Дверь в столовую раскрылась, и в комнату впорхнули десять-двенадцать женщин, одетых в прозрачные восточные одежды. Они были полуобнажены, от них пахло одуряющими ароматами, а когда они завертелись в фантастическом танце, их распущенные волосы задевали Жака по лицу и рукам, и это прикосновение заставляло всю кровь вскипать в его жилах. Вдруг танцовщицы сразу остановились; три из них подбежали к Жаку и склонились к нему, маня розовыми губками к поцелую. Жак с криком страсти хотел схватить их, смять в объятьях, но в тот же момент танцовщицы с тихим, воркующим смехом извернулись и умчались из столовой так же неожиданно и стремительно, как появились.

Пажи поднесли Жаку новый кубок вина, и монах жадно опорожнил его. Тогда Серафин снова позвонил.

-А эт-т-то зач-ч-чем? - спросил Жак.

В дверь вошел человек, одетый в бархатную мантию, усеянную золотыми каббалистическими знаками, в астрологическом колпаке и с жезлом в руках.

-Кто это? - испуганно спросил Жак.

-Это колдун. Хочешь узнать свою судьбу? Он предскажет ее тебе!

Колдун подошел ближе, взял руку монаха и, внимательно поглядев на ладонь, сказал:

-Ты достигнешь большого сана, будешь богат и любим прекраснейшей женщиной! Эта женщина будет очень могущественна, и, если ты будешь беспрекословно подчиняться ей, она приблизит тебя к себе и вознесет на головокружительную высоту.

-Кто же она? - задыхаясь спросил Жак.

-Хочешь видеть ее? Я могу вызвать перед тобою ее образ! Но берегись! Подумай сначала, прежде чем согласишься! Эта женщина чрезвычайно красива, она внушит тебе непобедимую страсть...

-Но ведь вы сказали, что она полюбит меня?

-Да!

-Тогда зачем я буду бояться своей страсти к ней!

-Ну, так держись! - и с этими словами колдун погасил все огни в комнате, кроме одного канделябра, и затем описал волшебным жезлом круг по воздуху.

В ответ на это движение часть стены столовой рассеялась, образуя широкое отверстие, и в нем показалась молодая, красивая женщина. Ее глаза улыбались, полные губы манили к поцелуям. Распущенные волосы еще прикрывали обнаженные плечи дивного рисунка. Жак вздрогнул и упал на колени со страстным криком, но колдун снова повел по воздуху своим жезлом, и видение скрылось.

Трясущийся, бледный смотрел Жак на уходившего из комнаты чародея. Однако Серафин и Амедей сейчас же подскочили к монаху и поднесли ему новый кубок вина. Жак опорожнил его. Но это был, очевидно, лишний кубок. Все завертелось в глазах Жака, и, теряя сознание, он медленно съехал на пол.

Сколько времени длился его сон, Жак не знал, но проснувшись в том же положении, в котором он заснул, он вдруг отчаянно вскрикнул и схватился рукой за голову; он лежал на полу в своей келье, и на нем был одет обычный монашеский костюм!

IX

Жак встал, протер глаза и затем, открыв окно, высунул голову на свежий воздух. Было не более восьми часов утра, и свежесть несколько отрезвила воспаленную голову бедного монаха.

Он стал припоминать все происшедшее и обсуждать его. Ну да, конечно, все это было чрезвычайно просто: над ним посмеялись, напоили, а потом отвезли его пьяным в монастырь: вот и все объяснение чудес вчерашнего вечера.

Вдруг горячая струя хлынула по жилам Жака: ему вспомнилась женщина, образ которой вызвал перед ним чародей. Кто была она? Где она находится? О, кто бы она ни была, какое расстояние ни отделяло бы его от нее, он все равно разыщет ее!

Однако ему некогда было заниматься своими мечтами: ведь он еще занимал самую низшую степень в монастыре, а на таких, как Жак, лежала вся черная работа по обители. Старшие иноки только и делали, что пьянствовали и нагуливали брюшко, а молодые монахи убирали, чистили, таскали воду и исполняли прочие обязанности. Вот и Жаку надлежало взяться за работу.

Он поспешно вышел на двор, где уже хлопотало несколько монахов, но каково же было удивление Жака, когда при виде его иноки не только не ответили на его приветствие, а разбежались в разные стороны, словно от зачумленного.

Жак с испугом смотрел им вслед. Что случилось? Откуда, за что это презрение?

Вдруг под готическим сводом монастырского портала показалась высокая фигура, заставившая Жака вздрогнуть от смутных предчувствий. Ведь лицо этой фигуры было грозно обращено на него лично, а недаром же это был отецкорреджидор, то есть, так сказать "монастырский полицеймейстер", выражаясь светским языком. Корреджидор подошел к растерявшемуся монаху и грозно сказал:

-Брат мой, вы нарушили долг монаха!

-Я?

-И вы будете наказаны за это по заслугам! Наш достопочтенный настоятель отец Григорий приказал, чтобы вас на месяц заперли в монастырскую тюрьму на хлеб и воду, причем каждое утро и вечер подвергать вас бичеванию!

-Но что же ужасного совершил я? - с отчаянием воскликнул Жак.

-Как? И вы еще спрашиваете? Разве вчера вы не напились допьяна?

Жак вместо ответа только поднял взор на корреджидора. Так в этом-то и заключается его страшное преступление? Но если наказывать за злоупотребление дарами Бахуса, то почему же все остальные монахи, сам отец корреджидор и, наконец, сам настоятель ходят на свободе?

Должно быть, корреджидор так и истолковал взгляд Жака; по крайней мере он продолжал в пояснение:

-Но это еще не большая вина. Скверно то, что вы допустили пострадать монастырские интересы! Это непростительно!

-Но в чем же я нарушил интересы монастыря?

-Разве вы вчера ровно ничего не насбирали?

-Как ничего? Наоборот, сбор был довольно удачен.

-Ну, так куда же девался весь сбор?

-Как "куда девался"? Но ведь отец Амвросий отвел в монастырь осла и захватил суму...

-Постыдитесь! Осла привели вы сами вчера ночью! Но, конечно, вы были так пьяны, что еле держались на ногах и не можете теперь вспомнить происшедшее!

-Но это невозможно! Я отлично помню...

-А, так вы еще упорствуете? Ну хорошо же! Пусть сам отец Григорий разберет ваше дело! - и корреджидор повлек растерявшегося монаха к отцу-настоятелю.

О. Григорий встретил Жака чрезвычайно сурово и с места в карьер принялся отчитывать его за потерю монастырской сумы. Жак стал энергично защищаться; он рассказал все происшедшее с ним и в заключение воззвал к самому о. Григорию, который тоже был в таинственном доме и, следовательно...