- О, Гилдерик просто созвал их для Посевной луны. Он любит собирать армию, когда другие рядом. Он знает, что мы будем вести себя покладисто, потому что не хотим быть избранными.

Каэл не понимал кое-что. Бренд пошел прочь, и Каэл побежал за ним.

- Что за Посевная луна?

- Фестиваль, - хрипло сказал Бренд. Он нахмурился и кашлянул. – Было раньше крупным событием. Все кланы собирались праздновать рост посевов и роды у скота. Пили, ели и играли. Победитель заслуживал уважение, - Бренд улыбнулся, - или руку любимой. Видишь?

Он указал на небо, где слабый силуэт луны еще цеплялся за свое место. Половинки ее были немного неровными.

- Через три дня все посевы прорастут, а луна будет полной.

В Тиннарке дни отмечали переменами погоды, было странно думать, что великаны ориентировались по луне. Хотя Каэл видел логику, кроме холода зимой, погода в долинах была теплой и хорошей. Дни слились бы, если бы они не следили за луной.

- И лорд Гилдерик тоже празднует Посевную луну?

- Да… по-своему, - мрачно сказал Бренд. – Он извратил праздник, испортил его. Даже Пятерка не суется…

- Погоди, - перебил Каэл с колотящимся сердцем. – Через три дня здесь будет Пятерка? С армиями и всем?

- Не совсем. Редко кто-то принимает… чертовы глаза! – Бренд вытер их рукавом. Он моргнул, и Каэл заметил, что его глаза налиты кровью. – Граф обычно слишком пьян, чтобы удержаться на лошади, и это событие не так велико, чтобы заинтересовать герцога. Нет, барон Сахар и графиня Д’Мер могут прибыть, он раньше, а она позже, и оба уедут до начала игр.

Бренд прокашлялся и продолжил:

- Думаю, Сахар приезжает только ради еды. В пустыне нет жирного скота, и Гилдерик должен ему пару замков. Так что барон пару раз в год забирает еду. Замок Гилдерика дважды сжигали, можешь поверить?

Каэл верил. Он знал, какой полудракон был в ответе за это. Он перевел разговор к теме фестиваля.

- Что будет на играх?

Бренд сглотнул, судя по его гримасе, это было больно.

- Не знаю, крыска. Мы знаем лишь, что на Посевную луну маги выбирают пару рабов и отправляют в замок. Они выбирают самых слабых, или ребят с морей. Но рабы не возвращаются, даже как Невспаханные. Не знаю, что с ними случается, но приятного мало.

Информация о Посевной луне была интересной, но Каэл не понимал, почему Гилдерик оставляет рабов без присмотра. Даже маги не переживали: Хоб большую часть утра оставался в доме, только к полудню он выходил. Каэлу было не по себе.

Солнце садилось, когда он получил ответ.

Хор голосов отвлек его от прополки, он потрясенно смотрел на большую процессию пустынного народа, появившегося из-за гор. Он понял, что там вырезан переход, соединяющий пустыню и долины, иначе путь занял бы у них несколько дней.

Их было несколько дюжин, они шли в ряд. Они несли большие корзины на спинах, пригибаясь низко от веса сверкающего золота. Яркие краски их одежды удивляли: ярко-желтый, огненно-красный, несколько оттенков синего и зеленого. Они хлопали и пели на языке, который Каэл не понимал.

В середине линии восемь стражей окружали что-то, похожее на вершину хорошей кареты, поддерживаемой двумя длинными шестами. Солнце сверкало на позолоте кареты, слепя вспышками. Красные шторы скрывали, что было внутри кареты, но Каэл догадывался, кого они несли.

Барон Сахар прибыл в долины.

Потому Гилдерик созвал стражей в замок. Не из-за защиты, он не хотел, чтобы остальные знали о его проблемах. Если Сахар узнает, что Гилдерик потерял почти всех магов, как скоро новости долетят до короля? Как только Креван услышит, Гилдерика точно накажут. Он мог потерять власть.

Ему оставалось только созвать стражей и делать вид, что ничего не случилось. Каэл понимал, что Гилдерик будет уязвим несколько дней, и это давало шанс все исправить.

Он пытался собрать мысли в кучу, когда Бренд перебил его:

- Песочные солнцелюбы! – он покачивался, глядя на народ пустыни. – Они не должны ходить по нашей земле. Судьба не зря воздвигла горы, чтобы вас не пускать!

Хотя они были в двух выстрелах из лука, он поднял кусок земли и попытался бросить в них. Кусок выпал из его руки и пролетел недалеко.

От броска Бренд потерял равновесие. Он упал бы, если бы его не поймал Деклан. Он подхватил Бренда под руки и отвел к краю поля.

- Сядь, пусть ноги отдохнут…

- Они не должны! – не унимался Бренд, его голос стал сдавленным от гнева или слез. – Нужно было нам…

- Успокойся, не злись.

Но Бренд не слушал. Когда Деклан усадил его, Бренд попытался встать, держась за рубаху Деклана.

- Ты был прав… все это время, - он вцепился крепко, Деклан пытался отцепить его руки. – Мы умрем вот так. Нас отправят в пыль!

- Ты не можешь этого знать, - сказал Деклан, хотя его глаза расширились от тревоги. – Что с тобой? Солнечный удар?

Рот Бренда раскрылся, словно он хотел заговорить, но слова не вышли. Его глаза закатились, он отпустил рубаху Деклана. Каэл подбежал и приподнял его голову.

Он ощутил тревожный жар у основания черепа Бренда, желудок сжался.

- Лихорадка.

- Что делать? – ладони Деклана сжимались и разжимались. Он повернул голову налево, Хоб вез им телегу с водой.

- Нельзя показывать его чароторговцу, они заберут Бренда в замок! – прошипел кто-то, и Каэл понял, что все собрались вокруг, тревожно глядя на Бренда. Толпа великанов точно привлекла бы внимание Хоба.

- Работайте и ведите себя, словно ничего не произошло, - быстро сказал Каэл. Он послал великана за травами из сада и пошел за водой в подавленном состоянии.

Хоб приближался, но спешка к телеге только вызвала бы его подозрения. Каэл шел от амбара к амбару, пытаясь найти, в чем нести воду. Он нашел старое ведро в траве и не мог поверить удаче. Он попытался наполнить ведро и понял, почему его выбросили: несколько больших дыр было на дне, и оттуда вода лилась быстрее, чем наполнялась.

Он зажал все, что мог, пальцами, наклонил ведро, чтобы сохранить как можно больше воды. Он бежал, но так, чтобы не расплескать воду. Когда он вернулся на грядки, он увидел, что великаны снова столпились.

Он выругался.

- Я говорил вам рассредоточиться, - завопил он. – Нужно слушать…

Но его слова оборвались, когда несколько великанов отошло, и он увидел, что не над Брендом они склонились, а над Декланом.

Трое великанов лежали на нем, прижимая телами к земле. Он ревел, извивался, почти вырываясь. Еще двое великанов прыгнули, чтобы прижать его. Глаза Деклана были черными и разъяренными.

Каэл не понимал, в чем дело.

- Что случилось? – он озирался, но не видел Бренда. Он увидел облако пыли на дороге, Хоб направлялся с телегой в замок, и Каэл с ужасом понял, что произошло.

- Они забрали Бренда, - сказал один из великанов со слезами на глазах. – Они забрали его к лорду Гилдерику!

Уже стемнело, когда Деклан устал. Двое великанов оттащили его в амбар, удерживая руки за его спиной. И хотя ярость выжгла его силы, ему хватало энергии кричать на них, и он не унимался за ужином.

Он звал великанов трусами. Он говорил, что, если завтра земля будет влажной, то из-за того, что их отцы рыдали в могилах. Он говорил, что матери стыдились бы их. И великаны не перечили.

Они сидели хмуро, никто толком не ел. Они сгрудились у кормушки, кривясь, словно слова Деклана били их по коже. Некоторые прижимали края рубах к глазам, но никто ему не возражал.

Решив, что великаны отчитаны, Деклан принялся за Каэла.

- А ты, крысеныш…!

- Что я сделал? – возмутился Каэл.

Он злился за Бренда не меньше других. Он видел, что у того была лихорадка, стоило раньше что-нибудь сделать. Если он не сосредоточился на своих проблемах, он бы заметил это раньше. А теперь Бренд пропал, оказался в замке, и Каэл не мог даже послать Вечерокрыла найти его, потому что чертова птица опять куда-то улетела!

Но крики на Каэла ничего не решали. Он ничего не мог поделать, и никто из них не мог. Они не могли рисковать ради одного человека, в замке были стражи двух правителей. Это будет глупо. Они все могли погибнуть и не освободить Бренда.