Александров. Больная тема… Очень больная… Я до сих пор толком не знаю, что с ним произошло. С «Нейтроном». Мы нормально взаимодействовали, и вот…

Ковальский. Кстати. Как вы поддерживаете связь? Ну… с теми, кто на той стороне?..

Сумароков. Аналоги. Мы называем их Аналогами.

Ковальский. Очень хорошо. Так вы ответите на мой вопрос?

Сумароков. Отвечу. Мы еще два года назад построили транс-передатчик. Очень энергоемкая штука, но короткие сообщения через него проходят регулярно. Ну а если нужен разговор – посылаем курьеров. «Нейтрон» как раз и…

Стюарт. А с кем вы там, собственно, разговариваете?

Александров. На это отвечу я… Наш обычный собеседник – вице-адмирал Линденгард, командующий девятнадцатым галактическим сектором. Еще молодой человек. Он передает данные о нас куда-то наверх, но детали нам не сообщает… у них ведь тоже секретность… Тем не менее, мы общаемся конструктивно. Задаем друг другу вопросы…

Ковальский. И что он вам сказал после гибели «Нейтрона»?

Александров. Ох… Вот это – самое неприятное…

Ковальский. Говорите.

Александров. Он сказал, что в Рейхе появилась группа людей, которая знает о контакте с нами и выступает против него. Такие изоляционисты. «Нейтрон» могли уничтожить по их наводке…

Ковальский. Могли?

Александров. Он не уверен. Он вообще был осторожен, никаких имен не назвал. Но что-то у них там происходит.

Ковальский. Боже мой… Боже мой, Кирилл Михайлович, что вы нам преподносите… Вот этого как раз не хватало: чтобы у них еще и начался из-за нас конфликт внутри. Для полноты, так сказать.

Александров. Зигмунд…

Ковальский. Да помолчите вы, во имя Циолковского и святого Тейяра!.. Простите. На то, что вы сообщаете, очень трудно как-то иначе реагировать.

Стюарт. Давайте разделим задачу на части. Что делать с нашей стороны – более или менее понятно. Сообщить, наконец, головке большого КОМКОНа и Всемирному совету, позаботившись о закрытии информации. Это мы умеем. Теперь остается решить, что делать с той стороны.

Сумароков. Вы предлагаете закрыть Окно?

Стюарт. Нет. Таких решений я принимать не собираюсь. Я, в отличие от некоторых присутствующих, пределы своей компетентности знаю… Ладно. Извините. Я совсем другое хотел сказать.

Ковальский. Да?

Стюарт. Видимо, надо создать отдельную группу, которая выяснит ситуацию по ту сторону Окна. Нельзя ее оставлять такой непрозрачной.

Александров. Вы говорите об отправке туда людей?

Стюарт. Да. Причем, учитывая сложность ситуации, эти люди должны быть профессиональными контактерами.

Сумароков. То есть Прогрессорами?

Стюарт. Ну… Получается, что так.

(Молчание.)

Александров. Итак, мы уже говорим о прогрессорской операции в мире Аналогов?

Стюарт. Нет. Человек, которого мы туда пошлем, не должен действовать как классический Прогрессор. Ни в коем случае. Он пойдет именно налаживать контакт. Ваш адмирал Линденгард сможет обеспечить ему прикрытие?

Александров. Он постарается. Я уверен.

Стюарт. Завидую я все-таки вашему оптимизму, Кирилл Михайлович… Вот что, господа. Я – штатный сотрудник Института времени. Эта работа – по моему профилю. И… я историк, в конце концов. Готовьте меня к переброске. Вернусь – расскажу.

Кацеленбоген. Джеймс…

Стюарт. Что? У тебя есть возражения?

Кацеленбоген. У меня их множество, знаешь ли. Коллекция целая. Причем – самых категоричных… Извини. Раз уж меня сюда позвали – это означает, что за подготовку инфильтрации буду отвечать я. Как начальник центра подготовки Прогрессоров. Как профессионал, в конце концов… Так вот: первым ты не пойдешь. Вторым – быть может. Если мы будем уверены, что нашего человека там приняли и канал заработал. Но первым должен идти настоящий специалист.

Стюарт. Хочешь пойти сам?

Кацеленбоген. Ох, я рад бы… Но, боюсь, я для этого староват и толстоват. Нет. Но ты прав: тут нужен Прогрессор. Лучше всего – человек с опытом, уже работавший на индустриальных планетах. На Саракше, например, или на Гиганде…

Дружинин. Я работал на Гиганде.

Кацеленбоген. Знаю. Неужели ты думаешь, что я всех своих не помню? Ну вот… если не откажешься…

Дружинин. Не откажусь.

Кацеленбоген. Еще бы… Только смотри, там тебе не здесь.

Дружинин. Слон…

Кацеленбоген. Да, да. Я уже пятьдесят лет Слон. Никаких рискованных фокусов в твоем духе. Пройти Окно, поговорить с кем надо, и назад. Прикрытие у тебя, полагаю, будет…

Сумароков. Будет. Я сейчас же займусь связью.

Кацеленбоген. Отлично. Ну, легенда все равно понадобится, это мы разработаем, когда я посмотрю вашу базу данных…

Ковальский. Так. А задание?

Стюарт. Слон, но вторым пойду я!.. А что касаемо задания… Первое: выяснить причину гибели «Нейтрона». Окончательно: кто, что, зачем. Второе – просто собрать впечатления. Для нас будет ценной любая мелочь. И третье – узнать что-то о политической ситуации там, внутри. Кто за контакт, кто изоляционисты, с кем те и другие связаны… Впрочем, третье – это уже, строго говоря, не для тебя… Борислав, не обижайся, но я скажу серьезно. Здесь ты сработал отлично. И на Гиганде ты работал отлично, я в курсе. Но за Окном ты будешь не Прогрессором, а курьером. Дойти туда. Поговорить с Линденгардом, или кто там еще найдет нужным тебя встретить. И – назад с отчетом. Ты меня понимаешь?

Дружинин. Конечно, понимаю. Как ты мог сомневаться.

Стюарт. Ох, не успокаивает меня это… Ладно. Ты, по крайней мере, уже в курсе дела, не придется расширять круг… И… Знаешь, что еще…

Дружинин. Я тебя слушаю.

Стюарт. Борислав, ты шесть лет проработал на Гиганде. У тебя привычные профессиональные шаблоны… да как у всех у нас, чего там. Мы привыкли иметь дело с цивилизациями, которые стоят на линии прогресса заметно ниже нас. Я знаю, теоретик может тут насыпать тысячу возражений – но на самом деле это так, и это отражается на всем. На том, как мы ставим задачи, на способах разговора с людьми, на наших страхах… Я не предлагаю тебе все это преодолевать за Окном. Не надо. Скорее всего, твои профессиональные навыки там вполне пригодятся. Но… Когда ты столкнешься с чем-то серьезным – отбрось их. Я не знаю, что это будет. Но я уверен: может возникнуть ситуация, когда твои принесенные с Гиганды привычки начнут мешать. Когда твой способ видеть вещи… станет ненадежным. И вот тогда тебе придется вспомнить, что люди Рейха – не наши младшие братья, не дети, не ученики… Строго говоря, они вообще не объекты. Они просто нам равны. Во всем. Это очень необычная ситуация для контактера, а тем более для Прогрессора, но – будь к ней готов. Да и всем пора готовиться, я бы сказал…

Дружинин. Спасибо, Джеймс. Я тебя понял.

Стюарт. Да… И надо поспешать, вообще-то. Как только в большом КОМКОНе поймут, в чем дело, здесь начнется татаро-монгольское нашествие. Хорошо бы нам успеть что-то сделать до этого… Антон Павлович, я вас очень прошу, позаботьтесь о связи.

Сумароков. Да… Я постараюсь наладить канал немедленно. То есть сразу, как только мы разойдемся.

Ковальский. Намек, да?.. Ну что, у нас еще остались срочные вопросы?..

Межзвёздная станция «Ётунхейм» висела в пустоте в самой глубине галактического рукава Стрельца. Звездой, в секторе которой она находилась, был белый карлик, прозванный местными жителями попросту Кнебель, то есть Затычка. Астрономы уверяли, что несколько миллионов лет назад эта звезда была красным гигантом. Сейчас планеты Кнебеля были совершенно безжизненны – оплавленные каменные шары, почти лишенные атмосфер; и никто не мог сказать, существовала ли на них жизнь хоть когда-то. Взрыв красного гиганта сорвал с планет оболочки, стерев все следы их прошлого.