– Все это хоть о чем-то говорит тебе, Шторм?

Шторм неохотно кивнула головой.

Факты с очевидностью свидетельствовали против ее подруги, которую Шторм знала с детских лет. Для Бекки существовал только один-единственный способ добывать такие суммы денег каждую неделю – если она, конечно, не занималась золото добычей.

И все же Шторм не могла произнести этих слов вслух. Она встала, пожелала Марии спокойной ночи и поднялась вверх по лестнице к себе в комнату, где сразу же легла в постель. Но сон не шел к ней, она долго лежала с открытыми глазами и слышала, как каминные часы внизу пробили полночь. Большая сосна за окном отбрасывала призрачные тени на стену, а Шторм обдумывала услышанное и все никак не могла смириться с тем, что узнала сегодня.

Кейн свернул газету, которую он получил накануне из Шайенна, и положил ее на пол рядом со своим стулом. Он только что с интересом прочел сообщение о том, что бычки достигли на рынке рекордно высокой цены. Настало время воплотить в жизнь те планы, которые он уже давно лелеял в душе.

Он взглянул через стол на свою сестру. На его губах заиграла улыбка, когда он увидел, с каким забавным усердием она поглощает яичницу с мясом вместе с хорошей долей жареного картофеля и белого хлеба.

Сколько помнил Кейн, у Шторм всегда был отличный аппетит, как и положено дочери фермера, выросшей на свежем воздухе. Он поднялся, чтобы принести кофейник. Кейн налил благоухающую жидкость в большую кружку с надписью «Босс» на одном боку. Фермеры ближайшей округи подарили ему эту кружку вскоре после смерти их родителей, и Кейн очень ценил этот простой подарок. Сам факт подарка свидетельствовал о том, что люди выказали ему то же уважение и почтение, которыми пользовалась у них чета старых Рёмёров.

Поставив кофейник снова на плиту, Кейн уселся на прежнее место. Пододвигая к себе сахарницу, он произнес:

– Какие у тебя планы на сегодняшний день, Шторм? Я полагаю, тебе следовало бы познакомиться заново со всем ранчо.

Шторм спокойно продолжала пережевывать пищу, молча, не отвечая брату. Казалось, все ее внимание было поглощено этим процессом, во всяком случае ее лицо ничего не выражало. Однако внутренне она была далеко не столь безразлична. Шторм хорошо помнила то решение, которое приняла вчера, прежде чем ее сморил сон. Она собиралась во что бы то ни стало увидеться с Бекки.

Но Шторм была уверена, что брат запретит ей это делать, запретит встречаться с Бекки, и наверняка разгорится страшный скандал.

То, что Кейн поступит подобным образом, было само собой разумеющимся, вполне естественным делом. Шторм это отлично сознавала – ведь он старший брат, глава семьи, он отвечает перед людьми за сестру. Вполне возможно, что Кейн во многом был прав. Ведь пропасть, образовавшаяся между ней самой и Бекки, могла оказаться непреодолимой. И потом, Бекки могла просто не захотеть возобновления их дружбы. Ведь прошло уже шесть лет, с тех пор как они расстались, и, несомненно, обе они очень изменились за это время. Но, однако, нельзя было сбрасывать со счетов сестринскую привязанность и близость, которые с детских лет обе они испытывали друг к другу. Сейчас же Шторм хотелось разузнать, как Бекки смотрит на те или иные вещи, о чем думает, на что надеется.

Шторм уже открыла рот, чтобы ответить Кейну, но была избавлена от этой необходимости громким топотом копыт, который отвлек внимание брата от ее персоны. Он поднялся и подошел к кухонному окну, которое выходило на реку и бегущую вдоль нее дорогу – примерно в пятидесяти ярдах от дома. Когда он снова уселся на свое место, его лицо выражало негодование и осуждение.

– Этот идиот Уэйд когда-нибудь сломает себе шею, он носится на своем жеребце, как дикий индеец по прерии, – сказал он недовольно. – Он опять кутил целую ночь и теперь возвращается от своей…

Внезапно лицо Кейна побагровело от смущения за только что сказанные слова и те слова, которые чуть не сорвались с его языка.

Шторм спокойно поднесла чашку с дымящимся кофе к губам, сделала осторожный глоток, как бы боясь обжечься, и только потом произнесла довольно едким тоном:

– Значит, этот похотливый мартовский кот продолжает охотиться за женщинами. И, судя по твоим словам, ты считаешь, что он наконец нашел себе пару, по всем статьям подходящую ему. Он искал ее довольно долго, надо признаться.

Кейн нахмурился, слыша столь откровенные циничные речи из уст своей младшей сестры, но затем решил принять во внимание то, что она теперь вовсе не подросток, а вполне взрослая молодая женщина.

– Боюсь, что ты совершенно права, – отозвался он, – он почти переселился к Джози Сейлз.

– Бьюсь об заклад, старушка Джози на седьмом небе от счастья по этому поводу, – губы Шторм скривила нервная усмешка, – сколько я помню, она всегда бегала за ним. Может быть, теперь-то она заполучит его себе в постель на законных основаниях.

Джози Сейлз, ровесница Кейна и Уэйда Мэгэллена, была владелицей магазина готовой одежды в Ларами и жила в комнате при магазине. Шторм никогда не любила эту женщину с кошачьим выражением смазливого личика.

Кейн усмехнулся на ее замечание и заявил:

– У нее на это нет ни малейшей надежды. Уэйду от нее нужно только одно…

И он опять не закончил фразы.

– А он хоть один раз в жизни относился серьезно к женщине, любил он хоть кого-нибудь? – спросила Шторм, помолчав немного.

Кейн несколько секунд сидел молча, уставясь в свою кружку, а затем спокойно сказал:

– Да, у Уэйда была большая любовь. Я уверен в этом. Я думаю, что когда дела пошли не так, как он на это рассчитывал, и его надежды рухнули, это чуть не убило его. С тех пор он решительно переменился, это уже совсем не тот Уэйд, которого я знал прежде.

Шторм удивленно взглянула на брата. Это было для нее большой новостью.

– А что произошло между ним и той женщиной?

– Откуда я знаю? – Кейн, отвернув от нее лицо, устремил взгляд в окно, рассеянно помешивая ложечкой кофе в кружке. – Уэйд не из той породы людей, которым можно запросто задавать вопросы об их личной жизни.

Шторм твердо сказала себе, что ее вовсе не волнует то, сколько женщин в своей жизни любил Уэйд Мэгэллен. И все же мгновение спустя она задала еще один вопрос:

– Эта женщина вышла замуж за другого мужчину?

– Нет, она не замужем до сих пор. Она уехала из Ларами.

Шторм поставила чашку на стол, вынула чайную ложечку и склонилась над ней, ловя перевернутое отражение своего лица на ее вогнутой поверхности.

– Ты думаешь, Уэйд все еще любит ее? – она положила ложечку на стол.

Кейн пожал плечами.

– Не знаю. Но я надеюсь на это.

– Надеешься? С чего это вдруг? – она чуть не потеряла контроль над собой – так явственно прозвучали в ее вопросе пронзительные нотки охватившего ее волнения.

– Я уверен, что они созданы друг для друга. И я от всей души надеюсь, что когда-нибудь они соединят свои судьбы.

– А я знаю эту женщину, о которой ты говоришь в столь возвышенных тонах? – спросила Шторм недовольным голосом.

Но по сделавшемуся вдруг суровым лицу Кейна она увидела, что он хочет прекратить этот странный разговор.

– Ни слова больше об этом, – твердо сказал он, и по его тону Шторм поняла всю тщетность дальнейших вопросов и расспросов на эту тему.

Однако сам Кейн нашел нужным добавить еще несколько слов:

– Обещай мне, что ты никогда никому не скажешь ни слова о том, что только что услышала.

– Я никогда не нарушу своего обещания, Кейн Рёмер, – хмуро сказала Шторм. Она так жалела, что вообще узнала о несчастной любви Уэйда. От слов брата у нее снова сжалось сердце, и она почувствовала острую боль, которую уже давно не ощущала в своей душе.

– Прости, сестренка, – Кейн откинулся на спинку стула, – просто я подумал, что ты можешь поделиться услышанным с Марией, а этого не следовало бы делать.

Встав с места, он крепко сжал на секунду плечо Шторм в знак ободрения и произнес: