— Я никогда не пойму и не приму тех целей, за которые гибнут невинные! — Перед глазами охотника встала картина пылающего монастыря святого Скелоса.

— Ты не был таким мягким, когда мы вместе топтали земли великого Леса, — с упреком произнес Нортон, поджав тонкие губы. — Напомнить тебе, скольких ты лично убил? Сколько жизней оборвали мы вместе, за что и получили проклятье детей Леса? Ты успел все это позабыть?

— Довольно! — в голове Тенро всплыли последние слова, что выплюнул ему в лицо умирающий Шепчущий вместе со своей кровью. Старый жрец наэрцев проклял тех, кто осквернил святые для его народа земли и выпустил то зло, что скрывалось в них и теперь его хриплый, затухающий голос эхом отзывался в ушах охотника. Он пытался предупредить их, остановить, но умер раньше.

— Мое молчание не изменит прошлого, Тенро, — Нортон подошел еще ближе. — Уже ничего не изменит того, кем ты стал на войне. Ты навсегда останешься чудовищем, в которое превратила тебя пролитая прежде кровь. Просто прими свою новую жизнь. Прими силу, что дали тебе духи в обмен на свое освобождение. Служи им и ты обретешь все!

— Я уже все потерял, — неожиданно тихо ответил Тенро.

— А как же те две девчонки, которых я видел с тобой в деревне? Разве они не дороги для тебя? Будет жаль, если они погибнут…

— Не смей их трогать!

— Я и не собирался, честно, — в улыбке Нортона не было и намека на честность и добропорядочность. — А вот у господина Гирса есть пара вопросов к одной из них. Сейчас, пока мы с тобой разговариваем, их судьба, наверное, уже решена.

— Нет!

Едва Нортон успел договорить, как Тенро налетел на него подобно урагану. Два клинка с бешеной скоростью засверкали в холодном воздухе, разбрасывая кристаллики льда, но ни один из них не смог достать рассмеявшегося измененного — когда клинки почти коснулись тела Нортона, то вдруг распалось клочьями тумана, а сам мужчина сформировался заново точно за спиной охотника. Тенро едва успел отскочить, чтобы не стать жертвой длинных, похожих на стилеты когтей, появившихся на тонких пальцах противника. Отточенными бритвами они скользнули вдоль его спины, лишь чудом не задев кожи и оставив на плаще четыре ровных разреза.

— Последний шанс, — с неизменной улыбкой пропел Нортон, с любовью разглядывая свои когти. — Примкни к нам или же прими свою смерть. Сдайся и она станет быстрой.

— Никогда! — Злость и отчаяние заставили сердце охотника биться быстрее, а его кровь, казалось, закипела в жилах, наполняя тело силой.

— Жаль, — Нортон вновь растаял в тумане, из которого начали выступать десятки измененных, в которых охотник с трудом узнал жителей деревни, где они с Элиссой и Хэли недавно останавливались. — Посмотри на них, — голос Нортона прозвучал одновременно со всех сторон. — Это ты стал причиной их смерти. Впрочем, такими они мне нравятся больше и ты, вскоре, присоединишься к ним, став моей новой игрушкой. Убейте его!

Туман затрепетал, и множество серых теней выскочили на Тенро. Когтистые лапы потянулись к охотнику, но тот без жалости срубил их серебристым мечом.

Отступать было некуда — туман плотно обступил Тенро со всех сторон, постоянно сжимая кольцо из тянущихся к нему серых рук.

— Прекрати, ты только все усугубляешь, — голос Нортона прозвучал то ли с упреком, то ли с какой-то обидой. — Просто не двигайся и умрешь быстро. Считай это расплатой за грехи.

Тенро не стал отвечать. Вместо этого он, определив, с какой стороны до него донесся голос бывшего друга, начал прорубаться туда прямо сквозь толпу измененных. Как и тогда, в деревне, эти порождения тумана были медлительны и сильно уступали скорости самого охотника. Но вот их количество уравнивало шансы, лишая Тенро хоть какого-то преимущества. Когтистые, словно сведенные судорогой пальцы цеплялись за его одежду, разрывая ее и раня плоть. Они замедляли продвижение мужчины на считанные мгновения, но даже этого хватало, чтобы он получил еще больше ран.

— Никогда не сдаешься, да? — насмешливо спросил Нортон и его голос теперь зазвучал откуда-то из-за спины Тенро.

Скрипнув зубами, охотник резко развернулся на пятках, двумя ударами раскроив голову одного из измененных и вспоров живот другому. Щеку обожгла леденящая плоть боль, и Тенро отшатнулся, чудом сохранив ухо. Грязные когти царапнули мочку и больно дернули за волосы.

Слепой удар меча достиг цели — ровно срезанная рука упала в туман, извиваясь, подобно живому существу. Серебристый росчерк клинка отогнал наседавших на Тенро тварей и он, рванувшись вперед, смог поразить самого нерасторопного противника в живот.

Вырвав из раны черный клинок, охотник вдруг прыгнул на спину согнувшемуся от удара измененному и, оттолкнувшись от него, взмыл в холодный воздух. Он приземлился на десяток шагов впереди, смяв ногами двух тварей. Одну он сразу же добил мечом, а череп другой с сухим звуком треснул под сапогом охотника.

Сразу же отскочив, Тенро обезглавил не ожидавшего от него подобной прыти мужчину с серым лицом. Он наотмашь ударил стоявшего рядом сгорбленного старика, из-под окровавленной бороды которого виднелись длинные, загнутые клыки. Кто-то навалился на Тенро сзади и он, ловко взяв один из мечей обратным хватом, вогнал лезвие в бок забравшемуся ему на спину врагу. Хватка измененного сразу ослабла. Он безвольно соскользнул вниз.

— Да! — Смех Нортона взметнулся к затянутым туманом небесам. — Такая резня мне по душе! Как в старые добрые времена! Вспоминаются былые деньки, когда мы вместе совершали рейды вглубь земель наэрцев, орошая их священные леса их же кровью! Скольких же мы убили тогда! Десятки? Сотни? Тысячи! Но сейчас ты сражаешь против людей, что ты чувствуешь?

Тенро снова не ответил. До боли стиснув зубы, он яростно прорубался сквозь наседавшую толпу, двигаясь на голос Нортона, звучавший совсем близко.

— Ничего не чувствуешь, да? А тогда, в той деревне на границе ты говорил другое. Я до сих пор помню, как ты чуть не убил командира, отказываясь выполнять приказ, но потом сделал свое дело, как и все мы. Лишенные воли, словно рабы мы убивали всех, кого нам прикажут, а что теперь? Я предлагаю тебе свободу, но ты сопротивляешься!

— Мне не нужна такая свобода! — Вокруг Тенро образовалось открытое пространство, буквально устланное дымящимися изувеченными телами. — Я не стану убивать для таких, как ты!

— Ты уже говорил нечто подобное, — устало поведал охотнику выступивший из тумана Нортон. Грустно улыбаясь, он аккуратно шел прямо по лежащим у его ног телам. — Перед каждым нашим особым — он хитро подмигнул Тенро, — заданием, ты твердил то же самое. Но потом без разбору убивал всех, на кого покажет командир. И своих и чужих. Помнишь тот отряд пехотинцев? Наших братьев по оружию, которых заподозрили в измене? Не твои ли руки были по локоть в их крови?

— Я… — Тенро ошарашено посмотрел на Нортона. — Я не делал ничего…

— Ложь! — Красиво лицо мужчины исказила гримаса лютой злобы. — Ты лжешь и мне и самому себе! Ты — убийца, как и все «Черные стрелы»! Все мы!

— Я не убивал невинных, — упрямо повторил охотник и его голос дрогнул от осознания того, что он сам не уверен в собственной правоте. Ведь память Тенро восстановилась не вся, откуда он мог знать, каким он был прежде? — Я… я не помню, — руки с мечами опустились.

— Разумеется, — подойдя ближе, Нортон положил ледяную ладонь на плечо охотника. — Никто из нас ничего не помнил. Алхимики короля знали свое дело, их эликсир замечательно скрывал наши воспоминания и чувства, превращая в послушных кукол. Не веришь мне? По глазам вижу, что нет, а ведь они у тебя, такие же яркие, как и мои, брат. Не это ли доказательство того, что мы похожи?

— Нет, — дернув головой, Тенро сбросил с плеча обжигающую его плоть ладонь и отступил. — Я не такой как ты!

— Вспомни, — Нортон шагнул следом, нисколько не опасаясь направленных ему в грудь клинков. — Вспомни войну с наэрцами!

— Я не могу, — сам не зная почему, Тенро продолжал отступать, хотя сейчас мог без труда поразить противника в незащищенную грудь.