— Нет, не жалею. Когда мы отправимся на борт «Дядюшки Сунсуна»?

— Когда нас привезут в гостиницу. Возьми себя в руки, на тебе лица нет. Ну и видок же у тебя был, когда мы фотографировались!

— Я не спал всю ночь, как самый последний Ромео, — угрюмо признался я.

— Обещаю тебе, что все мы вернемся домой целыми и невредимыми, — твердо заверил меня Ардалион, крепко сжимая мне плечо.

Нас отвезли к пирамиде Джосера, первой пирамиде Египта, стоящей в отдалении от остальных. Подле этой ступенчатой гробницы зной окончательно сморил нас, и все жались в скудные заливы тени, где валялись спящие собаки, белесые и изъязвленные какой-то местной собачьей заразой. От жары и соседства шелудивых собак пирамида Джосера была не мила, хотелось поскорее залезть в автобус и нажать кнопку кондиционера.

В пять часов мы вернулись в «Индиану». До ужина было два с половиной часа, и мы втроем, оставив в номере Николку, у которого разболелась голова, отправились искать злосчастный теплоход-ресторан. Я шел, как на казнь. Два чувства боролись во мне — страстное желание еще раз увидеть Закийю и рьяно заявившее о себе чувство самосохранения.

— Взбодрись, — посоветовал мне Ардалион Иванович. — Из всего нужно извлекать максимум удовольствия. Жизнь и смерть — на редкость приятные вещи.

При виде «Дядюшки Сунсуна» все во мне загорелось с утроенной силой. Казалось, что стоит нам взойти на борт теплохода, как вчерашний пир сам собою воскреснет, я снова буду танцевать с Закийей, и теперь уже это не кончится так просто. Но никакая Закийя не вышла нам навстречу. Спросив, где можно видеть хозяина, господина Хасана, мы отправились в указанную нам каюту. Господин Хасан, увидев Ардалиона Ивановича, радостно встал с кресла и подошел пожать нам руки. Тетка спросил, все ли в порядке и можно ли сегодня прийти поужинать и вновь посмотреть, как танцует мисс Закийя.

Улыбка вдруг исчезла с лица господина Хасана, он несколько минут молчал, то ли не решаясь сообщить что-то, то ли не находя сразу нужных слов, затем медленно и с расстановкой произнес:

— We have a big trouble. One of our guests tomorrow was much intoxicated. One of our guests from Austria. He stayed for a sleep in one of our rooms at the ship. And in the morning he was found dead. Perhaps a strong intoxication. We had so much trouble with the police. They left us just before your appearance. So, that’s why we shall not work tonight. I’m very sorry[22].

— Оп-па! — сказал Ардалион Иванович, глядя на мою реакцию. — Третий за три дня. Она хорошо работает!

— Что он сказал? — спросил Игорь. Я перевел ему сообщение господина Хасана и затем спросил у того, где сейчас мисс Закийя, где она была ночью и можно ли с ней поговорить. Он ответил, что сразу после ночного выступления ее увезли в Александрию, где у нее заболел отец.

— And are you sure, that she wans’t on board the ship that night?[23] — спросил я, стараясь хоть как-то спрятать свое волнение.

— Absolutely sure[24], — отчеканил господин Хасан.

Тогда Ардалион спросил, нельзя ли осмотреть каюту, в которой ночевал и окончил свой жизненный путь австриец. Нет, нельзя — каюта опечатана полицией. Задав еще несколько вопросов, мы пожелали господину Хасану благополучно пережить трагическое происшествие и, распрощавшись, покинули ресторанное плавучее средство.

Спокойствию Мухина можно было позавидовать.

— Ну что, — спросил он, — сегодня отправимся в Александрию или завтра?

— Эта Александрия совершенно не вписывается в мое развитие сюжета, — озадаченно произнес Ардалион Иванович. — Надо как следует пораскинуть мозгами и включить интуицию, она у нас совсем засохла. Может быть, ни в какую Александрию птичка и не улетела. Подозрителен мне этот Хасан.

— Может, и Александрии никакой не существует, — вставил я, чувствуя, что предательское мое сердце горюет от разлуки с той, которая останавливает сердца.

Вернувшись в «Индиану», мы застали Николку у входа, в плетеном кресле за пластмассовым столиком. Рядом с ним сидели две хорошенькие, молоденькие блондинки, которым он рассказывал нечто настолько удивительное, что они смотрели на него с восхищением, чуть ли не открыв рты.

— Аккуратно намекни ему, что через пятнадцать минут у нас совет в Филях, — попросил меня Ардалион Иванович, и я присоединился к компании Николки и его девушек. Девушки оказались киевлянками, они только что приехали, Лариса и Оля. Когда я подсел, Николка рассказывал им свою знаменитую историю о том, как он раскапывал храм Уицилопочтли в Мексике. Ни в какой Мексике он в жизни не был, история принадлежала его другу Мише, но со временем в устах Николки обросла зарослями подробностей и на девушек производила такое же сильное впечатление, как подвиги Данди Крокодила в австралийском фильме.

— Извините великодушно, можно мы с другом посовещаемся? — вежливо отпросился Николка и, отведя меня в сторону, сияя, затараторил:

— Слушай, старик, классные девчонки, музыкантки, веселые, я с ними полчаса тут лялякаю, а как будто сто лет знакомы. Как думаешь, можно их будет сегодня на танец живота с нами взять? Ардалион утомил своими мистериями в дурном вкусе. Тяга тягой, волна волной, но отдохнуть-то надо. Я уважаю его кипучую деятельность, но что нам Гекуба, что мы Гекубе? К черту эту Бастшери, да и клада никакого нет. Я что-то не помню ничего про клад Рамсеса. Хорошая игра, но можно сделать антракт и продолжить завтра. Ну, что ты так смотришь?

— Антракт так и так придется сделать, — сказал я, чувствуя всеми кровеносными сосудами его правоту. — Там на корабле — третий труп. Сегодня они не работают. Танцовщица Закийя Азиз Галал уехала в Александрию. А у нас через пятнадцать минут — очередной совет в Филях.

— Тьфу ты, черт! Еще чего доброго потащит нас в Александрию, а девчонки какие, мы бы с тобой, а?

— Ладно, посмотрим, — вздохнул я. Мы вернулись к Ларисе и Оле, допили с ними пепси-колу и попрощались до вечера — Николка пообещал заглянуть к ним после ужина «с интереснейшим предложением».

Второй каирский совет в Филях открылся обсуждением перспективы поездки в Александрию с учетом: а) необходимости, б) возможности. По программе нашего пребывания в Египте нам предстояла Александрия, но уже после того, как мы посетим Луксор и Асуан, так что хотим мы или не хотим, но столица Птолемеев ждала нас. Другое дело, что к тому времени там уже не будет Бастшери, если только Закийя Азиз Галал и есть искомое существо, в чем два члена совета, Мамонин и Тетка, выразили категорическую уверенность, Старов высказался решительно против, аргументируя тем, что прибор основан на большой доле приблизительности, а Мухин воздержался. Все-таки большинство было за то, чтобы искать именно Закийю. Но немедленно ехать в Александрию рвался только Федор Мамонин. Старова возмущало, что отрыв от теплого лона писательской делегации вызовет целую лавину денежных затрат. Мухин добавил, что, кроме денег, потребуется еще терпение к множеству разных неудобств, от которых в тени советской литературы секретная служба «Тяга-5» частично избавлена. Главнокомандующий, выслушав все «за» и «против», постановил: потратить еще день на выяснение каирского местожительства танцовщицы Закийи Азиз Галал и проверку, точно ли она уехала в Александрию.

Николка был счастлив. В отличие от меня, его волновали киевлянки Лариса и Оля, которых надо было куда-то вести. Меня же тревожило, как я проведу эту ночь, поскольку в душе моей все снова воспалялось, и я готов был один ехать в град Клеопатры искать убийственную танцовщицу.

Во время ужина, к которому после обеда в «Саккара Нест» никто так и не успел проголодаться, Старов расспросил Бабенко, куда еще можно направить стопы в этом пышном городе удовольствий, учитывая, что два молодых римлянина хотят провести вечер в компании двух хорошеньких сабиняночек.