Было мгновенье, когда Терри могла это сделать. Но мгновенье промелькнуло, решимость улетучилась, и она продолжила любезный разговор.

— Доктор предлагает прогуляться к месту взрыва. Вы не желаете?

Терри ответила не задумываясь:

— Если Дэви приглашает… Я ему верю.

— А мы подождем. Хотя также целиком и полностью уверены, что радиации нет.

— Так в чем же дело?

— Ну, знаете ли… Трудно учесть сразу все факторы…

Все, что было у Терри на сердце, прорвалось с беспощадной язвительностью:

— Вы просто трус, генерал. Самый заурядный трус! И хотите этой бомбой компенсировать отсутствие храбрости…

Генерал захлопал глазами, зачем-то одернул френч и настороженно оглянулся.

Из неприятной ситуации выручил его Дэвид. Как всегда, быстрый и энергичный, он подошел к ним и бросил жене:

— Терри, я поднимусь не больше чем на полчаса.

— Подышать свежим воздухом?

— Да.

— В эпицентре взрыва? Тогда я с тобой. Здесь душно.

— А вы, генерал, — сказал Дэвид, — можете наблюдать за нами, глядя на экран.

— Еще бы, — бросила Терри, — здесь безопаснее.

Генерал промолчал.

Волны набегали, как и раньше, океан обдавал теплым дыханием, а скалы не было. На ее месте зияла рваная рана, залитая прозрачной водой.

— Боже мой, — прошептала Терри, — какая ужасная сила… Такая маленькая шкатулка…

— Эффект впечатляющий, — сказал Дэвид. — Коэффициент полезного действия — сто процентов.

— Дэвид! — Терри встала и пристально посмотрела ему в глаза. — О каком «полезном действии» может идти речь?

Он улыбнулся.

— Не горячись, Терри. Во-первых, это технический термин, а во-вторых…

— Что «во-вторых»?

— Посмотри, какой ландшафт!

Терри вздохнула: здесь и поговорить нельзя…

— Да что там ландшафт! Мне кажется, планете больно.

— Ну не надо так гиперболизировать, — сказал Дэвид. Земля велика, очень велика, и такая царапина…

— Царапина? Исчезла целая гора. Кстати, куда она делась?

— Материя, вступившая в реакцию, аннигилировалась.

— То есть уничтожена.

— Относительно. «Аннигиляция» — это действительно «уничтожение», но ты ведь знаешь, что материю уничтожить невозможно, — начал свое объяснение Дэвид, и голос его обрел менторский тон. — При аннигиляции выделяется энергия во сто крат больше, чем при термоядерном синтезе.

— Ужасно.

— Ничего ужасного. Происходит превращение частиц и античастиц в иные, ну, скажем, в фотоны…

— Свет, лучи?

— Да.

— Значит, скала сверкнула и… рассеялась светом в космосе?

— И при этом никакой вредной радиации, никакого загрязнения окружающей среды…

— Действительно, «чистая» работа. Но ты не находишь, Дэвид, что среде нанесен ущерб? Только что вы ограбили планету.

— Не драматизируй, Терри. Ежегодно наша Земля получает из космоса примерно десять тысяч тонн метеоритов. Так что эта потеря очень быстро пополнится.

— Но ты ведь опять…

— Нет, больше испытаний не будет, это — первое и последнее. Дальше последует серийное производство таких устройств.

— То есть бомб. Серийное производство!

Лицо ее помрачнело, возле губ появились морщинки, словно ей стало больно. В глазах, которые так любил Дэвид, темнела печаль. Дэвид забеспокоился о ее здоровье.

— Не надо так волноваться, Терри. Поверь мне, все будет хорошо, все будет в порядке.

— Серийное производство… — повторила она. — Наверно, дьявол уже потирает свои когтистые лапы: скоро на Земле погибнет все живое.

Дэвид успокаивал ее, но сказать мог очень мало: ведь их разговор слышен в бункере. Потому он и отделывался общими фразами вроде: «Успокойся, не надо сгущать краски, все встанет на свои места» — и так далее. Терри только вздыхала. Ощущала себя загнанной в угол, в безысходность.

Они уже возвращались в бункер, где должно было состояться официальное обсуждение испытания, когда наткнулись на Веру девушка лежала на обгоревшей земле как мертвая.

Терри бросилась к ней, крича:

— Вера! Что случилось?!

Та застонала:

— Глаза… Мои глаза… Дайте повязку…

Лаборантка обеими руками закрывала глаза, пряди ее золотистых волос выделялись на фоне черной земли.

— Вот и грех на душе у тебя, — всхлипнула Терри, бросив на Дэвида укоризненный взгляд.

Дэвид, казалось, ничуть не растерялся.

— Как это случилось, Вера? Разве вы не слышали предупреждения?

— Я думала, успею добежать до бункера…

Терри бросилась к врачу и через несколько минут вернулась с ним. Это был терапевт, и он смог только наложить повязку на глаза. Вере помогли подняться, и она, хотя едва стояла на ногах, от машины отказалась.

— На этом адском острове нет окулиста! — возмущалась Терри. — А Вере необходима срочная квалифицированная помощь…

— Придется отправить на материк, — спокойно сказал Дэвид.

Терри с врачом повели Веру, а Дэвид удивительно твердым шагом пошел к бункеру. «Неужели у него совсем окаменело сердце? — подумала Терри, скользнув взглядом по его безоблачному, самодовольному лицу. — Словно это его не касается!»

ВЕРА ДАЕТ О СЕБЕ ЗНАТЬ

Не без трудностей удалось Дэвиду отправить свою лаборантку на лечение. Офицер секретной службы (Терри саркастически называет их эсэсовцами) категорически возражал, заявляя, что врача можно привезти сюда.

— Еще одного постороннего человека? — усомнился генерал. — В таком случае утечка информации увеличится.

— А в какой мере лаборантка была допущена к секретной работе, док? — спросил офицер.

— Вера работала не в специальной, а в обычной физической лаборатории, — ответил Дэвид.

В конце концов авторитет и положение доктора Дэвида, создателя аннигиляционной бомбы, оказались решающими. Потерпевшую посадили на вертолет, и через несколько часов она была уже на материке.

Терри заметила, как волновался Дэвид, прощаясь со своей лаборанткой, и очень обрадовалась: он все-таки не зачерствел здесь, не все человеческое улетучилось из его души.

Но шли дни, и Дэвид становился все более мрачным, замкнутым и даже раздражительным. Ничто, кроме работы, его не привлекало, даже скрипку перестал доставать из футляра, работал исступленно день и ночь. Бывало, не выходил из сборочного цеха по десять часов. Осунулся, потемнел, только глаза сверкали острым блеском.

— Посмотри в зеркало, — говорила Терри, — узнаешь ли себя? И зачем эти миллионы, если не будет здоровья?

Дэвид обещал дать себе отдых. Вечерами, когда заходил Натаниэл — друг и помощник Дэвида, — они устраивали небольшой концерт. Дэвид хотя и не виртуозно, но для любителя довольно хорошо играл на скрипке, Терри аккомпанировала на рояле.

Часто прогуливались, слушая шум волн и любуясь звездным небом. Особый восторг Дэвида вызывал Юпитер.

— Посмотри, Терри, как он величествен! А если бы ты увидела его в телескоп, вместе со спутниками! Солнечная система в миниатюре!

— Ну, по сравнению с Солнцем Юпитер маловат.

— Но он состоит из тех же самых элементов — водорода и гелия. Это, можно сказать, без пяти минут звезда. Ему бы еще немного массы — и заработал бы термоядерный горн.

Отдавали они должное и солнцу. Каждое воскресенье, взяв с собой еду, отправлялись на самый дальний пляж, золотой каймою обрамлявший небольшой залив. И это уже был их день, там могли они и поговорить, и послушать плеск волн.

Глядя вдаль, где в голубом мареве океан сливался с небом, Дэвид однажды сказал:

— Пойми, мне хочется сделать что-то большое…

Терри покачала головой, рассыпав золотистые волосы на загорелые плечи:

— И ты думаешь, что бомба…

— Да нет же, совсем нет! Дело не в бомбе, речь идет о концентрировании энергии в руках человека.

Она сняла темные очки и взглянула на него прищуренными, такими чистыми, такими детскими глазами:

— Но ведь, однако, и ты сам, и твоя концентрированная энергия — в лапах горилл.

— Еще недавно люди получили энергию из единственного источника — Солнца. Теперь научились расщеплять атом. Но разве этого достаточно? — рассуждал Дэвид. — Я хочу вырыть новый колодец, помочь…


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: