Разведчик отправился наблюдать за домиком, где отсыпалась Илая, не давая хозяевам заниматься своими делами, а Харн вышел в поисках лошадей. Одну, в крайнем случае, можно будет забрать у наёмника, хотя лишний воин пришелся бы кстати, а вот что за клячи у крестьян?

Леди Лейф не получив необходимого комфорта, наскоро перекусив, вооружилась и выехала из деревни в ужасном настроении. Харн ещё не договорился насчёт лошадей, и еле уговорил Ингвара не хватать коня разведчика и не мчаться одному за Илаей.

— Подожди, всё одно надо выждать. Ты видел, она поехала с лыжами, значит и нам тоже они понадобятся. Что будешь делать, если придётся идти по лесу? Да ещё ведьма эта. Она же сразу учует тебя.

Ингвару было без разницы, учует или нет, голову ведьмы с плеч, и крепко придавить Илаю. Если она причастна к похищению, то он её не собирается оставлять в живых. Глухой лес ему в помощь и злобная дурость самой красотки.

— И все равно, подожди, я найду нам лыжи, — настаивал Харн, понимая какие мысли бродят у командира и как он рвётся вперёд.

С лыжами оказалось проще, чем с лошадьми, но всё необходимое нашлось. Выехали втроём с приличным отставанием, да ещё и купленные крестьянские лошадки бежать не торопились, выказывая степенную медлительность. Ингвар весь издёргался. Несколько раз он спрыгивал с животного и бежал рядом. Ему самому надо было выпустить жар, горящий в груди от нетерпения, да и лошади облегчение. Харн видя, что его кляча отстаёт, тоже по примеру командира соскочил и пробежался немного, давая возможность передохнуть животному.

Разведчик показал место, где накануне пришлось затормозить, но следы подков леди показывали, что она в этот раз не останавливалась здесь. Продолжили путь и у следующей вчерашней заминки увидели не только чёткие следы женской обувки, переходящие в лыжный след, но и привязанных лошадей.

— Не скрываются, странно, что ведьма не позаботилась, — заметил Харн.

— Может, устроили ловушку? — предположил разведчик.

— Может и устроили, кто этих баб разберёт. Дорога хоть и пустая, а лошадей бросать без прикрытия беспечно.

Наёмника оставили сторожить животных, а ярл с помощником надев лыжи, отправился по следу. Была надежда, что если они и отстали от леди, то сейчас нагонят её. Лыжи скользили плохо, снег был липковат, и чтобы идти приходилось прилагать усилия даже мужчинам. И всё же Илая достигла запрятанной избушки раньше. Раскрасневшаяся, отдавшая много сил, она с удовольствием увидела, что цель достигнута. Отодвинув в сторону хрипевшую ведьму, шедшую впереди и утаптывающую лыжню, Илая с видом и правом хозяйки вошла в домик.

— Кто такой? — с порога, даже не дав привыкнуть глазам к слабому свету в избушке, спросила она.

Мужчина молчал. Он не ожидал, что к нему пожалует хозяйка.

— А-а, кажется, я тебя знаю, — протянула Илая, — ты жил в имении, в вымершей деревне.

— Так госпожа.

— И что же ты здесь делаешь?

Ответа она не услышала и начала раздражаться.

— Мой муж здесь был вчера.

Мужчина кивнул, отрицать было бесполезно. Очевидно, что леди прошла по его следам. Не зря ярл беспокоился перевезти отсюда пленницу в другое место. Сам хотел, да не смог. Оставил деньги, указание куда везти и как опаивать в пути подопечную. Уже завтра бы их здесь не было. И что ему теперь делать? Хуже нет, когда между мужем и женой встаёшь!

— Она ведь тут?

— Кто?

— Та девка, с милым личиком, с волосами цвета грязи.

Илая приближалась к мужчине, смотрела ему в глаза и шипела.

— Ну! Что молчишь, говори.

Охранник кивнул.

— Открывай. Я хочу её видеть.

— Не могу. Ярл будет не доволен.

— Тебя больше должно пугать, что я буду недовольна. Открывай.

— Не могу. Я отвечаю за леди.

— Ах вот как, — казалось, что Илая приятно удивилась преданности человека мужу, но резкое движение и удивленные глаза напротив стоящего мужчины, а потом его падение, убеждало, что женщина всего лишь кривлялась.

— Не стоило становиться у меня на пути, — пнув ногой мужчину, весьма довольная собой произнесла она.

— Ведьма, ты где?! — крикнула она свою спутницу.

Ответа не услышала.

— Ну и чёрт с тобой, — плюнула Илая.

Сама отодвинула засов, ногой распахнула дверь. Каморка, в которой держали соперницу, красавицу удовлетворила. Мышиная норка!

— Выходи, — приказала она.

Ксения слышала всё, что происходило в домике. Об участи тюремщика она догадалась, о том, кто её хочет видеть, тоже. Выходить она не спешила.

— Не думай, что я такая дура и зайду к тебе сама, а вот запереть и поджечь дом, я могу.

«Эта точно может», с досадой подумала землянка. Надежда пристукнуть в полумраке чем-нибудь стервозину испарилась. Ксения медленно вышла, радуя своей настороженностью Илаю. Леди Лейф вообще чувствовала себя невероятно бодро, торжественно. Она повелевает и карает. Она вершит судьбы людей, когда действуя своей красотой, дарованной властью, а когда и ручками. Всевластна, всесильна. Это иногда раздражает, утомляет, но сейчас не тот случай. Нынешняя расправа опьяняет, не всякий праздник подарит столько удовольствия, сколько она испытывает в данный момент. Происходящее стало настоящей охотой. И возможность разделаться с ненавистной южанкой будет её трофеем. Как же она жалела, что когда-то не разделалась сразу с этой мерзавкой. Тогда, в деревне, муж впервые после долгой разлуки не сжал её в объятиях, не зацеловывал, горя страстью, в его сердце пробралась другая. Это был дико, невероятно, но случилось. Во всеми забытой деревне, среди отребья, она, нервничая, искала ту, что разожгла огонь в Лейфе и, увидев, сразу опознала её. Удивительные глаза, привлекающие внимание и завораживающие, изящность и грациозность фигуры, жесты, мимика, всё тянуло к южанке. Она совершенно не была похожа на своих соотечественниц, в ней был шарм, который не скрывала даже деревенская одежда. Даже если бы эта дрянь была бы некрасива, она всё равно притягивала бы к себе мужчин. Женщина-загадка, леди-тайна. Многим такие нравятся, и Лейф в их числе. Сколько усилий ей потребовалось потом, чтобы вытеснить со своего законного места ушлую южанку. А какой удар эта мерзавка нанесла им спустя годы, предъявив наследника! Почему?! Почему не смогла родить ни одна из потаскух, что брал муж к себе в постель, а родила она! Но терпение вознаграждено, расплата неминуема, за годы тревог и неуверенности в себе.

У Лейфа может быть только одна женщина, все остальные лишь для удобства.

— Боишься? Правильно, — оскалилась первая красавица Севера. — Я бы предпочла первым извести твоего ублюдка, но тебя тоже приятно уничтожить.

Ксюша искала, чем она может закрыться от вооруженной северянки. Нож на поясе с одной стороны, ещё длиннющий нож, или что-то вроде короткого меча в руке, в другой руке плетка.

«Ей бы ещё в зубы духовую трубку, ядом плеваться», мелькнула досадливая мысль. «Скамейкой бы закрыться от этой бешеной, так не поднять её. Может тазом?». На полу стоял тяжеленная деревянная кадушка с ручками, вот её-то и схватила пленница.

Илая отреагировала мгновенно на порыв Ксении. Она с размаху стеганула плетью и попала по дереву.

— Думаешь поможет? — усмехнулась она и снова размахнулась. Удар пришёлся по рукам, от боли девушка чуть не выронила таз. Она постаралась приблизиться к гостье, намереваясь придавить или кинуть в неё тяжелым предметом, а там может еще, что ухватить удастся, но Илая оказалась очень ловкой и снова нанесла удар плетью.

Ксения не удержала свою защиту и отпрыгнула назад.

— Ты мне за всё ответишь, я тебя до смерти запорю. Небось, уже подсчитывала, какое наследство через ублюдка получишь! Лучше никому не достанется, чем твоему отродью. А ты сейчас ещё помучаешься. Твоя кожа будет висеть лохмотьями, когда я оставлю тебя здесь умирать. А через открытую дверь придут звери и тебя, ещё живую съедят.

И принялась хлестать Ксению, куда попало. Землянка закрывала лицо и получала хлёсткие удары по бокам, по груди. Ткань рвалась на ней, не выдерживая, оголяя тело. Девушка понимала, что надо бросаться на психопатку сейчас, пока есть силы, но плеть не только обжигающе била, но и с силой разворачивала её, не давая сделать шаг, ни к мучительнице, ни к полкам с посудой. И всё же приоткрывшись, чтобы видеть, куда прыгнуть и что схватить, Ксения сделала попытку. Илая с усмешкой занесла руку для несильного удара своим мечом. Поиграться, ослабить прыткую мразь, но не убивать. Она в азарте быстро приметила, куда ей надо попасть и очень удивилась, искренне и недоуменно, когда её тело предало. Резкая боль и из живота вылез кончик чужого меча.