Однако полковника Маршана ждали еще некоторые неприятности.

По приезде домой ему было доложено опять о найденных на судах французской эскадры прокламациях…

Докладывавший, молодой лейтенант, утверждал, что в данном случае французское командование имеет дело с очень сильной организацией и что…

— Господин полковник, я начинаю подозревать, что лица, распространяющие прокламации, находятся среди нас…

Полковник Маршан смерил взглядом лейтенанта…

— Какие у вас доказательства?..

Молодой лейтенант покраснел, но ему хотелось выслужиться. Он сказал:

— Прокламации, найденные на «Жанне д’Арк», были найдены в трюме. В трюм, господин полковник, имели вход только люди экипажа.

— Вот как, — сказал полковник Маршан…

Он подумал.

— Хорошо, примите все меры предосторожности, лейтенант. И если вам удастся найти виновников — вы будете повышены по службе.

Счастливый лейтенант откланялся…

Полковник Маршан несколько раз прошелся по комнате; затем он велел себе подать автомобиль.

Режиссеру Джутичу не хватало голосовых связок. Охрипший от крика, он сказал:

— Два часа, а Анны Ор нет…

Ленский, стоявший рядом, сообщил:

— Она сейчас приедет…

— Приедет! — крикнул Джутич. — Я жду три часа, съемка не может идти.

Совершенно осатанев от бешенства, он прибавил:

— Когда спят одну ночь с британцем, другую ночь с французом — некогда сниматься… Но надо честно заявить об этом.

Ленский побледнел:

— Я не позволю вам!..

— А вы кто такой? — хрипло и тихо спросил Джутич…

Бледный Ленский повторил:

— Я не позволю…

В этот момент в ателье показалась Анна Ор… Она пристально посмотрела на обоих…

— Ругаетесь? — спросила она, пытаясь быть шутливой…

Джутич, задыхаясь от бешенства, встал и сказал:

— Госпожа Ор, шутки в сторону… Одно из двух: либо проституция, либо кино… Я предлагаю вам выбор…

Ленский сделал шаг вперед: звук пощечины привлек внимание оператора и статистов…

— Ленский, оставь, — тихо сказала Анна Ор, смертельно бледная…

Она повернулась к Джутичу:

— На каком основании вы позволили себе такую мерзость?..

Джутич упрямо повторил:

— Одно из двух…

Анна Ор круто повернулась и пошла к выходу… Ее лицо продолжало быть бледным, глаза горели…

У выхода она столкнулась с Казариным… Он сказал, целуя руку:

— Вы обещали мне поехать со мной кататься…

Анна Ор на мгновение остановилась:

— Я не могу… — сказала она резко… И быстро пошла прочь…

Отойдя несколько шагов, она обернулась:

— Заезжайте за мной завтра…

На другой день ни Джутич, ни Ленский в ателье не явились. Администратор фирмы заявил, что съемки продолжаться будут под режиссерством нового режиссера… Отойдя в сторону, он сказал оператору:

— Неприятная история…

— Что такое?..

— Джутич и Ленский арестованы сегодня ночью. Им предъявлено обвинение в большевистской агитации среди иностранных моряков…

— Не может быть, — сказал потрясенный оператор… Затем, внезапно припомнив вчерашнюю сцену, он сказал:

— Это работа Анны Ор… Вот увидите.

При всей своей нелюбви к Казарину полковник Гаввард должен был признаться наедине с собой, что этот офицер контрразведки был дельным, энергичным и толковым человеком… Этот поручик с каменным бесстрастным лицом, с холодными, сделавшими бы честь любому британскому офицеру глазами, прикомандированный деникинским командованием к британскому штабу — исполнял свои обязанности офицера связи безукоризненно. Он обладал еще неоценимым достоинством: не видеть того, чего не нужно было видеть и молчаливостью, которая являлась большим профессиональным достоинством…

В ответ на приказание щелкали шпоры, голова Казарина слегка наклонялась, показывая безукоризненный пробор смолистых черных волос: можно было быть уверенным, что приказание будет исполнено в точности в самый короткий срок. Одним словом — полковник Гаввард был доволен поручиком Казариным.

Гавварду пришлось переживать неприятные минуты не только в связи с убийством в гостинице «Бристоль» британского агента, последние дни были полны неприятностей… Чья-то искусная рука, рука совершенно неведомого врага, нарушала все планы британского командования, спутывала все нити, делала невозможным выполнение директив из Лондона и полковник Гаввард еще лишний раз убеждался, что работа на черноморском побережье гораздо труднее и сложнее работы в Пенджабе…

Полковник Гаввард принимал все меры к тому, чтобы неуловимый враг был разоблачен и уничтожен. Вся агентура была поставлена на ноги, майор Стильби допрашивал круглые сутки подозреваемых, особо важным агентам даны были срочные инструкции…

Гаввард поставил на карту всю свою репутацию, репутацию десятилетней службы в колониях: ибо директивы из Лондона определенно говорили о том, что черноморское побережье является более важным для интересов Британии и ее промышленности, чем какой-либо другой пункт в мире…

— И ни одно частное лицо и ни одна держава не должны иметь перевеса на черноморском побережье… — припомнил Гаввард содержание шифрованной телеграммы.

Между тем, работа не ладилась: та же настойчивая, искусная и неуловимая рука расстраивала все планы, ее делом было убийство в «Бристоле» ответственного британского агента, ее же делом было сорванное накануне осуществление крупного плана организации зеленых банд в окрестностях Одессы в сильное ядро — там работали инструктора британского штаба — для того, чтобы деникинское командование чувствовало себя в опасности и соглашалось на все мероприятия полковника Гавварда… Мало того: крупная сделка по продаже нескольких крупных пароходов Британии — была сорвана тем же неуловимым врагом…

Полковник подумал, стискивая зубы:

— Это животное — Маршан… Надо ему отдать должную справедливость, он ловкий и энергичный агент…

Полковник Гаввард умел ценить в своих врагах достоинства и он поклялся не отступать: в этом поединке Маршан должен был быть сломлен на славу Британии, во славу британской короны, черт побери!..

И кулак полковника Гавварда тяжело опустился на стол…

Но ответственный агент Гавварда, эта женщина, эта киноактриса до сих пор не добилась никаких определенных результатов, а Гаввард хорошо знал — что неуловимая рука настойчивого врага принадлежала именно Маршану и никому другому… Об этом говорили все донесения агентов, об этом догадывался сам Гаввард… Борьба с большевиками отступила на второй план, на первом плане оказывался агент дружественной державы, этот Маршан с его лисьей улыбкой и способностью поспевать повсюду…

Поэтому во время очередного доклада Стильби полковник Гаввард еще раз стукнул кулаком о стол:

— Один кончик нити, Стильби!.. Один кончик нити и мы доберемся до главного… Хотя бы одного, второстепенного агента Маршана заполучить в свои руки… Вы понимаете, майор?..

Майор Стильби ответил, что он понимает, но как это сделать, годдем?!.. До сих пор, по крайней мере…

И майор Стильби осмелился намекнуть на то, что госпожа Анна Ор, которая…

— Молчите, — сказал коротко Гаввард…

Майор Стильби пожал плечами: роль Анны Ор хорошо была ему известна, ему, помощнику начальника британской разведки, но если британскому офицеру приказывает молчать его начальник, то он молчит.

Стильби спросил:

— Никаких приказаний, сэр?..

— Все по-прежнему… И помните, Стильби, всю энергию, все…

Он не успел докончить: вошедший сержант доложил о приходе Томсона…

— Пусть он войдет, — приказал Гаввард…

Томсон был явно расстроен… Его длинное лицо носило все признаки беспокойства.

— Опять, — сказал он, когда Стильби удалился…

Полковник Гаввард сжал губы:

— Когда?..

— Сегодня… Прокламации у пяти матросов и одного боцмана.

— Арестованы?

— Да…

— Допрос?..

— Произведен.

— И?..