— Гориллам? — перебила Терри.

Губы ее обветрились на берегу, и она провела по ним языком.

— Пойми, что это наука, исследование, которое никто не желал финансировать — ни Ассоциация науки, ни Фонд развития, не говоря уже о правительстве. А эти, как ты говоришь, гориллы финансируют.

— И тебе совершенно все равно, кто они…

— Ты смотришь на все сквозь черные очки, Терри. Кроме меня, никто не сможет запустить эти устройства. Ну а я… не стану же я запускать их на города!

— Ой, Дэвид, мне страшно… Ты играешь с огнем… А что, если этот тонкогубый инженер подберет ключи? Он ведь не отходит от тебя ни на шаг. Остерегайся этого типа! Ведь если он сумеет прочесть твои формулы… Тогда ты им будешь просто не нужен, и они…

— Я знаю, Терри, это очень острая шахматная партия, но не беспокойся, я непременно выиграю!

Океан вздымался стеной, глаза поглощали прозрачный простор, и тревога постепенно уходила. Может быть, она, Терри, и на самом деле сгущает краски?

— Прекрасна наша планета и маленькая, как куколка.

— А откуда ты знаешь, что маленькая? — Дэвид радостно улыбался, глядя в ее манящее лицо.

— Что значит — откуда! Размеры Земли известны — немного больше шести тысяч километров в радиусе.

— Да, параметры известны, но все-таки мы не способны представить себе нашу планету. Ну вот попробуй представь себе сейчас Землю.

Терри закрыла глаза, сосредоточилась,

— Ну, представляю себе шар…

— Глобус?

— Сперва глобус, а потом все больше, больше…

— Не напрягайся, пустое дело. Наше воображение создает только модель, понимаешь — модель! Значительно уменьшенную.

— Почему ты так считаешь?

— Рассуди сама: клетки мозга микроскопичны, поэтому и образы внешнего мира, которые в них отражаются, должны уменьшиться, сжаться. Так вот и помещается большое в малом — диалектика! И мои небольшие устройства содержат огромную энергию.

Терри надела очки, растянулась на песке. Под солнечными лучами ее купальник полыхал, охватывая пламенем загорелое тело.

— Ты говорил, что Солнце — недостаточный источник энергии. Разве это так? Просто люди еще не научились улавливать больше лучевой энергии, и она рассеивается в космосе.

— Здесь ты права, Терри. Но нужно смотреть дальше, глубже. Солнце ведь не вечно.

— Что ты имеешь в виду?

— Черные дыры космоса.

— Ты считаешь, что и наше Солнце, израсходовав свою энергию, начнет коллапсировать и станет черной дырой?

— Не исключено, что именно так и происходит эволюция звезд. Человечество должно научиться зажигать погасшие звезды.

— Ты намекаешь на эти испытания твоих устройств?

— Я делаю первые шаги, Терри, всего лишь первые шаги. Настоящие испытания еще впереди.

— О боже! — она села, сорвала с себя очки. — Да неужели ты уже забыл о Вере? Одной жертвы мало?

— Нет, я о ней не забыл, а вот она о нас…

— О, она о нас никогда не забудет, если даже вылечит глаза.

— Я надеюсь, что все будет в порядке. Но, к сожалению, пока никаких известий.

Терри казалось, что он равнодушен к страданиям Веры и вспомнил бедную девушку только для виду. А ведь какой он был когда-то чуткий, внимательный к чужому горю! Tempoга mutantur…[2]

Высоко в голубом небе возникла черная точка. С каждой минутой она росла, увеличивалась, и вот уже грохот стал слышен. К острову приближалась огромная зеленая стрекоза — армейский вертолет.

— Такого здесь мы еще не видели, — сказала Терри, глядя, как машина с горизонтальными пропеллерами широкого размаха идет на посадку.

— Вероятно, важная персона… Да бог с ней, давай лучше искупаемся!

Терри вошла в воду без особого желания. Но прозрачносиняя вода так ласкала, так нежила тело, что вскоре настроение улучшилось, и Терри уже с удовольствием ныряла, плавала с Дэвидом наперегонки.

Они были уже довольно далеко от берега, когда увидели, что по пляжу мчится, подпрыгивая, красный мотоцикл. Не вставая с сиденья, посыльный босса — юноша в черном берете — посигналил им, а затем энергично замахал рукой.

Когда Дэвид и Терри подплыли ближе, юноша, не дожидаясь, пока они выйдут из воды, крикнул:

— Срочно к боссу, док! Просят немедленно!

Мотоцикл зарычал и, пустив шлейф синего дыма, помчался восвояси.

— Ты угадал: какая-то важная птица прилетела, — сказала Терри, вытирая плечи пушистым полотенцем.

— Украли такой день, — с досадой произнес Дэвид.

— Они способны украсть и целую жизнь. Воронье!

Дэвид погладил ее по загорелому плечу:

— Не надо, Терри, все будет в порядке.

На самом же деле он был очень обеспокоен этим неожиданным вызовом. Такого еще не бывало: беспокоить его во время отдыха! Что-нибудь, наверно, действительно экстраординарное…

Проводив жену до коттеджа, Дэвид направился по дорожке, усыпанной гравием, в сторону административного центра — высокой стеклянной призмы, на плоской крыше которой сидел вертолет. Гравий шуршал под ногами успокаивающе, но Дэвид волновался.

Предчувствие не обмануло его. Лицо босса, сидевшего за большим полированным столом, было хмурым, на столе лежала газета, и он смотрел в нее тяжелым взглядом. Овчарка, с которой он не разлучался, вперила в Дэвида злые янтарные глаза. Двое прибывших — один в военной форме, другой в штатском — сидели в креслах у стола и как по команде повернули головы, внимательно посмотрев на Дэвида. Генерал стоял у окна, то поглядывая на два больших крана, застывших у причала, то поворачивая голову к боссу.

Поздоровавшись кивком головы, босс отодвинул от себя газету.

— Так я и знал, что будут неприятности…

— Что случилось? — взволнованно спросил Дэвид, подходя к столу.

— Почитайте, что эта ваша лаборантка натворила. Неспроста ведь секретная служба…

«Наконец! — подумал Дэвид, взяв газету. — Наконец-то Вера дала о себе знать!»

На первой странице огромными красными буквами было напечатано:

Дэвид неторопливо сел в кресло, положив ногу на ногу и начал читать, изображая невозмутимость.

Босс взял из коробки сигару, отрезал кончик и закурил. Человек в штатском разложил на маленьком столике свою аппаратуру — портативный магнитофон и два фотоаппарата. Военный, не дожидаясь приглашения, протянул руку к коробке с сигарами и тоже закурил, попросив у босса огня.

А Дэвид читал, и ни один мускул не шевельнулся на его лице.