве подтверждения априорной правоты пессимистов, установивших безумие обсуждаемой личности.

А к словам безумного не стоит и прислушиваться. Пессимисты, которые в то же время являются гуманистами, сломив его, теперь могут позволить себе доброе к нему отношение. В конце концов, ведь все мы милосердны к сумасшедшим, не так ли?

Многими мыслителями, равно как и не мыслителями, уважение к другим расценивается как высшее благо.

Но уважение, основанное на ублажении самого себя, на самом деле является пороком.

Существует подлинная форма человеческого служения, превосходящая те его разновидности, которые основаны на самоудовлетворении.

Я так много говорил и писал о суфизме и суфиях, что некоторые люди воображают, будто я пытаюсь побудить присоединиться к культу или религиозной группировке.

В действительности для меня было бы невозможно начать такую компанию, и я сейчас объясню почему.

Слушание и чтение того, что я должен был сказать о суфиях, заставило тех, кто склонен к религии, хлынуть на Восток, став последователями теологических версий суфизма. С равной силой подтолкнуло любопытных и жадных сгруппироваться вокруг западных гуруистических культов.

Остались неосведомленные, те, кто хочет больше узнать о суфизме, - что это такое, и те, кого это совершенно не интересует.

Проведенная работа была весьма успешной, но для большинства она не имела какой-либо более высокой функции, чем любой другой проект, служащий инструментом для сортировки вещей или людей.

Вы думаете, я слишком рискую, когда говорю: «Вы никогда не сможете извлечь пользу из моих слов».

Этому есть объяснение: я, напротив, крайне осторожен, и делаю все, чтобы вы не стали моим «последователем», поскольку вижу, что передо мной человек, способный потеряться в ученичестве. Подобный итог, далекий от того, чтобы быть кому-нибудь полезным, означал бы потерю человеческого существа, ведь одержимость, как бы она ни называлась, - это беда.

Так что моя первоначальная «агрессивность» произведет эффект, который никогда не забудется. В результате вы не будете столь податливы внушению.

Наши отношения не станут отношениями учителя и ученика. Но при этом они и не будут отношениями продавца и покупателя.

И это воодушевляет!

Эффект, производимый соответствующей литературой и обрядами, когда они успешно выполняют свою функцию как носители более высокого способа восприятия, зависит от метода, благоприятного случая и обстоятельств изучения.

Нарушать это правило - значит впустую тратить время, сокращать возможности понимания, утвердиться в том, что может казаться глубоким, а в действительности быть мелким.

Мы можем немало преуспеть в получении пользы от подобных концепций, если сделаем их привычной частью потребляемой нами информации. И даже нет необходимости отказываться при этом от самых обычных способов мышления.

Знание подлинной добродетели было почти утеряно, когда невежды, исходя из лучших побуждений, сочли себя вынужденными практиковать и развивать разбавленное учение порой только ради того, чтобы привлечь чрезмерно большое количество людей. В ходе подобной практики они часто пренебрегали законом, согласно которому несколько трансформированных людей могут изменить миллионы; миллионы не-трансформированных людей ничего не могут сделать и никем не могут быть.

Такое утверждение, возможно, не станет популярным, но это не оспаривает его подлинности.

Если кто-то скажет вам: «Два плюс два равняется четырем, это я знаю. Но почему и как может быть, что три плюс один тоже равняется четырем?»

Когда подобный вопрос задает ребенок, ему можно ответить: «Это правда, и я покажу тебе». Затем вы сможете развернуть демонстрацию, потому что в данном случае обладаете следующими преимуществами: вам удастся привлечь и удерживать его внимание, а кроме того, дети обусловлены к принятию определенных предпосылок, одна из которых состоит в том, что во время объяснений взрослого нужно вести себя тихо. Другая - что нельзя мешать вам говорить о тройках и единицах и выкладывать бобы на земле в качестве примера.