Я снова молчал, глядя в парту. Семен толкнул меня в плечо.

— Ну так что? Какие трусы носит?

И в этот момент подал голос Боря, до сей поры молча сидевший рядом.

— Ты собираешься использовать эту информацию для онанизма?

Рыба и Семен уставились на него, не веря своим ушам.

— Чего? — нахмурившись, переспросил Семен.

— Я уважаю в людях тягу к познанию, — непринужденно говорил Борис. — Но познание должно быть осмысленным. Тебя внезапно заинтересовал тип нижнего белья, которое носит конкретная девушка. Для чего тебе эта информация? Как ты сможешь ее использовать? Я не вижу ни единого варианта. И вывод напрашивается простой. Эта девушка — предмет твоего вожделения, но вступить с ней в половую связь ты боишься или же не можешь. Поэтому ты, обладая скудным воображением, собираешь информацию о различных деталях, имеющих к ней отношение, чтобы потом, воссоздав в воображении ее целостный образ, предаться иллюзорному сексу с ней. Неясно только, зачем тебе информация о трусах. Уместнее было бы спросить о родинках, например. Насколько мне известно, людям свойственно менять белье каждый день. И это та деталь, которую ты будешь воображать непродолжительное время, прежде чем удалишь ее со своей идеальной модели. Если уж тебе нужна такая достоверность, то сходи в магазин женского белья, выбери понравившиеся трусы и воображай их.

Очнувшись от первоначального потрясения, Семен схватил Борю за шкирку.

— Ты чего, крысеныш, опять наполучать захотел, а? — прошипел он.

— Просто пытаюсь помочь тебе оптимизировать свою деятельность! — ослепительно улыбнулся ему Брик.

— Сема, вмажь ему, а? — посоветовал Рыба. — Сильно до фига базарит.

— А я сейчас вмажу! — Кулак Семена начал подниматься.

— Так, ребята, что там у вас такое? — послышался голос Нины Валерьевны.

Семен нехотя опустил кулак.

— Да мы так, разговариваем просто с пацанами, — отозвался Рыба.

— Учили бы лучше, разговорщики. Опять сегодня контрольную на «два» напишешь.

— А чего, сегодня контрольная? — возмутился Рыба.

— Ну здравствуйте, проснулись! На уроки ходить надо, Рыбин!

Сдав, наконец, листок бумаги, густо исчерканный разнообразными химическими уравнениями, я выскочил из класса в коридор, где меня ждал Брик, закончивший еще раньше.

— Возвращаясь к теме онанизма, — сказал он. — Полагаю, я правильно понял обсценную роль этого термина?

— Господи, Боря, ты о чем-нибудь другом думать можешь? — застонал я.

— Знаешь, честно говоря, с трудом, — признался Брик. — С тех пор, как я начал изучать эту книгу, меня не покидает физическое и психологическое желание осуществить половое соитие. Онанизм не слишком помогает, хотя и…

— Об этом мне знать не обязательно!

— Но ты же мой друг.

— И что?

— Я думаю, ты не станешь использовать эту информацию против меня. В принципе, конечно, можешь использовать, если так полагается.

— Боря, — вздохнул я, — давай сойдемся на том, что эта информация мне просто не нужна. Это твое личное дело!

— Ты же понимаешь, что даже личные дела представляют для меня проблему. Я новичок в этом теле. И прошу от тебя помощи. Можешь поглядеть, правильно ли я…

Его прервал стук двери. Из кабинета вышел Петя Антонов, и лицо его не предвещало ничего хорошего.

— Самые умные, да? — обрушился на нас староста.

— Ты о чем? — удивился я.

— Почему так рано вышли?

Мы с Борей переглянулись. Брик хотел пояснений, но тут я сам ничего не мог понять.

— Если меня опять будут прессовать за успеваемость класса — вам обоим конец! — раскрыл свою мысль Петя. — А тебя, — он указал на Брика, — я вообще ментам сдам! Вчера бы мог, да пожалел дурака.

Брик, прищурившись, смотрел на Петю. Внезапно он вздрогнул и резким движением положил руку ему на плечо.

— К тебе он тоже приходил? — Голос Брика стал серьезным.

— Кто? Мент этот странный? Ну да.

— И ты хотел рассказать ему обо мне?

— Да иди ты в пень! — Петя, скорчив брезгливую гримасу, стряхнул со своего плеча его руку. — Из тебя убийца, как из Рыбы учитель младших классов.

— Это все, что я хотел знать, — улыбнулся Брик. — Спасибо за беседу.

— Подавись, — сказал Петя и пошел по своим делам.

Брик провожал его взглядом.

— Почему ты мне не рассказал?

— Про что? — переспросил я.

— Про милиционера, который приходил к тебе вечером.

Я озадачился. Убийство Мартынки никак не вязалось в моем сознании с Бриком. Насколько я знал, они даже не встречались ни разу.

— Я видел его, когда шел в первый раз в школу, — сказал Брик. — Пытался установить контакт, но тщетно. Он меня немного озадачил.

— Так, погоди-ка! — я поднял руку в останавливающем жесте. — Это что такое сейчас было?

— Что? — удивился Боря.

— Как ты узнал, о чем я думаю?

— Ах, это… Ну, я исследую различные возможности человеческого мозга. Знаешь, многие из них весьма интересны!

— Ты что, можешь читать мысли?

— Это так называется? Ну да, я могу узнать, о чем думает человек. И, кстати, я прекрасно знал, чего на самом деле хотел Семен. Представляешь, его вообще не интересуют трусы Жанны! Он просто хотел тебя унизить!

Я выронил на пол пакет с учебниками, но даже не заметил этого сразу. Внутри все кипело.

— По-твоему, я этого не знал? — крикнул я. — Да они из кожи вылезут, чтобы меня в грязь втоптать! И какого дьявола ты пристал к нему со своим онанизмом?

— Мне показалось, что я тебя защитил, — развел руками Борис. — Он хотел высмеять тебя, а я высмеял его.

— Боря, твое чувство юмора не имеет ничего общего с человеческим! Семен не понял и двух слов из того, что ты ему сказал.

— Это да, — приуныл Боря. — После пары предложений у него словно какой-то блок включился. Но я продолжал, надеясь, что ты оценишь шутку. Ну а что? Я использовал контекст, извратил его и приложил остроумие. По-моему, я создал идеальную ситуативную шутку, хотя и довольно грубую.

Я отошел от подоконника, схватился за голову, вернулся назад.

— Боря, — сказал я, — если ты не хочешь казаться странным, прекрати все это делать. Не шути никогда, у тебя это не получается. Не надо меня защищать таким образом — это ненормально! И, самое главное, нельзя читать человеческие мысли — этого никто не умеет!

— Маша умеет, — возразил Брик. — Не в такой мере, пожалуй, и вряд ли она осознает эту способность, но — умеет. Да и у тебя есть задатки.

— Маша? — тупо переспросил я.

— Ну да. Господи, у нее такая каша в голове — хуже, чем у тебя. Рассказать тебе, почему она решила пойти со мной на бал?

— Нет!

— Это имеет непосредственное отношение к тебе.

— Нет, Боря, твою мать, я ничего не хочу об этом знать! Дай мне самому разобраться! Мне не нужна сверхъестественная помощь!

— Хорошо.

Боря спрыгнул на пол, подошел ко мне и положил руку на плечо.

— Я понял твои чувства, Дима. Обещаю, что впредь постараюсь не читать твои мысли. Постараюсь перестать шутить. И я снова прошу тебя о помощи. Научи меня быть таким же, как все. Я прекращаю свою познавательную деятельность и собираюсь заняться мимикрией.

Я усмехнулся. Все-таки это был поразительный человек. Минуту назад я его практически ненавидел, а теперь снова вижу в нем друга. Наверное, его предельная искренность была тому причиной.

— В первую очередь, давай поработаем над твоим словарным запасом, — сказал я. — Ты говоришь неестественно.

— Что ты подразумеваешь под «неестественно» в данном контексте? — удивился Боря.

— Вот именно это! В шестнадцать лет так не говорят. Да и в сорок лет тоже. Разве что какие-нибудь профессора. Правильным ответом на мою фразу будет: «Чё?» Вообще, запомни это слово. Оно универсально, всегда его употребляй, если чего-то не понимаешь.

— «Чё», — повторил Брик. — Я запомнил. Что еще?

— Я не знаю… Я будто стою возле разбомбленного города и пытаюсь перечислить все, что сломано. Просто слушай, как говорят другие. И сам старайся говорить так же.