— Вы здорово разбираетесь во всех закоулках. — Я здесь родился. Я парень с Потреро Хилл, — он глядел через боковое стекло на ветхие деревянные дома с их однообразными старомодными фасадами. — Некоторые вещи в этом мире никогда не меняются, и Потреро — одно из таких мест.

— Вы видели человека…среднего роста… бежевые брюки… коричневая ветровка?

— Нет, никогда не видел.

— Они воспитываются в недоверии копам, — с болью констатировал Гарри. — Они впитывают это раньше, чем начинают ходить. Мы лупили полицейских, когда я был ребенком. Когда мне было шесть лет, я бросил в одного кирпич. Он подобрал его и швырнул обратно. В те времена полицейских не учили социологии. Я не знаю, может, мы тогда были лучше. Я просто не знаю.

— Вы видели человека, прибывшего сюда часов около семи — восьми? Бежевые брюки…коричневый чемодан?

— Видел двух парней, которые тащили рояль, но ни на одном из них таких брюк не было. Один был в костюме, голубом костюме.

— Комедианты. Если у вас нет чувства юмора, вам крышка. Комиков в Потреро Хилл больше, чем в любом другом месте на земле.

Семь длинных, нескладных ребят толкались около фанерного щита, перекидываясь баскетбольным мячом. Чико высунулся из окна.

— Привет, парни. Вы не против, если я задам несколько вопросов?

— Можно, — откликнулся один из подростков. — Но если вы позволите мне первому задать вопрос. Видите ли, у меня есть приятель… так вот, он говорит об одной штуке, что это правда, а я говорю — нет.

— О какой? — спросил Чико, улыбаясь дружески и открыто.

— Что свиньи едят дерьмо!

Мальчишки рассыпались, вопя и насмешливо гримасничая, и растворились в тумане.

Чико поднял стекло.

— Весельчаки! Лишь бы посмеяться.

Гарри обхватил руль, его длинные пальцы медленно постукивали по ободу.

— Так нам парня никогда не достать, Чико. Никогда, даже если пройдет миллион лет. Это преступление нельзя вычислить в лаборатории, его не раскрыть, слоняясь по городу. Дьявольщина, он предупредил нас, что собирается предпринять. И сделал это. "- Убью священника, — заявил он… Убью ниггера". Ребята с вертушки спугнули его с крыши, откуда просматривался вход в собор. Он не взял священника. И вместо него превратил в кровавую кашу Чарли Рассела. Этим он не удовольствуется, Чико. Он обещал нам мертвого священника, и он его выдаст.

Чико тихонечко свистнул сквозь зубы.

— В этом городе множество церквей и несметное количество священников, Гарри. Мы не можем уследить за всеми.

— Это правда. Но нам нужно наблюдать только за одной. Гарри утопил до пола педаль газа, сделал лихой разворот на 180 градусов и погнал машину в сторону проспекта.

— Куда мы теперь?

— Обратно в стойло. Хорошенько выспись ночью, потому что я предчувствую: завтра нам предстоит чертовски трудный день.

У шефа полиции было гладкое круглое лицо и копна белых волос. Бледно голубые глаза смотрели ясно и дружелюбно. За глаза его называли «епископом». Прозвище свидетельствовало о глубоком уважении всех сотрудников департамента. Он был старым полицейским и на своем веку видел множество изменений в городе и в природе преступлений. Шеф был думающим офицером, почитающим закон, и он ненавидел жестокость.

"Убеждает слово, а не сила" — стало его любимой поговоркой. Однако он был весьма сведущ по части использования силы, когда вынуждали обстоятельства. Сейчас была именно такая ситуация. Но хотя это вызывалось необходимостью, ему это было не по душе. Шеф с беспокойством смотрел на увесистый футляр с ружьем в руках лейтенанта Бреслера.

— Вы стараетесь победить огонь — огнем, Эл. И я не уверен, что пойду на это. Между прочим, что это за оружие?

— "Винчестер" 4, 58.

Шеф поежился в кресле.

— Таким ружьем можно свалить слона. Вы хотите получить серьезное преимущество.

— Все, какое только можно, — подтвердил Гарри. Он подошел к Бреслеру, встал рядом с ним, взял у него футляр и положил на стол шефа. — Это остановит его, даже если я попаду ему в палец. Оптический прицел десятикратного увеличения. Роскошный комплект.

Да, — подхватил шеф со значением. — Роскошный и дорогой.

Он откинулся назад и оглядел трех человек, стоявших перед ним. Все обливались потом, и его это не удивляло. В кабинете было жарко, полуденное солнце било сквозь окна. Шеф страдал бронхитом, и кондиционер работал в режиме, который создавал совершенно невыносимые условия для посетителей. Вентиляционные отверстия в стенах были полностью закрыты, и воздух в комнате стал жарким и влажным, как в парнике.

— Я бы предпочел, чтобы мероприятие обошлось без всей этой артиллерии. Слежка и захват.

Гарри решительно тряхнул головой.

— Невозможно. Парень первоклассный стрелок. Он проделает кому-нибудь дырку между глаз, прежде чем мы приблизимся к нему на десять футов.

— Может быть, вы правы. Есть какие-то сомнения, Эл?

— Нет, — подтвердил Бреслер. — Все сходится. Это может сработать.

— Это сработает, — сурово буркнул Гарри. — Мы до него доберемся.

Чико чуть нахмурился, и шеф заметил это.

— Вас что-то беспокоит, инспектор?

— Нет, — поспешно ответил тот.. — Ничего.

— Выскажись, Гонсалес, — сухо бросил Гарри. — Тут все свои.

— Ладно. Это кажется…изрядной авантюрой. Я имею в виду вот что: почему он вернется на ту же самую крышу?

Шеф потянулся к громоздкой коробке для хранения сигар, со специальным режимом увлажнения, и достал одну. Крышку он оставил открытой, — жест вежливости, — но никто не шелохнулся, чтобы этим воспользоваться.

— Это замечательно простой вопрос, Гарри. Черт, но мне это тоже кажется авантюрой: один шанс из тысячи.

Гарри покачал головой.

— Нет, шеф. Позвольте пояснить. И тогда наша затея уже не покажется такой легкомысленной, а шансы — совсем ничтожными. Я считаюсь с тем, что затеваю авантюру и могу вытянуть пустышку. Но я знаю, за кем мы охотимся. Парень — ненормальный, и сейчас он расстроен и разозлен. Мы остановили его, не дали выполнить обещание: убить священника. Как я понимаю, он зациклился на том здании, откуда может навести прицел на вход собора святых Петра и Павла. От вертушки он сбежал. В ту ночь он убил черного — вторая часть обещания. Но могу держать пари на мой значок, это привело его в бешенство.

За свою службу я достаточно имел дела с психами и параноиками; они обожают каноны и стандарты во всем. Строго придерживаются рутинного порядка. Они приходят в ярость, если что-то идет не так, как задумано. Эти типы грабили одну и ту же лавку шесть… нет, семь раз подряд. Я был свидетелем ограбления, когда вокруг кишмя кишело полицейскими, только потому, что ограбление было запланировано именно на этот день и час. Они не отступятся ни на чертову йоту. Наглость придает им чувство уверенности и собственной значимости. Вспомните Пимпернела или Черного Берта. Скорпион ударит ещё раз.

Шеф немного подумал.

— Что же, шансы кажутся слегка весомее…

— Они вполне серьезны, — продолжал Гарри. — И сегодня вечером у Петра и Павла все решится.

— Но на площади множество других зданий, которые он может использовать, — все ещё сомневаясь, возразил шеф.

— Конечно, — согласился Гарри. — И на каждом здании будет пара наших людей. До захода солнца. Мы собираемся устроить так, чтобы это было отлично видно. Пусть он их заметит… практически везде, за исключением одного. Того, где он был вчера. И он вернется туда, как голубь к гнезду, а мы Гонсалесом будем двумя этажами выше… дышать ему в затылок.

— Как теперь вы расцениваете наши шансы, шеф?

Шеф сжал губы и провел сигарой перед носом.

— Я готов поставить против пару долларов, Гарри, в любой день недели. Получили вы дополнительные вертолеты, которые запрашивали?

Лейтенант Бреслер, который чувствовал себя отодвинутым в тень, поспешно ответил:

— Они уже здесь. От пожарного департамента, Береговой охраны и один из таможенной службы. Все вертушки патрулируют вокруг, удерживая его от действий в дневное время.