Но баржа у них совершенно не мореходная, если она в такой шторм не потонет – это будет чудо. Значит, тогда, как только шторм заканчивается, я отправляю на поиски все противолодочные дирижабли, что есть на Дальнем Востоке. Они оснащены пеленгаторами, если засекут сигнал маяка, сразу пойдут на пеленг.

   Баржа, скорее всего, попала в местное течение, и сейчас её относит примерно в этом направлении – Кузнецов показал по карте на юго-запад, вдоль Курильской гряды к северной оконечности Хоккайдо и дальше вдоль берега острова. – Если она не утонула, мы её найдём.

   – Вы ищите, а я подумаю, как товарищу Хрущёву обо всём докладывать, – ответил Серов.

   Хрущёв был предсказуемо зол:

   – Ну, чёрт вас подери, остолопы! Нет, я понимаю, моряки в первый раз, но ты-то, товарищ Серов, с твоим-то опытом, куда смотрел?!

   – Я с себя вины не снимаю, – ответил Иван Александрович. – Обязан был проконтролировать лично. Мне доложили, что всё исполнено, я успокоился. Видать, слишком рано.

   – Ладно, проехали. Что делать-то будем?

   – Моряки дирижабли обещали поднять, как только шторм утихнет.

   – Пусть корабли тоже посылают, – распорядился Никита Сергеевич. – У них там трофейный английский авианосец есть, пусть тоже подключается к поискам. Может, с самолётов большую площадь осмотрят.

   Но в этот день поиски начать не удалось. Зимний день короток, а шторм бушевал 10 часов. К тому моменту, когда ветер начал стихать, уже стемнело. Утром с Итурупа пришло сообщение. На берегу были найдены некоторые вещи с баржи. Военное командование на Тихоокеанском флоте пришло к выводу, что баржа вместе с находившимися на ней людьми утонула. Адмирал Фокин своим приказом отменил поиски.

   Однако, баржа не погибла. В течение всего дня четверо солдат боролись со стихией, пока наконец шторм не стих. Топливный бак опустел, 15-метровые волны сильно потрепали баржу. Теперь её просто уносило всё дальше и дальше в открытый океан. Резервную бочку с горючим, погруженную на борт по приказу особиста, нашли, но топливо в ней оказалось грязным. То есть, перед погрузкой оно было вполне чистое, но штормовые волны так швыряли утлую баржу, что взбаламутили осадок, скопившийся на дне долго стоявшей бочки. Топливный фильтр при работе моментально забивался, и двигатель глох каждые несколько минут. Промывать фильтр было нечем.

   Николай Герасимович Кузнецов, в свою очередь, был полностью уверен, что поисково-спасательная операция в Тихом океане идёт полным ходом. JANFU продолжался.

   Следующим утром военно-морской министр лично связался с командующим ТОФ и спросил:

   – Виталий Алексеич, ребят с Итурупа нашли?

   И получил ответ, которого никак не ожидал услышать.

   – Никак нет, товарищ министр! С Итурупа сообщили, что найдены выброшенные на берег личные вещи. Судя по всему, баржа потонула. Я приказал прекратить поиски.

   Адмирал взревел громче, чем гудок линкора:

   – ТОВАРИЩ ФОКИН!!! ВЫ ЧТО, СОВСЕМ ОХ#ЕЛИ?! Я вам отдал прямой приказ!!! Выполнять немедленно!!!

   – Есть выполнять немедленно! – ответил совершенно огорошенный Фокин.

   Он честно пытался понять, в чём смысл этих безнадёжных поисков.

   «Может, кто-то из этих четверых – чей-нибудь «сынок»? – подумал Виталий Алексеевич: «Но тогда что он делал в стройбате на Итурупе? Это же жопа мира?!»

   Он распорядился поднять в воздух дирижабли ПЛО и поставил им задачу следовать от Итурупа на восток. Следом за дирижаблями в поход отправилось соединение кораблей – авианосец «Новосибирск» – бывший британский «Albion», с крейсерами и эсминцами охранения, а также танкерами и кораблями снабжения. Но им ещё предстояло идти 1400 километров только до Итурупа, вокруг Хоккайдо, между Хонсю и Хоккайдо их не пропустили бы японцы. На этот переход 20 узловым ходом, предельным для кораблей снабжения, требовалось примерно 38 часов.

   Однако, время было упущено. Вырвавшись из когтей шторма, баржа с четырьмя солдатами попала в обманчиво мягкие лапы холодного Курильского течения, которое понесло её на юго-запад, вдоль побережья Японии. В районе 40 градуса северной широты, как раз у выхода из пролива между островами Хонсю и Хоккайдо, оно встречается с тёплым течением Куросио, отклоняя его на восток. Куросио переходит в Северо-Тихоокеанское течение, которое идёт прямо на восток примерно вдоль 40-й параллели, а затем, немного не доходя до меридиана Гавайских островов, резко поворачивает на юг.

   (Карты течений http://ukrmap.su/program2009/g7/Maps/r_18-1.jpg и https://ru.wikipedia.org/w/index.php?title=Шаблон:Течения_Тихого_океана_(карта_изображений)&oldid=42666969)

   Если бы эскадра прошла между Хонсю и Хоккайдо, она с большой вероятностью обнаружила бы унесённую штормом и течением баржу уже на следующий день. Но не срослось.

   Разумеется, эскадрой командовали не дураки. Карту течений офицеры штаба знали и учитывали. Но они не знали, каково состояние баржи, дрейфует ли она по течению, или идёт своим ходом, смогут ли вообще солдаты-стройбатовцы, ни разу не моряки, хоть как-то управлять судном.

   Мнения в штабе эскадры разделились. Большая часть офицеров считала, что баржа гарантированно затонула во время шторма, и все поиски бесполезны. Меньшая часть допускала, что баржу, возможно, отнесло в открытый океан, и теперь солдаты пытаются вернуться, держа курс «примерно на северо-запад», в сторону Курильских островов, либо побережья Камчатки. Достигнув побережья, они пойдут вдоль него на юг.

   Исходя из этого допущения, поиски ограничили районом Камчатки и Курильских островов, прочёсывая море в разных направлениях. Большие надежды с самого начала возлагались на радиомаяк, но он почему-то молчал, и это обстоятельство усиливало позиции большинства, считавшего, что баржа затонула, и поиски надо прекратить. Фактически, искали только из-за строгого приказа адмирала Кузнецова, в успех поисков уже почти никто не верил.

   В это время неуправляемую баржу относило Северо-Тихоокеанским течением всё дальше и дальше к центру северной части Тихого океана. Связи не было – во время шторма рация была повреждена, а починить её солдаты не могли – не было ни запчастей, ни инструментов, ни знаний.

   Всё время уходило на бесплодные попытки запустить двигатель и отфильтровать для него топливо. Радиомаяк они нашли, но при нём не оказалось инструкции – вероятно, она затерялась во время шторма, когда все незакреплённые предметы швыряло из угла в угол.

   Воздушно-алюминиевые батареи были ещё редкой новинкой, о том, что надо открутить герметичный колпачок, и под ним оторвать наклейку, закрывающую доступ воздуха к батарее, никто не догадался. Понажимав кнопку на корпусе и не дождавшись никакой реакции от прибора – сигнальная лампочка не загоралась – терпящие бедствие отставили бесполезный маяк в угол и забыли о нём.

   К счастью, смерть от голода им не грозила – запас продуктов на баржу был положен немалый, пресная вода тоже была. Четверым путешественникам поневоле оставалось лишь ждать, что их кто-нибудь спасёт.

   Широкомасштабная поисковая операция Тихоокеанского флота не осталась незамеченной американцами. Вначале они, видя задействованные в поисках дирижабли противолодочной обороны, решили что Советы потеряли подводную лодку. Американцы тут же оживились и решили поучаствовать. А вдруг удастся найти её раньше красных? Если экипаж не выжил, лодка станет собственностью нашедшего.

   Но вскоре из радиоперехватов им стало ясно, что ищут вовсе не субмарину. События разворачивались вскоре после на редкость удачного визита Хрущёва в США, в отношениях между двумя странами наметилось потепление. Получив указание президента «предложить русским помощь в поисках», американцы вышли на связь и уточнили, кого же так упорно ищут советские коллеги?

   Известие о четверых унесённых штормом солдатах перевернуло ситуацию. Настоящие моряки знают, что стихия не щадит никого. Адмирал Бёрк отправил на помощь авианосец «Кирсардж» с кораблями охранения, находившийся в районе Гавайских островов. Время шло, к этому моменту баржа находилась в море уже две недели.