Глава 5 Здравствуй, быт, или Что день грядущий нам готовит?

Мария Спиридоновна проснулась рано. Память ее никогда не подводила, и, хоть произошедшее с ней казалось чем-то невероятным, она четко осознавала, где находится и как тут оказалась. Сев на кровати, она огляделась.

Комната, в которой она находилась, была чистенькой, небольшой, но крайне унылой. Из мебели в ней имелась кровать, двустворчатый шкаф, узенький комодик с зеркалом наверху и тремя выдвижными ящичками. Вся мебель была добротная, сделанная из темного дерева и покрытая лаком. Кровать, на которой сидела Марья, была из тех, что у нас называют «полуторка». На белом постельном белье (ну хоть тут не серое и черное!) она неожиданно для себя обнаружила знакомые штампики казенного имущества. Правда, здесь штампик весело скалился черепом, а снизу были крупные буквы «МАСМ». На окне на черном карнизе висели плотные, не до конца задернутые шторы цвета маренго, обои на стенах были светло-серого цвета.

Припомнив распределение цветов по факультетам, она решила, что некромантам достался еще не самый плохой вариант. У боевиков, наверное, агрессия из ушей хлещет, если они живут в красно-оранжевом интерьере! А тут вполне миленько можно сделать, если разбавить кое-какой зеленью, повесить картины и внести акценты другим цветом. Она припомнила мелькнувшую у нее вчера идею и решительно встала с кровати. Неизвестно, почему этот цвет никто не использовал, и значит, надо срочно прибрать его к рукам!!!

Хотя для начала правильным будет осмотреть все предоставленное ей жилье, разобрать вещевое имущество и, конечно, позавтракать!

Марья подошла к окну и решительно раздернула шторы. Вид из окна явно был призван навевать мысли о вечном. Надо упомянуть, что комнаты Марии Спиридоновны находились на первом этаже, и это был существенный плюс, учитывая ее возраст и комплекцию. Также на первом этаже находились по традиции комнаты первого курса, общая гостиная для всего факультета и комнаты преподавателей некромантского факультета, которые по каким-либо причинам предпочитали жить в общежитии.

А теперь вернемся к виду из окна. К темно-зелененьким кустикам, чем-то похожим на можжевельник, Марья претензий не имела. Они были аккуратно подстрижены и образовывали перед окном что-то вроде живой изгороди. А вот дальше было кладбище! Нет, вы не подумайте, Марья не особо боялась мертвецов, и соседство с кладбищем ее не пугало. Но его вид вызывал у нее бурю возмущения в душе. Покосившаяся и местами ржавая ограда, полуразрушенные склепы, кривые памятники на могилках… Она вспомнила деревенское кладбище, где была еще ребенком, когда хоронили бабушку. Аккуратные ряды могилок, ровненькие дорожки, посыпанные песком, красивые кованые ограды, которые делал ее отец. Вокруг деревья, и на каждой могилке — с любовью высаженные цветы. Поставив в уме галочку спросить, кто отвечает за порядок на кладбище, она направилась к одной из дверей, ведущих из спальни. Обе двери были совершенно одинаковые.

За первой дверью, которую она открыла, располагался местный санузел. Марья мысленно фыркнула на уже привычную черно-серую гамму. «Удобства» ничем не отличались от привычных, это она заметила еще в управлении регистраций. Только здесь из крана не текла вода непрерывной струйкой, а стоял вполне обычный смеситель. Очень хотелось сразу воспользоваться найденными удобствами, но останавливало отсутствие необходимых для этого вещей. Вспомнив, что среди полученных вчера коробок одна была как раз со средствами гигиены, наша Марья с энтузиазмом двинулась на их поиски.

Выйдя из второй двери, она попала в гостиную. Эта комната была намного просторнее, из мебели в ней находились диван, два мягких кресла, рядом с которыми стояли торшеры. Журнальный столик из темного дерева разместился рядом с камином и составлял прекрасную пару для кресла-качалки. Эта композиция у камина выглядела для нее почти ожившей мечтой. Камин и кресло-качалка всегда были в ее понимании символами уюта, и теперь она могла сидеть в качалке у камина не только в своих фантазиях. За креслами располагался книжный шкаф со стеклянными дверцами, а в углу у окна рядом с одной из дверей был круглый, видимо обеденный, стол с четырьмя стульями. Гостиная, хоть и была выдержана в тех же цветах, понравилась ей больше спальни. Обивка мягкой мебели цвета «мокрый асфальт» была покрыта красивым жаккардовым узором серебряного цвета; на полу между диваном и креслами раскинулся большой пушистый ковер дымчато-серого оттенка; такой же коврик, только маленький, лежал у кресла-качалки. На окне вместо штор висел присборенный серебристый тюль. В целом комната показалась ей очень уютной, а еще порадовала возможность использовать серебряный цвет как аналог серого.

Коробки с вещами стояли на полу рядом с обеденным столом. Только книга и маленькая коробочка, в которой у Марии Спиридоновны был ключ, карточка и брошь коменданта, находились на столе. Рядом лежала небольшая тоненькая брошюрка и клочок бумажки, исписанный косым острым почерком.

Марья взяла и стала читать записку от обязательного Пафнутия.

«Мария Спиридоновна, жду вас на завтрак в столовую к девяти часам утра. За вами зайдет Пантелеймон — ваш штатный домовой. Я оставил вам инструкцию к браслету-артефакту. Если возникнут срочные вопросы, обращайтесь. Все остальное можно обсудить за завтраком. У нас запланирован осмотр вашего общежития и прилегающих территорий.

Пафнутий Шнырь»

Мария Спиридоновна пролистала брошюрку, оставленную предусмотрительным завхозом, и согласно инструкции ткнула кольцом в браслет. По гладкой поверхности черного камня медленно потекли буквы и цифры информации. По умолчанию браслет показывал дату, время, местонахождение и наличие сообщений. В инструкции объяснялось, что артефакт подстраивается под наиболее понятную носителю подачу информации и транслирует ее на для того родном языке. Время было 7:30 утра, и Марья вполне могла не торопясь привести себя в порядок, разобрать вещи и продумать примерный план уже наметившихся работ по обустройству.

Для начала она наконец-то откопала в груде коробок ту, что с бытовой химией. Как родной обрадовалась туалетной бумаге, вместо зубной щетки и пасты предлагался флакончик с густой жидкостью голубого цвета. На нем была нарисована зубастая пасть со сверкающими полированными клыками и написана коротенькая инструкция по применению. Жидкость надо было немного разбавить водой и пополоскать зубы, потом сплюнуть и прополоскать рот просто водой. Аннотация обещала прекрасную очистку зубов, их оздоровление и свежее дыхание. Подивившись на такую рекламу, Марья понадеялась все же, что клыки, как на картинке, у нее не отрастут. Также она достала из уже открытой коробки с постельным бельем замеченное ранее полотенце. На нем красовался уже привычный казенный штамп с веселой черепушкой и логотипом МАСМ.

Следующими на очереди были коробки с одеждой и обувью, в каждой лежал перечень с количеством, описанием и предназначением вещей. Похвалив про себя хозяйственного завхоза, она вдруг озаботилась судьбой вещей, в которых ее занесло в этот мир. Смутно припомнила, как вечером, застелив кровать, она натянула на себя длинную серую полотняную сорочку. Сорочка была на ней, и трусы имелись в наличии — свои, родные, в мелкий желтенький цветочек. Куда она дела остальные вещи, мозг в памяти не отложил.

Вернувшись в спальню, она на секунду замерла посреди комнаты, а потом жестом фокусника распахнула платяной шкаф. Разумеется, ее футболка и брюки висели там на плечиках, внизу стояли шлепки с всунутыми в них носками. Бюстгальтер обнаружился в верхнем ящике комода. Видимо, тело действовало на автомате, не надеясь на отключившийся от усталости мозг. Марья порадовалась, что ее привычка все всегда раскладывать по своим местам была выработана не зря!

Переместившись в гостиную за полотенцем и прочими средствами гигиены, счастливая Спиридоновна наконец-то смогла опробовать весь имеющийся комплект сантехники. Замотавшись в полотенце, она вернулась к коробкам и потащила все свое «богатство» в шкаф. Когда все было развешено, расставлено и разложено, она взяла в руки черный пакет с надписью «Белье дамское. Комплект. По заказу МАСМ. Некроманты» и с красивой вязью снизу: «производство фабрики рода Жуа'Зариф». Размер был несомненно ее, тут Саврасович не соврал, но то, что она на старости лет будет носить белье с вышитыми черным шелком на серой ткани маленькими паучками… Отсмеявшись, она посмотрела оставшиеся два пакета того же производителя. Они порадовали ее черным комплектом с веселыми белыми скелетиками и еще одним — серым с вышивкой в черный гробик!!! Это было нечто!

Марья выбрала скелетиков, убрав остальное в комод. Больше сюрпризов не было. Два черных и одно, видимо парадное, серое платье. Три комплекта съемных кружевных воротничков к ним же. Черная кружевная шаль и серый пуховый ажурный платок-душегрей. Две юбки и две блузки тех же цветов и теплый вязаный кардиган из мягкой толстой серой пряжи, с черной отделкой. С десяток пакетиков с чулочно-носочной продукцией разной степени теплоты и симпатичный шерстяной беретик в мелкую серо-черную клеточку. Обуви было пять пар. Две пары туфель цветов факультета, черные ботиночки на среднем устойчивом каблучке, черные полусапожки на толстой подошве типа «горка» и серые пушистые комнатные тапочки.

Она выбрала для первого выхода «в люди» черную юбку и серую блузку, надела колготки и черные туфли. У блузки был красивый отложной воротничок, и Марья решила, что приколет свой знак коменданта над верхней пуговкой у ворота. Она помнила, что так в старых фильмах знатные дамы носили свои броши-камеи.