Возделывание чая — очень тяжелый труд. Чайные семена сначала сеют в питомнике, а затем высаживают в грунт, поливают и окучивают. Затем их бережно подвязывают, подчищают и подрезают. Когда листья на кустах развернутся и достигнут нужной величины, начинается сбор.

Вся крестьянская семья с бамбуковыми корзинами в руках осторожно ощипывает кусты. Собранные листья складывают в корзины вроде больших бочек. Затем листья отвозятся большей частью на специальные чайные фабрики, где из зеленых листьев и выделывается черный чай.

В прежнее время чай приготовляли сами крестьяне. Чайные листья высыпаются на цыновки, и вся крестьянская семья голыми ногами топчет лист до тех пор, пока из него не потечет сок.

После этого влажные и потемневшие листья складывают в высокие корзины и оставляют эти корзины в тенистом месте. Чай начинает бродить и получает тот тонкий и приятный запах, который, собственно, и ценится в чаю.

Как только чай перебродит, его снова высыпают на цыновки и выставляют сушиться на солнце. В ненастную погоду и осенью чай сушат на особых жаровнях. Но такой чай не особенно ароматен. Затем чай просеивается через решета, отбираются стебельки и веточки — и чай готов к продаже. Крестьяне в Китае обычно снимают лист с чайных кустов четыре раза в год.

Но еще труднее работа на рисовом поле. Рис произрастает в мокрой почве, и чем больше воды, тем он пышнее и гуще растет. Сажать рис приходится, стоя весь день в грязи или по щиколотку в воде. Рис в южном Китае сеют два раза в год. Один раз — в апреле, другой раз — в конце июля.

В свободное от полевых работ время китайский крестьянин собирает хворост для топлива, навоз по дорогам для удобрения или уходит в город на заработки. Среди китайских крестьян очень распространена поговорка, рисующая их жизнь: «в хороший год (т.-е. в урожайный) умираешь от работы, а в плохой— от голода».

Китайская деревня издали имеет очень приятный вид, — она окружена зеленью и фруктовыми садами. Но вблизи китайская деревня производит удручающе впечатление. Дома большей частью сделаны из глины или из необожженного кирпича, пол в домах земляной, печей нет. Зимой жилища согревают простой жаровней, и поэтому в них бывает очень холодно.

Но миллионы крестьян и рабочих в Китае не имеют даже и такого убогого жилища, а живут в землянках или шалашах, а многие даже в лодках. В этой удивительной стране сотни тысяч людей рождаются, растут, работают, женятся и умирают на лодках; жизнь на лодке так тесна, неудобна и полна таких лишений, что ни один наш рабочий или крестьянин не вынес бы ее даже и в течение короткого времени.

Иногда семья в шесть-семь человек живет на крошечной лодке в полторы-две сажени, и все спят вповалку; на дне лодки так тесно, что нельзя даже вытянуть ноги; приходится прижимать колени к подбородку и в таком неудобном положении проводить всю ночь.

Обед готовится тут же, на корме, на маленьком очаге, над которым висит чугунный котелок. В котелке варят рис и в нем же заваривают чай. Посередине лодки устроен соломенный или рогожный навес, куда укрываются от дождя и зноя.

Иногда некоторые такие «водяные» жители ухитряются держать в лодке еще и поросенка или двух-трех кур. Маленькие дети ползают по дну лодки, карабкаются по бортам. Их часто привязывают за ногу веревкой на тот случай, чтобы ребенка можно было бы сейчас же поймать и вытащить, если он нечаянно упадет в воду.

Лодочных жильцов много во всех китайских городах, расположенных на Ян-цзы. Но особенно много их в Ханькоу, где в Ян-цзы впадает река Хань, текущая из северного Китая.

Ханькоу — это китайский Лондон. В настоящее время Ханькоу совершенно слился еще с двумя городами — Ханьяном и Учаном, и эти три города составляют один огромный трехмиллионный улей. Теперь все эти три города объединены в одно целое под названием Ухан.

Ханькоу находится в тысяче километров от устья Ян-цзы. Торговые морские пароходы доходят свободно до Ханькоу. Таким образом европейско-американская «цивилизация» через Ханькоу распространяется в самое сердце Китая. Ханькоу является крупным промышленным центром, — здесь находятся металлургические заводы и много фабрик. Из Ханькоу идет железная дорога на север — на Пекин и на юг — в Кантон.

После Ухана селения и города следуют почти беспрерывно по обоим берегам Ян-цзы. Вот Хуан-Чжоу, Цы-Чжоу, а затем Цзю-Цзян, или город «Девяти рек», расположенный на узком скалистом полуострове, который отделяет от Ян-цзы большое озеро По-Ян-Ху, имеющее в длину не менее ста километров.

Озеро По-Ян-Ху принимает в себя многоводную реку Гань-Цзян. На озере мы видим многочисленные острова. Его берега густо заросли камышами. Во многих местах озера расположились пловучие города из лодок и плотов, служащих жильем многим тысячам людей.

Джонки с распущенными парусами то и дело снуют по обширной поверхности озера — мимо живописных городов и береговых холмов. Все это делает северную половину По-Ян-Ху одним из самых красивейших уголков Китая.

Из озера вытекает река, впадающая в Ян-цзы. При выходе реки из озера — над водою высится каменистая скала «Большой утес сироты», а на самой Ян-цзы против устья притока над водой поднимается другой утес, известный под именем «Малого утеса сироты».

Ниже озера По-Ян-Ху «Великая река» направляется на северо-восток, протекая по широкой равнине. Могучий поток плавно несет свои воды в широком русле. Зеленеющие острова прерывают там и сям однообразие водного пространства. По берегам лепятся домики, окруженные группами деревьев и бамбуковыми рощами. Какая-нибудь пагода, стоящая одиноко на выступе береговых холмов, возвещает соседство города. Невысокие косогоры, испещренные полосами зелени, господствуют над возделанными полями обоих берегов; удаляясь от берега, холмы постепенно теряются в синеватой дымке горизонта.

Наиболее значительным городом этой части Ян-цзы является Ан-Цин-Фу, главный город провинции Ань-Хой, или области «Мирных городов». Еще ниже на правом берегу Ян-цзы мы видим У-Ху и Тай-Нин, а на левом Хэ-Чжоу. Вскоре показываются и- строения Нанкина, или «Южной столицы» и его большого предместья на левом берегу реки — Пу-Коу.

Современный Нанкин ничего особенного не представляет. Это — сравнительно пустынный город, хотя в нем и насчитывается до полумиллиона жителей. Многие улицы города состоят из жалких глиняных мазанок, крытых соломой.

Нанкин запустел после разгрома (в 60-х годах прошлого столетия) «тайпингов», которые хотели основать в Китае «Мужицкое царство мира», — царство равенства и братства. Нанкин был избран столицей тайпингов, и на него обрушилась вся ярость богдыхана и его мандаринов. Разгром и казни революционеров-крестьян превзошли, пожалуй, по своей жестокости и бесчеловечности расправу версальцев над парижскими коммунарами 1871 года…

После артиллерийской бомбардировки, длившейся почти месяц, Нанкин пал летом 1864 г. — и началась резня. До ста тысяч человек «рыцарей мира» было умерщвлено императорскими войсками в течение трех дней. Весь город был предан разрушению. Во время бомбардировки в Нанкине погибла и знаменитая «фарфоровая башня», считавшаяся «восьмым чудом света».

Спустя 63 года, в марте 1927 года Нанкин снова пережил жуткие дни. На этот раз его громила англо-американская артиллерия, — за то, что китайцы вздумали быть хозяевами в своей же стране.