Теперь осталось что-то сделать с лицом и прической, ну и разобрать и прибрать оставшиеся вещи.

Постельное белье и полотенца нашли свое место в комоде. Найденные по описанию шампуни и гели разместились в ванной, так же, как и круглая банка с зелеными кубиками и надписью: «Мы — ваше чистое белье!» Видимо, и здесь разработчики рекламы что-то курят, пытаясь впихнуть клиентам свой товар! Даже не став читать инструкцию, Марья поставила банку в шкафчик под раковиной.

Все попадавшее под категорию «наведи себе красоту» она складывала на комод перед зеркалом. В итоге на комоде лежали: расческа, шпильки для волос, ее старая резинка, которой она привыкла стягивать волосы в низкий хвост, баночки с надписями «Утренний бальзам для лица» и «Вечерний бальзам для лица», карандаш для бровей, тушь в привычном формате тюбика с щеточкой и баночка с кисточкой, позиционирующая себя как «Cвежие губки».

Волосы у нашей героини были хорошие (и зубы все свои — хорошая генетика и крепкий крестьянский организм), густые. Она ровняла их до плеч у знакомой парикмахерши и считала такую длину оптимальной. Еще со школы родители вбили ей в подсознание, что девочка должна быть девочкой. А значит — длинные волосы, юбки и бантики. Бантики она с возрастом заменила на удобные резинки и начала временами носить брюки (камуфляж был брючный, и она к ним привыкла, удобно), но на короткую модельную стрижку и даже на каре не соглашалась. Волосы она не красила, седина у нее была ровная, светло-пепельная без желтизны, и она не считала разумным молодиться таким образом, тратя деньги на закрашивание отрастающих корней.

В зеркале отражалось круглое лицо, покрытое тонкой сеточкой морщин. Сурово прищуренные, бывшие когда-то небесно-синими, а теперь бледно-голубые глаза внимательно оглядели фронт работ. Сначала волосы: хвост на резиночке был явно не по статусу, и Марье с третьей попытки удалось при помощи шпилек сделать вполне элегантную «ракушку». С опаской открыв баночку «утреннего бальзама», принюхалась. Пахло приятно, клеверным лугом. Надпись на баночке обещала свежий вид и ровный тон кожи. Аккуратно нанесла на лицо и шею. Нет, чуда не случилось! Марья не помолодела, и морщины не разгладились как по волшебству, но кожа явно посвежела, побледнели пигментные пятна, и на щеках появился легкий румянец. Подвести брови и нанести тушь было делом пяти минут. За баночку «Свежие губки» она бралась уже с большим энтузиазмом. Средство предлагалось нанести кисточкой. Губы тоже не стали губами Анджелины Джоли, но слегка разгладились, порозовели и приобрели здоровый естественный блеск.

Из зеркала на Марию Спиридоновну смотрела элегантная основательная дама в возрасте — настоящий комендант. Некстати вспомнив белье «в скелетики», Марья тихонько захихикала.

Пройдя в гостиную, она направилась к двери, находящейся рядом с обеденным столом, полагая, что за ней находится обещанная кухня. За дверью действительно была кухня, и наша Маша поняла, что она в раю. Хоть комната у нее в общежитии была отдельная, но готовить приходилось на общей кухне. Многие покупали в комнаты электроплитки, но Марья считала, что ей одной такая покупка ни к чему. Тем более, будучи еще «вохрушкой», она часто вообще питалась в заводской столовой. Но об отдельной кухне и плите с хорошей духовкой она мечтала, особенно разглядывая в интернете вкусные рецепты с яркими фотографиями. Тут же была небольшая, но своя, отдельная кухня! С холодильным шкафом, плитой с духовкой, буфетом с посудой и разделочным столом. А главное, вся необходимая посуда для приготовления еды уже здесь была! Марья с любовью трогала кастрюльки и сковородки, взвесила в руке «главный аргумент всех хозяек» — новенькую скалку, с любопытством осмотрела ящички со столовыми приборами и даже заглянула в пустой пока холодильник. Новый день начался превосходно!

Вернувшись в гостиную, она только присела в кресло, чтобы ознакомиться со «Справочником коменданта», как в дверь тихонько постучали. Тут же на запястье мигнул браслет, и приятный женский голос произнес у нее в голове:

«К вам домовой некромантского общежития Пантелеймон. Велите впустить?»

— Ага, впускайте, — пробормотала ошарашенная Марья.

От мелкого домового опять несло перегаром (ну, мы помним — когда, где и с кем). Борода все так же напоминала растрепанный старый веник в проплешинах, но паленым уже не пахло.

— Ну что, хозяйка, пошли завтракать. Тама наши знакомиться собрались. Все ждут!

Представив себя идущей рядом с этим чудом, Марья задумалась. Потом, решившись, начала издалека, чтобы не обидеть:

— Уважаемый Пантелеймон.

Мелкий домовик приосанился, он очень любил к себе такое уважительное отношение. Правда, как понимаете, любить и получать — разные вещи!

— Вы любите свой факультет?

— Ну привык в общем-то, хорошая работа. Только престижу мало! Вот бытовиковская домовуха — такая фря, прям повелительница сковородок. — Он привычным движением потер шею. — Знаться не хочет, шарахается как от чумного. Это потому, что факультет непрестижный и форма некрасивая.

Он одернул на удивление опрятную серую косоворотку, затянутую ремнем, на котором вместо пряжки красовался знак факультета.

— А вы не думали, что можете поднять этот престиж? — сладким голосом лисы Алисы проворковала Мария Спиридоновна.

— Я?!! — в шоке выпучил глаза домовой.

— Ну подумайте сами, — продолжала Марья. — Мы с вами и наш уважаемый декан — лицо факультета!

— Это да! — с энтузиазмом согласился домовой. Ему очень понравилось, что его поставили на один уровень с деканом, и он проникся к Марье самыми теплыми чувствами.

— А теперь посмотрите, во что превратилась ваша роскошная борода, и простите, но от вашего перегара можно задохнуться. Кто будет уважительно относиться к факультету, представляемому таким лицом?!

На несчастного домового жалко было смотреть.

— Ну вы же разрешите мне все исправить?

— Но ты же не маг?

— Я комендант! — внушительно заявила Мария Спиридоновна и, впихнув Пантелеймона в ванную комнату, вручила «зубную пасту».

— Все по инструкции, должно помочь, — сказала она и пошла на кухню, где-то там в ящике стола ей попадались ножницы.

Через полчаса дышащий свежестью Пантелеймон разглядывал в блестящий серебряный поднос свою аккуратно постриженную бороду. Ему казалось, что он как будто даже помолодел и стал выглядеть солидно, как зажиточный купец! А Мария Спиридоновна, любуясь делом своих рук, уже планировала дальнейшую антиалкогольную компанию!

— О я какой, прям красавец! Ты прям фея, и ничего, что не магическая. Тебя бы тогда к нам не взяли. Я прям так рад, хозяйка, так рад! — счастливый домовик тараторил без умолку. — Только вот форма некрасивая, — опять вспомнил он.

— И с формой мы что-нибудь придумаем. У меня есть идея, только надо ее с завхозом нашим обсудить.

— Ой. Нас же ждут в столовой! — спохватился Пантелеймон.

— Ну веди, показывай, — согласилась Мария Спиридоновна, и они вышли за порог.