— Точь-в-точь его прадядя Требус, — кивнул советник Онсвуд с мрачным видом. — Это в крови, я же всегда говорил!

— …и подозрение в продолжительном пребывании на упомянутой запрещенной планете…

— Да я до этого вообще о таком месте не слышал! — возмутился капитан.

— А надо было почитать вот этот экземплярчик «Инструкций и правил»! воскликнул Раппорт. — Там все сказано!

— Прошу молчать! — рыкнул советник Онсвуд.

— Пятое, — тихо сказал полицейский. — Целенаправленные действия, повлекшие для работодателя материальные потери в размере восьмидесяти двух тысяч маэлей.

— У меня осталось еще пятьдесят две тысячи. И товары из трюма, сказал капитан, тоже понизив голос, — там их по меньшей мере на полмиллиона!

— Товар контрабандный, а следовательно — бесполезный! — объявил офицер.

Советник Онсвуд громко кашлянул.

— Товар будет конфискован, разумеется, — сказал он. — В случае, если предоставится возможность перепродажи, прибыль — если будет таковая, пойдет на уплату ваших долгов. В какой-то мере это поможет сократить срок наказания. Теперь другой вопрос…

— Шестое обвинение: разработка и публичная демонстрация нового космического двигателя, который надлежало в самые краткие сроки — и тайно! — представить на рассмотрение соответствующих учреждений республики Никкельдепейн!

Они напряженно смотрели на него — и с явным голодным блеском в глазах.

Так вот оно что — вжжиикк-двигатель им нужен!

— Срок вам в значительной мере могут сократить, Позерт, — вкрадчиво сказал советник Онсвуд. — Будьте благоразумны. Познакомьте нас с этим изобретением.

— Папа, осторожно! — взвизгнула Иллила.

— Позерт, — севшим голосом поинтересовался Онсвуд, — что у вас в руке?

— Излучатель Блайта, — весь кипя гневом, процедил капитан. На секунду в рубке повисла тишина. Все замерли. Потом правая рука офицера непроизвольно дернулась.

— Но-но! — предупредил капитан.

Советник Раппорт сделал осторожный шажок назад.

— Стой, где стоишь! — приказал капитан.

— Позерт! — в унисон закричали Онсвуд и Иллила.

— Заткнитесь! — сказал им капитан.

Все снова замерли.

— Если бы вы посмотрели повнимательнее, — почти спокойно сказал капитан, — вы бы заметили, что нова-пушки нацелены на ваш корабль. Кораблик сидит тихонько и держит ротик на замке. Вам рекомендую то же самое.

Он ткнул пальцем в полицейского.

— Ваш репульсор включен, — сказал капитан. — Вылезайте через иллюминатор, и живо!

Внутренняя крышка иллюминатора со скрипом растворилась. Волна теплого воздуха лениво прокатилась по рубке, разбросала страницы бортового журнала и регистра коммерческих сделок. В рубку проник холод верхних слоев атмосферы.

— Теперь ты, Онсвуд! — Несколько секунд спустя: — Раппорт, если только голову повернешь…

Юный советник выбрался в иллюминатор куда проворнее, чем можно было ожидать, даже учитывая эффект костюма-репульсора. Капитан поморщился, потер ушибленную ногу. Но игра стоила свеч.

— Позерт! — с нехорошим предчувствием в голосе сказала Иллила. — Ты маньяк!

— Нисколько, моя милая! — жизнерадостно объявил капитан. — Теперь мы с тобой начнем новую жизнь, полную приключений.

— Но Позерт…

— Привыкнешь, — заверил капитан. — Я ведь привык. И Никкельдепейн покажется тебе такой унылой дырой!

— Мы приказали вызвать штурмовые корабли! — побледнев, прошептала Иллила.

— Расстреляем их по всей стратосфере! — воинственно сказал капитан, защелкивая замок иллюминатора. — Пока ты со мной, они стрелять не посмеют.

Иллила покачала головой.

— Ты не понимаешь, — она в отчаянии заломила руки. — Я не могу остаться!

— Почему же?

— Позерт, я теперь мадам Раппорт.

— Ах, вот как, — сказал капитан. Наступила тишина. — И давно? — упавшим голосом просил он.

— Вчера исполнилось ровно пять месяцев.

— Великий Патам, — с некоторым негодованием вскричал капитан. — Я же к тому времени только-только покинул Никкельдепейн! Мы же были обручены!

— Тайно… и полагаю, — к Иллиле вернулось самообладание, — я имела право передумать!

Снова тишина.

— Полагаю, имела, — согласился капитан. — Ну что ж, иллюминатор можно открыть еще раз. Твой муж ждет. Пошевеливайся!

Он остался один, захлопнул иллюминатор, нажал рычажок дополнительного впрыска кислорода — воздух стал немного редковат. Потом выругался.

Затарахтел коммуникатор, требуя внимания. Капитан включил связь.

— Позерт! — Голос советника Онсвуда слегка дрожал. — Мы можем отчалить? Ваши пушки нацелены на нас!

— А, пушки… — Он отклонил прицел немного. — Все, можете валить отсюда.

Полицейский корабль исчез из виду.

Но на смену ему появилась новая компания. Далеко внизу показались мощно набирающие высоту три грозных штурмовых крейсера. Они начали новый виток спирали. Стрелять начнут, когда подберутся поближе — и постараются оставаться внизу, чтобы случайно не отстрелить кусочек Никкельдепейна.

Секунду он сидел, размышляя, но штурмовики начали новый виток, и капитан врубил вспомогательные двигатели, направив нос корабля вниз. Мимо пронеслись белые хлопья — «Авантюра» миновала плоскость полета штурмовиков. Потом она оказалась ниже и со стоном во всех сочленениях начала выходить из пике.

Штурмовики уже кинулись врассыпную, начали контрманевр. Капитан выбрал ближайший, навел нова-пушки.

— И… и протараню брюхо! — процедил он сквозь зубы.

ВЖЖ-ИИ-КК!

Это был он, вжжиикк-двигатель. И словно в кошмаре, он все гудел и гудел…

— Малин! — взревел капитан, забарабанив кулаками в запертую дверь каюты. — Малин, выключи! Ты убьешь себя!

«Авантюра» вдруг содрогнулась по всей длине, снова, на этот раз сильнее, подпрыгнула и как бы закашлялась. И понеслась дальше на вспомогательных моторах. В какие космические дебри их забросило, мелькнула мысль у капитана. Неважно!

— Малин! — завопил он. — Что с тобой?

Из кабины донеслось тихое «фамп-фамп» и — тишина. Целую минуту капитан потратил, отыскивая в кладовой подходящий режущий инструмент. Несколько секунд спустя секция дверной панели ввалилась внутрь, капитан ухватился за край и вместе с панелью кувыркнулся в каюту.

Мелькнул мячик оранжевого пламени, неуверенно крутившийся над пирамидкой из черных кривых проволочек, потом огонь исчез, проволочки попадали на столешницу.

На полу за столом скорчилась фигурка — вот почему он не сразу ее заметил. Капитан опустился на пол рядом, ноги его вдруг подкосились.

На него взглянули карие глаза, моргнули.

— Выжимает человека, как мочалку! — простонала Гоф. — Есть хочу.

— Душу выну! — пообещал капитан. — Если попробуешь еще хоть раз…

— Да брось! — фыркнула Гоф. — Мне надо поесть.

Насыщалась она минут пятнадцать, потом откинулась на спинку кресла и вздохнула.

— Возьми еще мармелада, — предложил капитан участливо. Вид у Гоф был довольно бледный.

Гоф покачала головой.

— Ни кусочка больше! Наконец-то ты разговорился. А то влетел, «Малин!», — кричит, — «Малин!» Ха! У Малин, между прочим, мальчик есть!

— Не шуми, дитя, — остановил ее капитан. — Я размышлял. — Немного спустя он добавил: — В самом деле есть?

— Подцепила в прошлом году, — кивнула Гоф. — Очень симпатичный мальчик… Как только будет можно, они поженятся. Она просила тебя вернуться, потому что тревожилась. У нее был предвид. Тебя ждали крупные неприятности!

— Она была права, малыш, — зловеще сказал капитан.

— А о чем ты думал?

— Я думал, что как только ты придешь в себя, я отвезу тебя прямо на Каррес!

— Я уже почти пришла. Может, живот будет болеть, и все. На Каррес меня отвезти не получится.

— Кто же меня остановит, позволь узнать? — поинтересовался капитан.

— Нет больше Карреса, — вздохнула Гоф.

— Нет? — тупо повторил капитан, чувствуя, как растет внутри зародыш не совсем определенного страха.