Главная достопримечательность Нанкина находится не в самом городе, а в его окрестностях — это усыпальница императоров знаменитой династии Мин, «собирателей» Китая.

Еще издали на фоне горного кряжа, находящегося на севере, мы замечаем довольно высокий холм, поросший густым лесом. Перед холмом устроена кумирня. От этой кумирни идет к югу широкая аллея длиной в пятьсот метров. Аллея заканчивается двумя высокими колоннами. По обеим сторонам аллеи мы видим каменные изваяния древних императоров, а на другой аллее, идущей к востоку, — стоят парные каменные изваяния животных. Вот два лежащих льва, за ними виднеются два лежащих верблюда, а там еще и еще звери: слоны, единороги, носороги…

Аллея идет зигзагами, так как каменные животные должны охранять могилы императоров от злых духов, которые, по верованию китайцев, летают только прямо и поэтому, если бы аллея была прямая, а не зигзагами, то злые духи легко могли бы найти дорогу к могилам.

На спинах стоящих каменных слонов можно видеть массу камешков (см. помещенную дальше фотографию). Эти камешки связаны с таким суеверием китайцев: многие китайцы, вступая в брак, являются сюда перед свадьбой и бросают камешки на спины слонов; если камешек удержится на спине, значит небо в течение первого же года благословит брак китайца сыном, а если камешек упадет, то родится дочь. Девочки в китайской семье являются «лишним ртом», и поэтому часто молодая чета, не желающая иметь девочку, ждет целый год и затем снова приходит в Нанкин и бросает на спину слонов камешки, вымаливая у неба сына, который в старости будет кормильцем родителей…

Ниже Нанкина пароход проходит мимо большого города Чжэнь-Цзяна, от которого начинается «Большой канал», соединяющий реку Ян-цзы с другой великой китайской рекой Хуан-Хэ (Желтой рекой). Под стенами этого города в 1842 г. англичане одержали первую победу над китайцами, и эта победа позволила им предписать Китаю свои условия на конгрессе в Нанкине. Когда в 1842 году англичане взяли Чжэнь-Цзян и ворвались в город, то они нашли в городе только мертвых. Защитники города перерезали своих жен и детей, а затем сами себя лишили жизни, чтобы не подпасть под ненавистное владычество «рыжеволосых варваров».

После Чжэнь-Цзяна мощная река принимает вид морского залива. Ее мутные воды медленно текут вдоль низменных болотистых берегов. Здесь берега сравнительно пустынны, так как нередко бывают наводнения, и поэтому города и деревни строятся вдали от берега. Только кое-где виднеются железные нефтяные баки Стандарт-Ойль и Азиатской Нефтяной Компании.

Но вот пароход делает поворот. Он входит в устье последнего притока Янцзы— реки Ван-Пу, на берегах которой расположен Шанхай — первый порт Китая по своему экономическому значению. На берегах сразу вырастает целый лес фабричных труб, подымаются бесконечные ряды складов, доков и верфи. Это — Вузунг, который можно назвать предместьем Шанхая.

Река становится значительно уже. Двумя почти беспрерывными вереницами движутся вверх и вниз по реке английские, французские и американские крейсера и канонерки. Зеленые гиганты «Канадо-Тихоокеанской Компании» оглушают воздух своими гудками. Стройные моторные суда Ниппон-Юсен-Кайша беспрестанно снуют между бесчисленными грузовыми пароходами всех наций, размеров и форм.

Но вот наш пароход приближается к самому Шанхаю. Слева Пу-Тунг, — быстро растущий рабочий район, из которого сотни паромов и маленьких пароходиков перевозят в город и обратно тысячи рабочих. Справа от нас тянутся пристани и фабрики района Ян-Цзе-Пу.

Немного найдется в мире больших городов, где было бы сосредоточено так много фабрик и заводов, как в Шанхае. Когда видишь бесконечные ряды фабрик и заводов вдоль реки, горящие огнями всю ночь, работающие беспрерывно в две смены по 11¹/₂ часов, как-то непосредственно ощущаешь весь подавляющий гнет мирового капитализма!..

В Шанхае сосредоточено около 300 крупных современных фабрик и заводов. На первом месте стоят 60 хлопчатобумажных фабрик, затем идут 80 шелкопрядильных, на которых работает 200 тысяч рабочих, исключительно женщины и дети; здесь же насчитывается 70 больших трикотажных фабрик, на которых работают также женщины и подростки-девочки.

Кроме того, в Шанхае имеется огромная фабрика текстильных машин, несколько железоделательных и сталелитейных заводов, около десятка судостроительных верфей, паровозо- и вагоностроительные заводы, механические мастерские, два завода электрических ламп, около сотни табачных фабрик, 17 стекольных заводов, 8 спичечных фабрик, 4 бумажных, 19 паровых мельниц, многочисленные кожевенные заводы, маслобойные, сахарные и т. д.

Нельзя не упомянуть также о шанхайских типографиях, из которых многие (как, напр., типография «Коммерческой Прессы») оборудованы согласно последнему слову техники и имеют по две тысячи рабочих.

На шанхайских фабриках и заводах, на верфях и пристанях работает более миллиона человек рабочих. Чем же объясняется такое сосредоточение промышленности в Шанхае?

Можно указать две причины: во-первых, выгодное географическое положение Шанхая, лежащего у входа в центральный Китай, куда ведет удобная водная дорога Ян-цзы. Шанхай — это сын Янцзы, порождение великой реки. С другой стороны, развитие шанхайской промышленности объясняется страшной дешевизной труда китайцев.

Средняя заработная плата шанхайских рабочих не больше 10–15 рублей на русские деньги в месяц, и это при 11¹/₂ часовом рабочем дне!..

Но многие рабочие, в особенности женщины и дети, получают не больше 15–20 копеек в день. В Шанхае капиталистическая эксплоатация выражается наиболее ярко. Тысячи шанхайских рабочих не могут обеспечить своей работой даже более или менее сносного существования и живут в грязных, вонючих берлогах по нескольку семей вместе, заражая друг друга разными болезнями. Многие рабочие ночуют просто где-нибудь в канавах или на берегу, под открытым небом…

А рядом с этой бедностью и нищетой мы видим роскошные кварталы европейцев, сотни залитых электрическим светом магазинов с товарами всех стран мира. На центральной набережной Шанхая, недалеко от роскошного парка, куда «воспрещен вход собакам и китайцам», мы видим сплошную линию прекрасных дворцов-банков и контор.

Здесь — сердце капиталистической власти. Здесь, в этих серых дворцах, находятся пружины и аппараты «хитрой механики», при помощи которой пауки мирового капитализма, сидя в покойных креслах, выкачивают из миллионов китайского народа плоды его тяжелого труда, превращая пот и кровь китайского кули и бедняка-крестьянина в хищнические доходы, в безумную роскошь и дикий разгул буржуазного международного Шанхая.

Над всей линией каменных громад банков выделяется грандиозное сооружение английского Гонконгско-Шанхайского банка, одно из лучших банковских зданий в мире. Оно как бы господствует над остальными банками. Здесь — центр владычества английского капитала. Отсюда руководят действиями британского флота и подкупленных китайских милитаристов. Отсюда исходят приказы и о расстрелах рабочих демонстраций, отсюда дается тон всем буржуазным газетам' Китая.

Шанхай вырос всего в какие-нибудь сорок — пятьдесят лет. Он вырос на пустынном болоте, как сказочный город — там, где великая китайская река соединяется с Великим океаном. Шанхай создан буквально на костях и на крови китайских рабочих, которые своим каторжным трудом поддерживают его великолепие и содержат тысячи праздных паразитов.

Шанхай часто называют Парижем Дальнего Востока, но к нему больше подходит наименование китайского Нью-Йорка. Для китайского пролетариата Шанхай является, примерно, тем, чем был в свое время для русских рабочих Петербург, — центром революционного движения, штаб-квартирой и маяком революции…