— За город, — развел Семен руками. — История повторяется вновь. Разными дорогами, разными маршрутами их повезли в одно место — Командир купил себе коттедж, почти замок, и соответственно его оборудовал. Там, судя по намерениям Командира, наших кунаков ждет очень увлекательная развлекательная программа. Во всяком случае, если я правильно все понимаю, с сексом у них проблем не будет. Их будут опускать долго, изощренно, со знанием дела, я так думаю.

— Тебе Командир об этом говорил? — спросил его Петр.

— Да нет, — пожал плечами Безруков. — Просто нетрудно догадаться.

— Как же тебе удалось все это провернуть? — покачал головой Никита.

Семен улыбнулся и снова развел руками.

— Профессия. Я многое умею.

— Да, — кивнул Петр. — Профессионал ты классный. Тебя, помню, даже в более компетентные органы приглашали. Что ж не пошел?

Безруков снова потянулся к бутылке и налил треть фужера.

— Будешь? — спросил он Петра.

— Обойдусь, — отмахнулся тот.

— А ты? — спросил Семен Никиту.

— Нет, — отказался тот.

— А я выпью, — сказал Семен.

Отдышавшись, он снова оглядел товарищей стеклянным взглядом.

— О чем я говорил? — спросил он, морщась.

Петя напомнил:

— Это я говорил.

— О чем?

— О более компетентных органах.

— Это как? — усмехнулся Семен.

МЯСНИК

— Очень просто, — объяснил Никита. — Он говорит о госбезопасности.

— Ну и что?

— Вот я и спрашиваю, — повторил Петр, — что ж ты не пошел туда-то?

Семен смотрел на Петра и мучительно что-то соображал.

— Ты что, Петр?! — ошеломленно спросил он.

— А что? — не понял тот.

— С чего ты взял, что я не пошел?! — тихо спросил его Безруков.

— Подожди-подожди, — запротестовал Акимов. — А это твое частное агентство? Оно что, тоже…

— Заткнись, — быстро сказал ему Никита.

Петр тут же заткнулся и ошарашенно раскрыл рот.

— Ты хочешь сказать…

— Вот именно, — кивнул Никита. Он показал Семену большой палец. — Мне еще не все понятно, но мне это нравится.

Семен улыбнулся.

— А мне… — тихо сказал он, махнул рукой и выругался одними губами.

…Постепенно Генка успокоился и, слово за слово, рассказал, как они с Чумой на дело ходили.

И. Крутов

Они оставили Таню с Андреем, отошли буквально на несколько десятков шагов, когда его, Генку, остановила Чума и сказала:

— Генка, дай слово.

— Какое слово?

— Что не будешь задавать мне лишние вопросы.

— Какие вопросы?

— Все вопросы типа «кто такой», «откуда ты знаешь» и тому подобное, лишние.

— Зачем?

— Что — зачем?

— Зачем тебе мое слово?

— Ну как, — удивилась Чума. — Чтоб ты не спрашивал. Понимаешь, я тебе скажу, обязательно, когда время придет. Но сейчас не могу, поверь. Есть такое поверье: если расскажешь кому-то, что задумала — никогда не сбудется. А мне важно, я сдохну, если не сделаю то, что хочу сделать. Я должна это сделать, иначе я просто обыкновенное говно. Понятно?

— Нет, — ответил Генка.

— Ген…

— Да ладно, — успокоил ее Генка. — Даю тебе слово, подавись.

— Ты не пожалеешь, Генка, — обрадовалась Чума. — Короче, нам сюда.

— Куда?

— Сюда.

Она показала на деревянный домик, окна которого выходили прямо на шоссе.

— Так близко?!

— Я же сказала — тут рядом.

— Ну веди, — согласился Генка.

Они прошли через палисадник и подошли к крыльцу. Остановившись около двери, Чума достала из кармана свой газовый баллончик.

— Может, и не понадобится, — шепнула она, — но на всякий случай.

Генка пожал плечами. Чума сказала, что в доме один инвалид в коляске и может еще быть молодой парень. Чтобы вырубить парня, газовый баллончик не потребуется, если рядом Чума. А с инвалидом они как-нибудь уж справятся.

Чума встала напротив двери, подняла ногу и что было сил ударила по замку. Удар, несмотря на хрупкость девушки, чуть не сорвал дверь с петель.

В ту же минуту Генка и Чума ворвались в дом, воинственно крича и размахивая руками.

В доме был один инвалид в своей инвалидной коляске. Он смотрел на Чуму, и глаза его медленно выходили из орбит:

— Вероника… — прошептал он наконец.

— Да, — согласилась Чума, машинально заглядывая во все закоулки дома — нет ли еще кого. — Это я. Только ты, лично вот ты, можешь меня Вероникой не называть. Чума я для тебя. Понял меня? Чума!

— Да, — пробормотал инвалид.

Было ему около пятидесяти, но выглядел он значительно старше. Седая щетина на висках, грязная клетчатая рубашка не делали его моложе. К тому же он постоянно отчаянно кашлял.

— Что — да?! — повысила голос Чума.

— Я понял тебя, Вероника.

Она подошла к инвалиду и со всего размаха ударила его по щеке.

— Сколько раз тебе говорить, козел?!

Нету Вероники, понял? Чума я для тебя. Полная Чума! Повтори, сука!

— Чума, — пробормотал инвалид.

Генка все время стоял у двери и поглядывал на улицу, на всякий случай, вдруг кто придет случайно. Парня этого молодого нет, а вдруг — придет?

Чума носилась по дому и переворачивала ящики, копалась в столе, буфете, комоде. Потом она подошла к инвалиду и угрожающе спросила:

— Сам отдашь или отделать тебя как Сидорову козу?

— Что отдать? — почти подобострастно спросил ее инвалид, преданно заглядывая в глаза. — Что ты хочешь найти? Ты только скажи, дочка!

Еще одна оплеуха, теперь повнушительнее, обрушилась на инвалида.

— Заткнись, сука, твою мать я в гробу видала, — прошипела Чума, брызгая слюной. — Нашелся папашка, тоже мне.

Была, видать, уже на пределе. Инвалид спросил:

— Ладно, Чума. Что ты хочешь? Денег? Они подо мной.

Некоторое время Чума молча на него смотрела, переваривая информацию, а потом кивнула.

— Правильно, — сказала она и решительно направилась к нему.

Инвалид сделал движение, и в руке его появился пистолет. Дырочка ствола смотрела то на Генку, то на Веронику. Он улыбался и был совсем не такой, как несколько минут назад.

— Уходи, Вероника, — сказал он. — И парня своего забирай. Видит Бог, я не хочу тебе зла. Довольно мы все намучились. Денег у меня для тебя нет.

— Ты мне должен десять тысяч долларов, — проговорила Чума, не сводя глаз с пистолета. — И столько же — маме.

— Нет у меня таких денег, — покачал головой инвалид. — Накоплю — милости просим. А сейчас — уходи. Не доводи до греха.

— Хорошо, — сдалась вдруг Чума.

Она сделала жалобное лицо и, медленно идя к инвалиду, заныла:

— Только пожалуйста, дядя Сережа, отдайте нам наши деньги, ладно? Когда можно приехать? Ну хотя бы через месяц можно? Пожалуйста, дядя Сережа, очень вас прошу…

Усыпив таким образом его бдительность, она приблизилась к нему на расстояние удара и, выбросив неожиданно вперед ногу, резко ударила его по руке, державшей пистолет. Пальцы инвалида разжались, и с глухим стуком пистолет упал на пол.

К нему тут же бросился Генка и, схватив его, направил на инвалида.

— Все, дядя, — сказал он. — Прощайся с жизнью.

— Вероника! — завопил инвалид. — Останови его. Я отдам тебе деньги, все от-

дам, слово даю!

На лице его был написан неподдельный ужас.

— Поздно, — зловеще проговорил Генка, приставляя дуло к его виску.

Инвалид побледнел.

— Вероника, ради Бога! — кричал он. — Вот, подо мной, тысяча долларов, даже тысяча двести, возьми себе, возьми, а остальное я отдам тебе потом, все до последней копейки отдам!

Не опуская пистолета, Генка пошарил под инвалидом и вытащил из-под него конверт. Заглянув в него, он увидел в нем тоненькую пачку долларов и улыбнулся Чуме:

— Порядок!

— Класс! — похвалила его Чума. — А теперь бери бумагу и ручку, — она протянула все это инвалиду, — и пиши: отдаю, мол, машину в счет половины долга Веронике такой-то, номер машины, марка, и все такое. Только смотри — грамотно пиши.

. — Хорошо, хорошо, — испуганно бормотал инвалид.

Еще несколько минут ушло на писанину. Когда он закончил, Чума, выхватив листок, внимательно его прочитала, посмотрела на Генку, прочитала ему вслух.