– Не знал об этом, – наконец сказал Даррел. Мелани носком спортивной туфли чертила невидимую линию на гладком полу. Она слегка повернулась, и Сьюзи пришлось напрячь слух.

– В любом случае все кончено, – ответила она. – Джо умер пару месяцев назад. Врезался на своем трейлере в дерево на обочине трассы. Пьянство не довело его до добра.

– А твоя мать? – спросил Даррел. – Она ведь умерла, когда тебе было лет десять-одиннадцать, не так ли?

– Двенадцать, – поправила его Мелани, но к горлу уже подступил комок.

– Кто же тебя потом растил?

– Не будем об этом, – шумно выдохнув, ответила она. – Послушай, я ведь спросила, как твои дела. Каковы мои, ты и сам можешь легко догадаться. – Она открыла один из встроенных шкафчиков, взяла стакан и наполнила его водой из массивной пластиковой канистры. – Почему тебя так разозлил репортер?

– Да так…

– О, я догадалась! Ты хочешь, чтобы я излила тебе душу, а как только дело доходит до тебя, ты становишься нем как рыба. – Она поставила стакан на стойку.

Даррел бросил взгляд на работающих неподалеку телевизионщиков. Теперь центральной фигурой их репортажа была Синди Райт.

– Просто Томми Блантон стал затрагивать чересчур личные темы, – объяснил Даррел.

– Знаю, – сказала Мелани и кивнула в сторону Сьюзи и Кевина.

Даррел улыбнулся. Жестом он пригласил ее зайти за перегородку и уединиться на камбузе.

Уайт смотрел на нее, и в его взгляде сквозило нечто большее, чем обыденное любопытство. Странно, будь на его месте другой мужчина… Их разделяло всего несколько сантиметров, и внезапно она почувствовала, что перед ней не прежний Даррел Уайт, школьный друг и соперник, а… привлекательный мужчина.

– Послушай, здешняя атмосфера действует на всех нас как-то непривычно, – проговорила она. – Давай забудем о нашем разговоре.

– Может, нам стоит продолжить разговор попозже, когда наши отношения…

Мелани рассмеялась.

– Отношения? Даррел, но я же тебя знаю. У тебя никогда не было серьезных отношений. Ты, словно заядлый курильщик, ни за что не расстанешься со своими законными двумя пачками в день, даже если это скоро загонит тебя в гроб.

– То есть я не могу иметь серьезных отношений с женщиной? – нахмурился он. – Не могу полюбить?

– Даррел, у тебя ведь даже нет постоянного одеколона, не то что женщины! – воскликнула Мелани. – Я ведь знаю тебя много лет. Подумай сам: тебя ведь ни один твой друг или знакомый не назовет человеком, склонным или хоть мало-мальски годным для женитьбы. – Она вскинула голову. – Впрочем, так ты гораздо счастливее остальных.

Даррел нахмурился, а взгляд потемнел.

– Вижу теперь, что ты знаешь меня хорошо, – процедил он сквозь зубы. – Даже слишком. – И, не говоря больше ни слова, удалился на камбуз и, разложив на столике свежие газеты, принялся перелистывать их.

Мелани вспомнила, что взяла с собой несколько детективов. Достав из сумки одну из книг, она присела на край кушетки. Но сосредоточиться на чтении не удалось: она то и дело вспоминала потемневшие глаза и странное замечание, которое Даррел отпустил напоследок.

С тем же успехом можно было пытаться заснуть на кровати, утыканной гвоздями. Безуспешно проворочавшись с час на койке в задней каюте, он уступил свое место Джерри, которому выпала десятка. Наивный, он надеялся разделить свое ложе с Мелани!

А сейчас приходится довольствоваться местом на прохладном и жестком полу, пусть даже и устланном ковролином, в узком пространстве между двумя кожаными диванами в кают-компании. Организаторы, конечно, позаботились о многом, только забыли предусмотреть побольше одеял и подушек. Естественно, они ожидали, что участники будет потихоньку выбывать из игры, и именно к этому все и шло. Однако двенадцать оставшихся на данный момент участников держатся стойко и сдаваться не собираются.

Особенно Мелани. Даррел, несмотря на тесноту, едва замечал других участников. С момента их последнего разговора она не выходила у него из головы. Что бы он ни делал – наливал ли себе стакан сока, ел ли фрукты или читал газеты, – он думал лишь о ее шелковистой коже, которую Мелани намеренно продемонстрировала, оттянув ворот своей футболки. Она ловко поддразнила его. Под бюстгальтером ее кожа наверняка окажется еще более нежной…

Закрывая глаза, он постоянно видел перед собой дерзкий взгляд Мелани и оголенное плечо со спущенной бретелькой бюстгальтера. Вместо дерзкой и неуступчивой девчонки, которую он без конца дергал за косу, он обнаружил перед собой прелестную умную молодую женщину, и это открытие поразило его. Как будто он ступил на неведомую и запретную территорию, границы которой Мелани тщательно оберегала.

Мелани права, и спорить с ней на этот счет бессмысленно. Он сродни изголодавшемуся гончему псу. Всю свою жизнь он охотился за женщинами и почти каждую умудрялся заманить в свои сети. В юности и ранней молодости они сами липли к нему, к тому же его смазливая рожа часто красовалась в спортивной рубрике местной газеты. Один раз его даже сфотографировали вместе с мэром Рокленда, после чего Даррел Уайт сделался кумиром всех местных красоток.

К окончанию школы Даррел уже в совершенстве овладел мастерством обольщения. Он знал, как правильно держать плащ девушки, когда она его надевает, чтобы невзначай задеть и погладить плечо. Он умел так поцеловать девушку при первом свидании, чтобы оставить ее неудовлетворенной и желающей большего. Он умел выждать после романтической встречи и позвонить лишь тогда, когда измученная тоской девушка уже почти теряла надежду. В таком случае она, объятая счастьем, уже была готова на все. Он знал все эти хитрости и последние пятнадцать лет успешно и безошибочно ими пользовался. Но с Мелани… Черт возьми, с Мелани все иначе. За месяцы, прошедшие со смерти жены Гленна, Даррел начал смотреть на женщин новыми глазами. Психолог объяснил бы это менталитетом близнецов. Возможно, Даррел каким-то образом перенял мировосприятие своего брата, и оно стало определяющим в его жизни. Как бы там ни было, но в одночасье он понял, что жизнь брата обрела гармонию, когда рядом с ним неотступно находилась любимая женщина. И хотя теперь она навсегда покинула Гленна, у него остались добрые воспоминания и любовные письма – ощутимое доказательство их любви, которая, оказывается, была намного глубже, чем предполагал Даррел.

В его собственной жизни было полно женщин, но им лишь требовалось приятно провести с ним время. Они напрочь отвергали прочные связи и взаимные обязательства и испытывали к нему влечение лишь за его неотразимую внешность. Мелани права. Ему нужна зрелая, здравомыслящая женщина, а не легкомысленная девчонка. В общем, такая, как она сама…

Начать за ней ухаживать?! Это невозможно. На свои излюбленные методы рассчитывать уже не приходится. Теперь они казались ему примитивными. Мелани ведь видит его насквозь, может предсказать его поступки и прилюдно высмеять, поставив в неловкое положение. От этой мысли Даррел не на шутку разволновался. Сон растворился, словно тень в пасмурный день. Отбросив покрывало, он поднялся на ноги. Взяв бутылку пива из холодильника, он вскрыл ее и залпом осушил.

Свет от открытой дверцы холодильника тускло осветил камбуз и часть кают-компании. На раскладном кресле в углу, в передней части салона, поджав ноги и подложив руку под голову, лежала Мелани. Она не спала. Даррел заметил, что отблеск света отразился в ее открытых глазах, но не знал, смотрит она на него или нет. Блуждают ли ее мысли по той же опасной извилистой тропинке, что и у него?

Даррел захлопнул холодильник. Мелани встала, и одеяло, прикрывавшее ее ноги, соскользнуло на пол. Слегка пошатываясь, она зашла на камбуз.

– Что с тобой? – тихо спросил Даррел.

– Не спится, – ничуть не удивившись его присутствию, объяснила Мелани. – В обезьяньих клетках в зоопарке, наверное, спать удобнее, чем здесь. Ноги совсем затекли… Осталось еще пиво? – улыбнувшись, спросила она после паузы.

Даррел кивнул и открыл холодильник. Неяркий свет, отражающийся от бутылок с янтарным напитком, осветил ее лицо, сделав его более мягким.