чешские. Теперь и хозяева и гости вдыхали полной грудью свежий, напоенный соснами, травами, вечерней росой такой русский и такой неповторимый воздух...

Но вот уже показались деревянные ворота с большим транспорантом "Добро пожаловать!", потом сосновая аллея, и глазам гостей сразу открылся большой бревенчатый двухэтажный дом, за ним множество палаток, а на широкой поляне, между деревьев и под деревьями нарядная шахматная доска расставленных столов, накрытых свежими скатертями. Гостей ждал ужин.

Все, весело высыпав из автобусов, конечно, прежде всего помчались вниз, к берегу Истринского водохранилища, широко раскинувшегося во все стороны, застывшего, как огромное синеватое зеркало, в сплошной темнозеленой раме густо заросших хвойным лесом берегов.

Андре Марс-Валлетт, с которым мы объяснялись на немецком языке, восхищенно развел руками и тихо произнес:

- Ну, знаете... Никогда, никогда не забыть мне этого вечера и этого пейзажа.

А когда все вернулись на поляну, к ужину, гостей ждал милый и очень для них выразительный сюрприз: на столах дружелюбно попыхивали кипящие самовары, да, именно - самовары, те самые русские самовары, о которых за границей так много наслышаны. Раздались дружные аплодисменты.

И было очень любопытно наблюдать, как норвежцы, французы, итальян-"

цы - женщины и мужчины - толпились у самоваров, с любопытством вытягивая шеи, заглядывали в их дымящиеся трубы, ахали, цокали восхищенно языком, уважительно поглаживали самоварные ручки, а потом, открыв кран, нацеживали в стаканы кипяток и заварку и начинали пить чай, уверяя нас, что, конечно, чай из самовара - это очень, очень вкусно... и что они расскажут дома, о том, как пили настоящий чай, из настоящего русского самовара, в настоящем русском лесу.

Молоденькая норвежка, большеглазая, тоненькая, с заметной спортивной выправкой, все никак не могла отойти от самовара, долго его гладила, выпила одну за другой шесть чашек чая, а потом, забавно отдуваясь, с восторгом заявила:

- Шесть чашек чая! Я потеряю спортивную форму из-за этих самоваров!

Едва кончился ужин, как заиграли аккордеоны и начались такие веселые пляски, сопровождаемые хлопаньем ладоней и разжигаемые криками "Хоп1 Хоп1", что даже пятидесятилетний Андре Марс-Валлетт, ставший, кстати сказать, общим любимцем за свою необыкновенную жизнерадостность, чисто французский юмор и темпераментное, веселое и интересное выступление на дневной встрече, не выдержал и выдал такого гопака, что я ему вполне серьезно заметил, что он мог бы стать украшением любого ансамбля украинской песни и пляски. Выслушав мой комплимент, француз улыбнулся и ответил:

- О, мон ами1 Вы очень любезны. Но, поверьте, что несмотря на возраст, Андре Марс-Валлетт готов плясать с утра до вечера на вашей прекрасной земле, потому что здесь пляшет само сердце. (Эс танцт ди херц, майн либер фрейндт - произнес он по-немецки, уже зная, что я, увы, не владею французским языком)'.

А через полчаса изо всех палаток доносился скрип матрацев, на которые дружно укладывались рыболовы.

Около четырех часов утра всех разбудили. Рыболовы быстро позавтракали и пошли к пристани, где для них были приготовлены лодки, снастя,.

живцы.

И вот уже и гости и хозяева разъехались кто куда. На огромном водоеме растерялись лодки с рыбаками. Началась утренняя зорька.

Еще перед выездом Андре Марс-Валлетт, бывалый и опытный спортсмен, внимательно оглядел водоем и сказал:

- Очень много планктона. Рыба сыта. Большого улова не будет.

В общем, он оказался и прав и неправ. Рыбы действительно наловили немного несколько щук, из которых самая крупная, килограмма в три, досталась датчанину, порядочно мелкого окувя.

Но зато, как потом сказал за обедом один из гостей, была поймана "самая великолепная и полезная рыба - дружба".

В этом отношении улов, поистине, был превосходя, И когда, к двенадцати часам, рыболовы вернулись на станцию, стали купаться, снова петь v плясать, когда уже все почти знали друг друга по именам, когда начался оомен подарками, значками, адресами, автографами, когда потом все столы по единодушному требованию были сдвинуты и образовался один огромный, но очень сплоченный стол - то было похоже, что за этим столом сидит одна большая, дружная, крепкая семья.

За обедом гостей ждали новые сюрпризы. Началась лотерея подарков для гостей. Каждый иностранец, чтобы никому не было обидно, доставал из мешка номер, а каждый номер обозначал определенный подарок - статуэтку. спиннинговую катушку, грузинскую фетровую шапку и т. д.

Но и гости не остались в долгу. Рыболовы из разных стран тоже прпвезлн с собою подарки московскому обществу "Рыболов-спортсмен".

Чехи - свою знаменитую леску, получившую всеобщее одобрение; финны отлично сделанный зимний удильник; норвежцы подарили спиннинг и т.д.

На обеде выступил от имени московских рыболовов председатель московского общества "Рыболов-спортсмен" В. М. Горбанский. Потом ныступали гости - француз, норвежец, финн, итальянец, датчанин. А когда появилась рыбацкая уха, отлично изготовленная шеф-поваром, а к ухе всем гостям были выданы расписные деревянные русские ложки, с пояснением, что каждый должен взять свою ложку на память, - началось новое веселье. Сидевший рядом со мною французский журналист, с аппетитом съга уху. аккуратно вытер свою ложку и бережно засунул ее вместо платочка в верхний карман пиджака, заявив, что это "колоссально элегантно". Наши, увидев его шутку, начали наперебой дарить ему свои ложки, которые он рассовывал по карманам, утверждая, что ему "будет завидовать весь Париж".

А потом все встали и, взявшись за руки, запели гимн демократической молодежи чуть ли не на всех языках мира. Пели дружно, размахивая в такт гирляндами сплетенных рук, пели все: москвичи и гости, официантки и повар, которому все только что аплодировали за чудесную уху, мужчины и девушки. молодежь и старики.

Андре Марс-Валлетт взволнованно заявил, что никогда, никогда он не забудет этот день, этой встречи, этого "удивительного фестиваля дружбы и солидарности".