- Ну, я думаю, недели три хватит, чтобы все отпечатать?.. - то ли рассуждая вслух, то ли спрашивая, сказал Корщиков.

- Постараюсь уложиться, - заинтересованно определил я и добавил, хотя работы немало!.. Сколько всего страниц? - заглядывая внутрь черного пакета, спросил я.

- Чуть более пятисот, - ответил Саша и сел напротив меня на довольно расшатанный, жиденький, как этажерка, стул.

Мы заговорили врастяжку, с паузами, будто на разных языках, как бы прислушиваясь к незримому переводчику, сидящему между нами. Таинственные паузы вкрадывались в наш диалог, эти паузы я тоже осмысливал, и даже, мне показалось, осмысливал не меньше, чем сами слова Корщикова.

Я отложил черный пакет в сторону, на подоконник. Пауза продолжала висеть между мною и Сашей.

- Отвратительное место общежитие, не правда ли? - сказал Корщиков.

- Я бы сказал даже - мерзкое, - ответил я.

- Да, но, как бы оно плохо ни было, а только чем ни хуже, тем лучше, - удивил меня Корщиков.

- Вы сказали: чем ни хуже, тем лучше? - переспросил я.

- Да, - подтвердил он.

- Но, тогда, Саша, позвольте вас не понять!

- Сосредоточиваться в безветрии, тишине и покое, - это хорошо! сказал Корщиков. - Но это такое непрочное умение! От малейшего шороха может рассыпаться... Куда сложнее застолбить свое внимание на чем-либо среди отвлекающей тебя призрачности. Поверьте, в магии, например, это очень важное обстоятельство.

- Ну, это в магии, а в жизни все, скорее, наоборот, - возразил я. Хотя, про себя, мне именно так и хотелось думать!

- Одни говорят - магия, другие говорят - жизнь. В чем разница? Суть одна. Названия - разные, - пояснил Корщиков.

- Ну, уж я не соглашусь с вами, что жизнь и магия - одно и то же.

- Согласитесь или нет, от этого суть все равно не изменится, - сказал Корщиков. Он абсолютно уверенно посмотрел мне в глаза.

Все-таки пауза великая вещь! Ничего на свете нельзя делать без пауз. А разговор без пауз - не разговор, а так, информативное общение, и только... Я молчал с полминуты.

- Вы можете смело расспрашивать меня по своему усмотрению, предложил Корщиков.

- Вы знаете, - сказал я, - не люблю "вечера вопросов и ответов".

- Понимаю, - кивнул Корщиков, - чувствуете напряженность? Ну, что ж...

- Совершенно верно, чувствую!

- Тогда... Спрошу я. Можно?

- Спрашивайте.

- Хорошо... Что побудило вас заинтересоваться Шмаковым, ну и так далее?

- Э-э... Как вам сказать... Мне порою кажется, что тяга к необычному у меня в крови, она скорее неосознанная, чем направленная, и больше символична, чем рассудительна... Здесь и вера в Бога, и в приметы, ну и конечно же состояния восторга, радости, таинственности, если хотите, даже страха!

Корщиков улыбнулся, но как-то по-доброму, и эта улыбка меня ничуть не смутила.

- Например, в детстве, - продолжал я, - каждое лето я проводил у своей бабушке в деревне. Напротив ее двора жила одинокая старая женщина настоящая монашка! - баба Домна... Она никогда в жизни не была замужем! Я часто бегал к ней в гости, через дорогу, и подолгу засиживался за чтением Евангелия и других священных книг. А рассказывала баба Домна так интересно о жизни святых и Христа! Царство ей небесное, пусть ей земля пухом будет... - я приумолк.

- Да... Впечатления детства, - медленно проговорил Корщиков, - но это, - предрасположенность души, а в чем же мелодика вашего интереса?

- Мелодика?

- Да, мелодика, - подтвердил Саша.

- Не так давно, - сказал я, - я узнал, что мой двоюродный дед был колдун!

- Аня рассказывала мне об этом, - остановил меня Корщиков.

Снова наступила пауза. Я раздумывал: говорить о Наташе или не говорить?..

- Говорите, говорите! - возник неожиданно голос Корщикова. Я удивленно посмотрел на Сашу:

- У меня создается впечатление, что вы даже знаете, о чем я должен говорить! - сказал я.

Корщиков промолчал...

- Ну, хорошо... - решился я. - Понимаете, Саша, у меня есть девушка. Божественно красива, неземная душа... Я люблю ее... Мы познакомились во сне... А на другой день узнали друг друга наяву, как старые знакомые!.. В этой истории я так запутался.

- Не переживайте... Если вам суждено, - разберетесь, - сказал Корщиков, - все зависит от вас самих. А раз началось, значит - суждено!

Он смотрел мне в глаза совершенно спокойно, уверенно, непоколебимо, а я только посматривал в его глаза, как бы заглядывая на мгновения...

- У меня был друг, - продолжал я, - он давно умер, но он приходил ко мне во сне и показывал, как они живут. Там я и познакомился с Наташей.

- Так ту девушку зовут Наташа? - спросил Корщиков.

- Да. Ее зовут Наташа.

- Что ж, такое бывает, - определил он, и тут же, как-то особенно оживившись, спросил: - Вы что-то хотели у меня спросить вчера в лаборатории?..

- Да, я хотел попросить вас рассказать о Священной книге Тота, ответил я.

- О Священной книге Тота можно говорить часами, если не веками. Ведь это - самая древняя книга на Земле!

Корщиков поднялся со стула, продолжая смотреть на меня. Его правая рука неподвижно висела от плеча. Потом он сделал несколько шагов от стула, постоял у книжного шкафа и снова вернулся и сел на стул. Я молча ожидал...

- Мой экземпляр Священной книги Тота сегодня у приятеля, но это не беда! Я перескажу вам кое-какие соображения по поводу ее происхождения и значимости, основываясь на вступительном слове Владимира Шмакова.

Саша помедлил еще несколько секунд... Я уловил в глазах Корщикова такую выразительную силу и надежность, что мне почудилось, будто эти глаза управляют его телом!.. И Корщиков заговорил.

- Множество веков пронеслось над Землей. Но там, в бездонном океане времени, среди всего смертного находится один-единственный Памятник, великий Памятник!.. Кто поставил этот Памятник и откуда он родом?! - никто на Земле не знает и, возможно, не будет знать никогда... Все нити и дороги человеческого познания за всю нашу планетную жизнь начинались там, от этого памятника. В Европе этот Памятник известен под именем Священной книги Тота - Великих Арканов Таро...

Корщиков говорил плавно, словно внушая мне каждое слово.

- Владимир пишет в своем Предисловии, что десятки веков назад господствующая ныне Белая Раса на земле имеет этот Памятник Божественной Мудрости от своей предшественницы, и что это Божественное откровение определяет основу всех Посвящений. Его сущность усматривается в каждой религии. Поверьте, Сережа, что это так, - добавил Корщиков. Он опять поднялся со стула, порылся в каком-то чемодане, извлек оттуда общую тетрадь в зеленой обложке, снова сел на стул, немного полистал эту тетрадь... - Вот, - сказал он, - что говорит Елена Петровна Блаватская в своей работе "Тайная доктрина", - и он зачитал отрывок: