— Туман? — Элисса попыталась вскочить, но невольно застонала от усталости и боли в ногах.

— Возможно, — уклончиво ответил охотник, отступая в тень и растворяясь в ней. — Поспи немного. Вам ничего не угрожает.

Отчего-то Элисса поверила мужчине. Поверила полностью и безоговорочно так, как до этого, верила, пожалуй, только Мэлис и, возможно, Хэли. Что-то подсказывало девушке, что охотник не станет ей лгать и что он не оставит их здесь.

— А ведь я чуть не бросила тебя в той деревне, — почувствовав укол совести, Элисса вспомнила, что только благодаря просьбе Хэли, она решила оставить Тенро коня.

Если бы не воспитанница монахинь, неизвестно, как сейчас бы все обернулось. Воровка не могла этого знать, точно так же, как и того, что случилось бы с ней, не реши она воровать у одного из самых влиятельных баронов Арстерда.

— Дура, — шепнула девушка сама себе. — Какая же я дура…

Закрыв глаза, она сама не заметила, как заснула. Кажется, ей снился Тенро и он улыбался. Во сне Элисса подумала, что улыбка ему очень идет. Девушка уже не слышала, как охотник, обойдя место стоянки по широкому кругу, вернулся обратно и, устроившись чуть в отдалении, уселся прямо на траву. Положив лук рядом, Тенро достал фигурку наэрки и принялся задумчиво разглядывать ее. Память охотника беспокойно забурлила, но он так ничего и не смог вспомнить, хотя был уверен, что уже видел эту статуэтку прежде. Правда, выглядела она несколько иначе…

Порывшись в карманах, Тенро достал узкую флейту, что забрал с тела Леона. Странный предмет продолжал испускать приятные волны мягкого свечения и теплоты. Затаив дыхание, охотник медленно вложил флейту в вытесанные из камня ладони наэрки и та, с мелодичным щелчком твердо заняла это место, явно приготовленное точно для инструмента. Стоило Тенро совместить статуэтку и флейту, как из крохотного музыкального инструмента полилась прелестная, едва различимая мелодия. Она в мгновение ока захватила охотника, унося его за собой в глубокий омут памяти…

Размытые тени бесшумно передвигались по погруженному в ночь густому и такому чужому для людей лесу. Не издавая ни звука, они легко ступали по мягкой земле, заросшей густой зеленой травой и присыпанной плащом из золотистых листьев, ни один из которых не был потревожен обутыми в мягкие сапоги ногами.

Ничто не нарушало спокойствия и безмятежности леса и, казалось, даже столетние дубы не замечают незваных гостей этих священных для наэрцев мест.

Их было одиннадцать — десять разведчиков и один ищущий. «Черные стрелы» шли по земле детей Леса уже не первые сутки, все глубже и глубже забирая на юг, двигаясь вдоль скалистого берега, за которым находился Безмолвный залив.

Места здесь были дикими даже по меркам наэрцев — сплошные заросли и ни одного поселения вокруг. Дети Леса считали эти земли священными и здесь имели право находиться лишь Шепчущие — высшие жрецы наэрцев, рождавшиеся и умирающие здесь же.

Считалось, что именно они охраняют покой лесов и принимают души умерших собратьев, помещая их под сень великого Леса. Где-то по близости обретали свой последний покой выдающиеся наэрцы, при жизни доказавшие, что верой и правдой служили лишь Лесу и своему народу.

Но «Черные стрелы» не интересовались местными захоронениями. Безразличны им были и сокровища, по слухам, заполнявшие древние гробницы. Их целью был один из Шепчущих, живущий в этих местах. Высшее командование армии Арстерда посчитало, что потеря одного из значимых духовных лиц, сильно подорвет боевой дух наэрского народа и на общем обсуждении приговорили высшего жреца к смерти. Для приведения приказа в исполнение, выбрали отряд «Черных стрел». Только они могли пробраться так далеко в земли наэрцев и сделать то, что требовалось.

С тех пор, как они покинули земли людей, прошло уже много времени. Лица воинов заросли бородами, одежда покрылась толстым слоем пыли, но они упрямо продолжали идти к своей цели. Командир, суровый мужчина с угловатым лицом по имени Дарс, неустанно гнал своих людей вперед, останавливаясь крайне редко и совсем ненадолго, чтобы воины могли перевести дух и немного отдохнуть.

Дарс был безупречным солдатом. Потеряв на войне всю семь, он больше ничем не дорожил и жил лишь ради мести. С тех пор ему стало плевать на все, кроме войны. Он ставил выполнение приказа превыше всего, чего и требовал от своих подчиненных. В каждом из них он был уверен, как в самом себе, ведь он лично отбирал их. Подвергая суровым испытаниям и тренировкам, Дарс выковывал для королевства идеальных солдат, готовых выполнить любую, даже самую смелую задачу. «Черные стрелы» были его личной гордостью, детищем и неотъемлемой частью, оружием мести в его руках. Дарс научил своих людей убивать и радовался каждый раз, когда от их стрел и клинков подыхал очередной наэрский ублюдок, чьи сородичи лишили его самого дорогого, что было в этой проклятой жизни — семьи.

Вот и сейчас, командир, словно преследующий добычу седой пес, неуклонно шел по следу, подгоняя спешащих за ним воинов и радуясь тому, что ищущий, которого они сопровождали, оказался закаленным парнем не робкого десятка. Молчаливый и отстраненный он внушал командиру доверие.

— Что видел, Тенро? — шепотом спросил Дарс, когда ветви перед ним бесшумно раздвинулись, и из-за них появился молодой зеленоглазый парень, казавшийся немного старше из-за отросшей бороды. Поначалу, командир не слишком-то доверял Тенро. Но за последние два года тот сумел доказать, что достоин называться равным среди лучших. «Черные стрелы» были именно такими.

— Впереди постройка, — так же тихо ответил Тенро, указывая себе за спину. — Высокая башня, будто сплетенная из древесных стволов.

— Вход? — Дарс посмотрел в указанном разведчиком направлении так, словно мог видеть сквозь ночную тьму и толстые древесные стволы.

— Переплетение ветвей. Они расползаются, как только кто-нибудь из наэрцев подходит близко.

— Много?

Поняв, что командир спрашивает о детях Леса, Тенро кивнул:

— Двое у ворот, еще восемь разместились немного в стороне, отдыхают. На верху башни я смог разглядеть троих.

— Воины? — слушая доклад разведчика, Дарс задумчиво жевал седую, пропахшую сыростью и сухими листьями бороду, оглядывая собравшихся вокруг сослуживцев. Командир «Черных стрел» знал, что в эти места дети Леса допускают лишь избранных, но кто сказал, что им не нужна охрана?

— Не думаю, — Тенро покачал головой. — Они не носят оружие и броню. Только посохи, да просторные легкие одежды. У одного на голове еще диадема из переплетенных ветвей и янтаря.

— Ясно-о-о, — протянул Дарс и дернул себя за ус. — Вот что — эти сукины дети могут оказаться не так просты, как выглядят. Да, господин Навен? — он взглянул на ищущего и тот, немного помедлив, кивнул.

— Ваша задача — обычные жрецы, — спокойно произнес Навен. — Шепчущего оставьте мне. Для вас он может быть опасен.

— Все слышали? — Сурово оглядев подопечных, осведомился Дарс. — Тогда действуем так — Тенро будет направляющим и выведет нас к цели, дальше растянемся кругом. Встаем на позиции и ждем. Как только направляющий дойдет до меня — я дам сигнал. Помните — одна стрела — один труп. Не давайте этим ублюдкам второго шанса. Ясно?

«Черные стрелы» кивнули — каждый из них знал свое дело.

— Тогда вперед, — отдал команду Дарс и Тенро первым скрылся среди ветвей, что беззвучно сошлись у него за спиной.

Двигаясь вперед, молодой разведчик не оборачивался. Его острый слух различал едва слышные звуки шагов, но даже без них, он твердо знал — боевые товарищи неотступно следуют за ним.

Идти пришлось недолго и вскоре впереди стало заметно мерцание и приглушенные мелодичные голоса. Стараясь лишний раз не касаться ветвей, Тенро, пригнувшись, проскользнул под низко опущенным суком, обогнул кустарник и, переступив через несколько листьев, оказался неподалеку от опушки.

Ближе подойти было нельзя — по самой кромке обступившего идеально круглую поляну леса росли ярко-голубые цветы. Они и испускали слабое мерцание, прекрасно освещая все вокруг и делая расположившихся вне леса наэрцев прекрасными мишенями. Именно об этом подумал кровожадно усмехнувшийся Дарс, шедший следом за Тенро.