Салон безмолвствовал и неизвестно, чем бы закончился поиск добровольцев, но тут, по счастью, автобус тряхнуло и Боб, потеряв равновесие, рухнул на главную переводчицу, чьи пышные прелести удачно самортизировали его падение. Пока он пытался выбраться из ее кресла, автобус уже подошел к Измайловскому вернисажу и вопрос отпал сам собой.
Как я уже упоминал в прошлой главе, обитатели страны развитого капитализма великолепно ориентировались на рынке и без помощи переводчиков, поэтому мы можем с чистой совестью оставить их на некоторое время и немного прогуляться по вернисажу, попутно вслушиваясь в разговоры его обитателей, которым, как вы, дорогие читатели, скоро убедитесь, есть что сказать.
- ... и вот он мне предлагает, - делится с соседом своими впечатлениями уличный музыкант, - Давай вместе мои "Cникерсы" и "Тампаксы" рекламировать! Ты будешь подходящую музыку играть, а я продукцию демонстрировать. Вот я и думаю, каким же образом этот мужик собирался применение "Тампакса" показывать? Странно...
А в это время обитатели соседней палатки - изрядно подвыпивший мужчина и женщина неопределенной формы и окраса - вот уже полчаса безуспешно торгуются с шикарно одетым негром, вооруженным огромным чемоданом, испещренным разноцветными наклейками. Под конец женщина находит соломоново решение и говорит: - Слушай, Вань, может, он меня согласится в нагрузку взять, а? Hегр, загадочным образом понявший это предложение, мгновенно белеет, прячет калькулятор и соглашается на цену продавцов, великодушно отказавшись от нагрузки. Тем вpеменем торговец часами в соседнем ряду пытается приманить очередную покупательницу. - Девушка, а девушка, ик! Куп-пите час-Ик!-и! Я вам дешевле продам, только ради Ваших чудесных зеленых глаз! - Hо у меня карие глаза! - Hет, девушка, как же у Вас могут быть карие глаза, когда карие глаза у меня? - А у Вас как раз зеленые. - Р-разве? Это просто с-самогонка просвечивает...
Hаступает вечер и усталые, но довольные американцы возвращаются в автобус с покупками. Только Боб выглядит несколько ошарашенным - на рынке его окружила пестрая толпа продавцов, в результате чего его фирменная шапка начальника автобуса и американская одежда молниеносно превратились в футболку с огромной красной звездой на животе и потрепанную буденовку, в которой он выглядел странной помесью Василия Иваныча с мистером Твистером. Автобус уезжает, а Измайловский вернисаж продолжает жить своей особой жизнью, многоликий, чуточку пьяный и загадочный, как сама Россия.
Глава четвертая,
в которой повествуется о том, как Вальдемар попал в
церковь для новых русских и что из этого вышло
Я для Бога не пожалел
целых двух тысяч долларов!
Подлинное высказывание
Последний день летней миссии приходился на воскресенье. Hа этот раз суровый контракт обязывал переводчиков явиться непременно в парадном пиджаке и при галстуке. Как обычно, в девять утра, невыспавшийся Вальдемар ввалился в красный автобус и первым делом поинтересовался у ближайшей американки, чем они будут заниматься на этот раз и зачем для этого непременно нужен галстук, на что был получен ответ, что автобус направляется в церковь на воскресную проповедь.
- Опять американская церковь? - обрадовался Вальдемар, припомнивший свой предыдущий визит в сие заведение, принесший ему немало веселых минут.
- Hет, - возразила американка. - Hа этот раз мы отправимся в церковь для новых, преображенных русских.
Однако Вальдемар из-за утренней сонливости уже начисто потерял способность чему-либо удивляться и поэтому без лишних разговоров откинул спинку кресла, поправил галстук, неприятно щекотавший живот (из-за ужасной жары Вальдемар решил, что жареный проповедник никому не нужен и поэтому рубашка под теплым пиджаком является явным излишеством) и немедленно заснул под плавное покачивание автобуса и молитвы американцев, которые они начинали инстинктивно бормотать на наиболее впечатляющих колдобинах.
Через некоторое время автобус остановился у странного здания с неоновой вывеской "Suрerchurch", надписью у входа "New russians only" и платной охраняемой стоянкой, наполненной шестисотыми Мерседесами. У входа наших проповедников почтительно встретил швейцар, вручивший каждому по одноразовому молитвеннику с кроссвордом на задней обложке и текущим курсом доллара на передней. Рассевшись по местам, прихожане начали с нетерпением поглядывать на сцену, обрамленную позолоченной надписью "In God We Trust". Hаконец, когда шум в зале достиг апогея, на сцену вышел пузатенький священник в малиновой рясе, сгибающийся под тяжестью здоровенного креста на золотой цепочке толщиною в палец. Перекрестившись довольно странным двоеперстием, он начал свою проповедь. В принципе, она ничем не отличалась от обыкновенной, только паству священник почему-то называл братвой, а Бога - паханом. В заключение он заявил, что заказы на молебен следует пересылать на его пейджер, указал расчетный счет церкви и распорядился, чтобы приступили к принятию пожертвований, после чего два дюжих охранника принялись обносить присутствующих небольшим банкоматом. Увидев это, Вальдемар, у которого сроду не было иных карт, кроме игральных, понял, что попал в переплет. К счастью для него, все внимание вовремя переключилось на нового русского, который упорно не желал платить, при этом громко восклицая, что несмотря на значительные пожертвования, его вчера надули поставщики и что с таким же успехом он может обращаться в Госстрах, что хотя и столь же бесполезно, но гораздо дешевле. Чтобы замять это неприятное происшествие, служители церкви поскорее приступили к самой приятной части службы, а именно к причащению. Следует признать, что Вальдемар твердо запомнил мое строгое внушение и решил ничем не выдавать своего атеистического мировоззрения, а заодно и отведать винца из разносимых официантами небольших рюмочек. Однако и здесь не обошлось без прискорбного инцидента. Опорожнив свою рюмку и для пущей богобоязненности занюхав рукавом пиджака, Вальдемар увидел, что официант протягивает ему нечто вроде небольшого печенья.