Из дверей кафе выходили люди, неловко толкая с двух сторон стоявшего на коленях молодого человека. Восточная женщина с низко посаженной задницей, вбивала что-то резкое в мертвый айфон, прижатый к уху. Чудом разминувшись с ней, из-за поворота вынырнула зрелая шатенка.

- Закрой рот, - скрипуче выговаривала она. – Я с тобой больше никуда не пойду, пока ты не научишься себя нормально вести. Сколько раз тебе говорила…

Она шла, конвульсивно дергая рукой. Ребенка рядом с ней не было. Наверное, он давно потерялся. В лучшем случае, не в силах одолеть препятствие, топчется где-нибудь в одиночестве, размазывая по щекам слезы, пока его сердитая мать ведет за руку пустоту. Ее словам внимали лишь пара трупов пожилых людей. Они сидели, привалившись к решетке моста. Слепо таращились, уже зная ответы на все вопросы. По их лицам ползал рой мух, а над ними, такой же застрявший во времени, бил копытами воздух с трудом удерживаемый под уздцы бронзовый жеребец.

Я отвернулся. Почти пустая бутыль с виски взлетела на уровень моих глаз и снова я не смог решиться – то ли допить, то ли разбить ее.

Мир перешел на сторону на шизофрении, и я, по неизвестным мне причинам - один из немногих, не прошедших таможенный контроль - мог быть только свидетелем.

- Я подвезу тебя, Сусанин, - хрипло сказал Тая. Она шагнула, оказавшись в поле моего зрения. Майка защитного цвета туго обтягивала тяжелую грудь без лифчика. Шорты на ней были такими короткими, что я вообще не сразу обнаружил их наличие. Прищурившись, она разглядывала меня, настраиваясь на отказ. Ослепительно белые на солнце колюче топорщились короткие волосы.

- Куда? – спросил я у бутылки.

- А куда ты хочешь? – вместо бутылки отозвалась Тая.

- Домой.

- Поехали, - девушка пожала плечами. Она сделала это так буднично, как будто ей было по плечу завести свой байк и перенести нас через… время? Эпидемию? Апокалипсис? Усадить меня на заднее сидение, форсировать двигатель, рвануть по Невскому, заполняя уши города рокотом.

И вернуться туда, к началу.

Или наоборот, пропустив все, вкатиться сразу в печальный конец.

Мне было все равно.

Шугая голубей и собак, мы промчались по Дворцовому, повернули направо, виртуозно вписавшись в узкое пространство между двух перегораживающих проезжую часть туристических автобусов. У спуска на набережную толпилась стайка китайцев. Высохшие как щепки, они, тем не менее, весело переговаривались.

Я старался не смотреть по сторонам. Я не мог больше видеть их – застрявших в майском субботнем дне. Довольных, улыбающихся, со смехом спотыкающихся об умирающих и трупы. Грязных, в ссадинах, с лицами, залитыми кровью, прижимающих к ушам темные экраны гаджетов, дергающихся в такт звенящей в наушниках тишины.

Тая остановила байк у одного из элитных отелей на набережной. Не говоря ни слова, она направилась к дверям, не спеша, давая мне возможность оценить две упругие полужопицы, оголенные шортами, на мой взгляд, практически неотличимые от трусов. У входа девушка оглянулась.

 «Идешь?» - гордость не позволила ей задать мысленный вопрос.

Я не стал испытывать ее терпение. Подошел, распахнул дверь. Сделал приглашающий жест. «Прошу», - из меня даже вывалились остатки галантности.

В холле, заставленном красивой мебелью, было прохладно. За стойкой стояла блондинка – администратор. Мы появились во внеурочное время, поэтому девушка нам не улыбалась. На испачканном потекшей тушью лице застыло деловое выражение. Ее пальцы порхали по клавиатуре, в который раз выбивая на темном экране послание, которое некому было получать… Да и отправлять, по сути, тоже.

Мы поднялись на последний этаж, в номер-люкс. Круглая кровать занимала почти всю комнату, заполняя пространство между стеклянным потолком и окнами от пола до потолка. Вид открывался впечатляющий. Отсюда все выглядело по-прежнему. Нева, подгоняемая усилившимся ветром, катилась к Балтийскому морю, на противоположном берегу радостно вздымал в посеревшее небо зеленые колонны Зимний дворец.

Тая прижалась к моей спине, порывисто, страстно, практически не оставив зазора между нашими телами. Впервые за долгое время, я почувствовал себя спокойней.

- Ты здесь обитаешь? – спросил я, не шевелясь. Боясь потревожить не девушку, а свое состояние покоя.

- Я обитаю везде. Пить будешь?

Я не знал ответа на этот вопрос. Тая выскользнула из-за моей спины, заслонив мне вид из окна.

- Так будешь?- повторила она. Открытый взгляд ее серых глаз мазнул меня по лицу, задержался на губах, скользнул по шее и нырнул в отвороты рубахи. Тонкие руки вспорхнули и опустились на мою талию. Я потянулся к ней губами, но она мягко отстранилась.

- Пойдем, Макс. – Она взяла меня за руку и повела в ванную комнату – огромную, с заполненной водой джакузи, стоявшей в центре. По пути я пытался перехватить инициативу, но Тая настойчиво пресекла мою попытку.

- Не надо ничего делать, - шепнула она. Потом, спохватившись, добавила: - Пожалуйста.

Тая остановилась. Расстегнула пуговицы на моей рубашке, неторопливо сняла ее. Та же участь постигла и мои шорты. С той лишь разницей, что мне пришлось задрать одну ногу за другой. Не скрою, вид коленопреклоненной блондинки задел меня за живое. Она подвела меня к краю джакузи, встроенной в пол. Тонкие и сильные пальцы зацепились за резинку последнего предмета одежды, оставленного на мне. Тая задержалась, вопросительно заглянув мне в глаза. Я промолчал, чувствуя, как медленно ползут по ногам мои плавки.

Теплая бурлящая вода безропотно приняла меня, разгоряченного, в свои объятия. На берегу, на мой взгляд, не вкладывая ничего эротического в свои движения, раздевалась Тая. Хорошая фигура, выдающаяся грудь с непропорционально маленькими сосками, чисто выбритый лобок. Ее тело покрывал ровный загар – то ли уже умудрилась перехватить солнца, то ли оно досталось ей в наследство от прежних времен.

Не знаю. Вполне возможно, она собиралась продолжать свои игры. Но я уже шагнул к горизонту, где имело значение только настоящее. Девушка не успела войти в воду, когда я одним движением ухватил ее за затылок, притянул, подмял под себя, залепив рот долгим, болезненным поцелуем…

… - Послушайте же меня! Все это было не раз! Науке, по крайней мере, известны пять случаев! Вдумайтесь! Пять! Пять случаев, когда вымирал господствующий вид! Сначала беспозвоночные…

- Нинка, ты, что ли, избранная? Да с такими избранными я срать рядом не сяду!

- А я говорю: у чёрта! Готова поклясться, что та задница, где мы все с вами сидим, и есть те самые кулички!

- Пока не упокоимся в могиле. Все! В одной общей могиле! А Колюня сверху ковшом, экскаватором…

Дискуссия в концертном зале отеля «Санкт-Петербург» рисковала скатиться к примитивной драке. У Семеныча на красном носу блестел пот, Сан Саныч брызгал слюной, как щитом прикрываясь научными гипотезами. Василий Федорович грудью напирал на Софью Михайловну, щедро субсидируя свою речь матюгами. В углу, наблюдая за баталией старичья, веселилась молодежь. Предусмотрительно отвел подальше свою паству Султан. Только Вера по-прежнему далекая, сидела в углу, слушая лишь то, что упиралось в ладони, скрещенные на животе.

И было явление Христа в народе – в боковом проходе возник Колюня. Замер, подслеповато разглядывая собравшуюся публику. Худой, с острым носом и ввалившимися в лысый череп глазами, он посмотрел на меня и кивнул в сторону выхода.

Я двигался навстречу Колюне между рядами, когда ко мне решительно подался Гопник.

- Ты, это, Сусанин, - сквозь зубы выдавил он, приглаживая волосы, собранные в хвост. – Разговор есть.

- Сейчас? – удивился я. На моей памяти Гопник не обращался ко мне никогда.

- Ну, как бы, да.

- Пять минут тема подождет?

- Пять подождет, - согласился он и отчего-то насупился.

- Хорошо. Я сейчас подойду. Поговорим.

У выхода в неяркий осенний день меня поджидал Колюня.

- Там это, Сусанин, - без предисловий начал он, - что-то не так с этими покойниками. Посмотришь? Сил моих больше нет.