Зачем же, черт возьми, Бог создал женщину? Разве нельзя было сотворить более сговорчивое существо?

Несмотря на бурю чувств, за время бритья Кристофер порезался лишь дважды, но сомневался, что весь день пройдет с таким минимальным ущербом.

За завтраком все молчали, даже Мэгги. Казалось, Теодор с сыном немного поссорились, и Тод хмурился. Когда завтрак закончился, Теодор вытер рот, бросил на сына недовольный взгляд и впервые после того, как пожелал доброго утра, обратился к Кристоферу.

– Сегодня начнем весеннее клеймение. Еще несколько рановато, но это необходимо сделать до того, как вы вступите во владение ранчо.

– Вы согласны на мою цену? – спросил Кристофер.

– Возможно. На рынке я, конечно, получил бы больше, но до осени покупателей не будет. Наверно, вам нужно самому понаблюдать за клеймением. Некоторые работники захотят у вас остаться, вы посмотрите, какую работу они выполняют. А миссис Тэлбот лучше побыть дома, клеймение – неприятное зрелище для дамы.

– Я много раз видела, как клеймят скот, и поеду с вами.

– Ты уверена, что тебе не станет плохо? – обеспокоенно спросил Тод. – Оставайся, миссис Джонсон покажет, что и как делается в доме. Если хочешь, я составлю тебе компанию.

Кристофер буквально перестал дышать. К его удивлению, Мэгги не бросила кокетливый взгляд на Тода и не согласилась с предложением.

– Нет, я лучше поеду.

Кристоферу почудилась в ее ответе какая-то напряженность. Возможно, она устала от своей игры. Он также заметил, что старший Харли не светится от радости, что Мэгги едет с ними.

Когда они прибыли к месту «работы» – так ковбои называли клеймение скота, – Кристофер понял, почему Харли не по себе от присутствия Мэгги. Здесь было множество весьма неприятных запахов и зрелищ. Кристофер знал о клеймении по рассказам Дерека Слейтера, но видел впервые. Дважды в год, объяснял Слейтер, скот сгоняли в одно большое стадо и «работали» с ним. Весной клеймили родившихся телят и осматривали всех животных на предмет болезней, травм и других неприятностей. Осенью опять проводили осмотр стада, клеймили тех, кто не был «обработан» весной. Ковбои получали зарплату постоянно, но во время «работы» – вдвое больше.

Участок, куда собрали скот, был окружен густым кустарником. Под копытами лошадей, сгонявших стадо, клубами вилась пыль. Коровы, оставшиеся без телят, жалобно мычали, а их малыши мычали еще жалобнее.

Они будут плакать еще громче, когда их свяжут, положат на землю и раскаленным железом выжгут клеймо. Но когда их развязывали, телята молниеносно вскакивали, встряхивались и галопом бежали к своим мамашам. Казалось, они тут же забывали о перенесенной боли. Телята не были такими чувствительными, как его жена.

Кристофер пнул каблуком свою лошадь, и та послушно подошла к Мэгги.

– Ты вся зеленая. Тебе плохо?

– Все отлично, – фыркнула она. Кристофер удивленно приподнял брови, Мэгги в ответ скорчила гримасу.

– Мне, конечно, жалко животных.

– Но ты ведь говорила, что несколько лет жила на ранчо.

– Да, с десяти до четырнадцати лет. И работала точно так же, как эти ребята.

– Юной девушке позволяли делать такое? – он кивнул в сторону рабочих, которые кастрировали бычков и клеймили телят.

– Конечно, я сама не кастрировала, но помогала ловить убегавших животных. Все, кто может держаться на лошади, работают. И мне никогда не доставляло удовольствия наблюдать, как клеймят, хотя расстраиваться по этому поводу глупо.

– Переживать за то, как мучается животное – не глупо, – и с сарказмом подумал, что излишне сентиментальничает. Однако у его своевольной жены доброе сердце.

– Когда клеймит опытный человек, теленку не очень больно. Вон тот парень, похоже, знает свое дело – он прикладывает клеймо ровно настолько, чтобы не росла шерсть, но не сгорела кожа. Когда Харли уедут, этого парня нужно оставить.

Кристофер улыбнулся. Управляющему ранчо, которого он наймет, придется смириться с советами женщины. Кристофер видел, Мэгги все здесь интересует, и это не удивительно. Она никогда не была застенчива и любит, чтобы ее слушали. Когда он вернется в Англию, ему будет недоставать болтовни Мэгги. Мужчина никогда не узнает, о чем думают английские леди, они говорят только то, что хочет услышать мужчина, их собственные мысли – загадка. До недавнего времени Кристофер принимал это, как само собой разумеющееся. Однако теперь он будет скучать по болтушке Мэгги, хотя и не хочет признать это.

– В делах ранчо ты понимаешь больше моего. Видишь еще кого-нибудь стоящего?

Мэгги удивленно посмотрела на мужа, явно не ожидая, что он будет спрашивать ее совета.

– Ну… у Харли слишком много работников. Тот пожилой мужчина, что встречал нас с поезда, думаю, тоже знает свое дело. По-моему, его зовут Мосс Райли. Кажется, он не слишком высокого мнения о Харли.

Кристофер отметил про себя, что Мэгги все утро сдержанна, ни разу не спровоцировала его, не подшучивала, не дразнила. И почти не разговаривала с Тодом. Наверно, ее пыл остыл, вылившись во вчерашний соблазнительный танец. С другой стороны, она не совсем искренна, ее поведение наводит на мысль, что это временное отступление. Странно, отступление бывает в сражении, а они ведь не воюют. Или он ошибается? Подъехал Теодор и прервал размышления.

– Ну, что, уезжаем? Миссис Тэлбот что-то бледна. Я же говорил, здесь не место для леди.

– Никто не утверждает, что я леди, мистер Харли.

От горечи, прозвучавшей в ее словах, Харли слегка улыбнулся, но возразил:

– Я не хотел оскорбить вас, мадам.

Мэгги не смотрела ни на мужа, ни на Харли. Кристофер понял – ее сегодняшнее поведение объясняется не жалостью к страдающим животным, но не мог отгадать истинную причину. Какой мужчина поймет женщину, особенно, такую противоречивую, как Мэгги? Только не он.

Они поехали не на ранчо, а на север, где Харли хотел осмотреть один из ветряков, качающих воду для животных.

– Конечно, теперь ветряки – ваша забота, – сказал Харли.

Кристофер удивился, услышав его радостный тон. Харли – самый необычный из всех проигравших, которых он видел, либо еще не все карты выложены на стол. По тому, как нахмурилась Мэгги, он понял – ей пришли на ум те же мысли. Даже Тод обеспокоенно посмотрел на отца.

Они осмотрели ветряк. Кристофер не заметил никаких неполадок. Вроде бы все работает отлично, по крайней мере, лопасти медленно вращались.

– Чувствуете запах дыма? – спросил Теодор, принюхиваясь.

– Это клеймят скот, – предположила Мэгги.

– Слишком далеко и не в том направлении. Ветер дует с запада.

Ветер донес слабый запах горелого. Теодор нахмурился, но как-то неестественно, Кристофер – с тревогой. Тод заерзал в седле.

– Может, рыбаки развели костер.

– Наверняка это те, кто ворует скот, – сказал Харли-старший.

– Воровать среди бела дня? – усомнилась Мэгги.

– Они знают, что все заняты. Порой воры наглеют. Сейчас мы это выясним. – Он поскакал вперед.

Кристофер поравнялся с Мэгги.

– Держись за мной. Не нравится мне все это.

– Не волнуйся, воры предпочитают сбегать, а не быть пойманными. Они не станут лезть в драку.

– Следуй за мной.

Мэгги послушалась, но с таким видом, будто смеялась над невежеством мужа. Кристофер уже не в первый раз попадал в неприятные ситуации и знал – если ему что-то не нравится, нужно быть осторожным. В бою он привык полагаться на свою интуицию.

Они ехали на запах гари, пока не увидели столб серого дыма. В излучине реки, в глубоком овраге, трое клеймили скот. Взглянув наверх и увидев на обрыве четверых всадников, бросили инструменты и схватились за оружие. Засвистели пули.

Кристофер слышал, как выругался Тод, но на Теодора не обратил внимания. Он волновался только за Мэгги.

– Слезай с лошади! Скорей! – крикнул он жене. На открытой местности, кроме высокой травы, спрятаться было негде. Как только Мэгги спрыгнула с лошади, Кристофер толкнул ее на землю.

– Лежи!