— Ну., да.

— Начну с самой последней программы. — Вилисса на секунду запнулась. — Ты ведь понимаешь, что мне пришлось просмотреть твою биографию для того, чтобы понять, кто установил эти программы и зачем?

— Да. Понимаю.

— Самой последней тебя наградил человек по имени Фольгорм. Внес он ее, по всей видимости, в тот день, когда обнаружилось, что ты не можешь контролировать силу, обретенную в Рунном Круге. Он уговорил тебя позволить ему тебя «изучить»...

— А что мне оставалось делать?! — возмутился Дэвид. — Знаете ли, не всегда есть возможность выбрать между хорошим и плохим. Иногда приходится выбирать между более плохим и менее...

— Что тебе нужно было делать, я не знаю. Я просто рассказываю о том, что обнаружила.

— Ладно. Извините. А на что влияла эта программа?

— Почему «влияла»? Она до сих пор работает. Правда, уже вхолостую. А раньше она повышала твое доверие к Фольгорму, заставляла относиться к тому, что он говорит, некритично.

Дэвид почесал нос.

— Но в конце концов я ему не поверил.

— Повторяю: она повышала доверие, а не делала доверие абсолютным. Напрямую подчинить тебя после того, как ты стал посвященным Рунного Круга, нельзя... по крайней мере, обычными методами. А вот увеличить или уменьшить твое расположение к тому или иному человеку — вполне возможно. Тут приводится в действие немного другой механизм. Представь, что ты надел отличную броню, которую не пробить ни одному мечу. С одной стороны, ты как будто бы неуязвим, но ведь тебя по-прежнему можно поджарить или утопить в реке. Так же и в сфере психических воздействий. Всегда есть обходные пути.

— Понятно. Но эта, как вы сказали — «самая последняя». А какие есть еще? И вообще, сколько их?

— Три. Вторую тебе поставила девица, с которой у тебя были отношения в Академии — Меланта из Зергала. В принципе, все то же самое, что позже сделал Фольгорм, только работа выполнена более грубо. Ну и еще влияние намного более сильное. Ты должен был влюбиться в нее без памяти и перестать критиковать ее жизненные проекты. Программа перекраивала твою систему ценностей, помещая на самую верхушку Меланту и твои отношения с ней...

— Вот сука!.. — процедил Дэвид. Потом до него дошла очевидная нестыковка. — Подождите, но ведь когда мы с ней расстались, я не особенно-то переживал и забыл ее довольно быстро...

Вилисса вздохнула и отвела взгляд.

— У меня есть для тебя неприятная новость. Меланта в псионической магии разбиралась плохо и поэтому программу свою установила криво...

— Я вообще не понимаю, когда она могла бы сделать это. Ей я не открывался.

— Но когда вы занимались любовью, ты ведь снимал защитный амулет, — напомнила баронесса.

— Ну да.

— А потом ты засыпал. 

— Да.

— Ну вот и...

— Когда я спал? — спросил Дэвид.

Вилисса согласно кивнула. Дэвид выдохнул воздух через сжатые зубы. «Господи-ты-боже-мой!.. — подумал он. — Нет, ну что это за мир... С девчонкой спокойно покувыркаться нельзя. Ты ласкаешь ее и думаешь, как бы доставить ей удовольствие, а она — как бы половчее застегнуть на тебе ошейник...»

— Так вот, — продолжала Вилисса. — Меланта свое воздействие провела с ошибками. В твое бессознательное она успешно влезла, но правильно настроить заклинание не смогла. В результате твое отношение к ней не изменилось, а через некоторое время, когда она уже сама разочаровалась в тебе, оставила свои попытки и вы мирно расстались...

— Ну слава богу, хоть эта бомба не сработала...

— Я еще не закончила. Я ведь сказала, что у меня есть для тебя неприятная новость. С Мелан-той вы разошлись, но ее корректирующая программа так и осталась в тебе. Одна из ошибок Меланты состояла в том, что она прописала имя и образ той, в кого ты должен был влюбиться, в неправильном узле. Нужно было использовать узел Si-Ash-5-84-C, а она взяла на три тона ниже, и вдобавок, не Ash, a Ah. Там введенная команда ничего не значила. А само поле для ввода образа осталось соответственно пустым. Но поскольку программу она в тебя вживила, эта штука болталась в тебе до тех пор, пока ты сам не ввел образ и не запустил ее. Само собой, несознательно. Но мы большую часть процессов в своей психике так и запускаем — совершенно не понимая, что делаем...

— И в кого же я, по-вашему, влю... — Дэвид подавился последней частью вопроса. До него начало доходить. Это было чудовищно, немыслимо, невозможно, но...

— То есть вы хотите сказать, что... Нет. Я вам не верю. Это полная чушь.

Вилисса вздохнула.

— Она и сейчас работает. Сначала я хотела выключить ее, прежде чем начать этот разговор, но тут обнаружилось одно обстоятельство... Дело в том, что психика человека очень пластична. Ты уже перестроился в согласии с внесенными в тебя изменениями, почти растворил эту структуру в себе. Удаление самой программы уже ничего не изменит. Ты по-прежнему будешь безумно любить Идэль и бестрепетно пойдешь навстречу смерти, если она потребует. Это... все равно что сломать человеку палец, а потом не выправляя, наложить гипс. Кость срастется, но криво. И если потом гипс убрать, палец уже ровным не станет. Нужно ломать во второй раз, чтобы вернуть все как было.

— Я вам не верю.

— Я знала, что не поверишь. Но, в общем-то, это не имеет значения. Сомневаюсь, что теперь, когда тебя защищает Кильбренийский Источник, можно без твоего согласия сломать тебя так, чтобы потом можно было собрать что-то жизнеспособное. По крайней мере, я за такую задачу не возьмусь. Но я думаю, что как раз в этом аспекте прогулка в Небесную Обитель пойдет тебе на пользу. Там мастера половчее, чем я, и в выборе средств они не стесняются. Они вытеснят из тебя всякие лишние привязанности вроде этой же самой любви, чтобы утвердить в качестве сверхценности самих себя, а потом, когда ты вернешься в мой замок, я сведу их усилия на нет. Так что можно надеяться на то, что в итоге к тебе вернется здравый рассудок.

— А сейчас, по вашему мнению, я неадекватен? — язвительно осведомился Дэвид.

— Когда речь идет об Идэль — нет, — ответила Вилисса. — Я думаю, ты и сам это прекрасно понимаешь, вот только оцениваешь иначе.

Дэвид задумался. В ее словах что-то было, но...

— Вы полагаете, я бы не полюбил Идэль, если бы не эта программа? — поинтересовался он.

Вилисса покачала головой.

— Наверное, полюбил бы, но... не так.

— «Не так»?! — переспросил Дэвид с нажимом. — А как? Наплевал на нее и остался бы в Академии? Струсил бы, так и не вступив в Рунный Круг? Согласился бы на роль «мальчика для спальни»? Принял бы разделявший нас сословный барьер как реальность, которую не изменить?.. Знаете, я ни о чем не жалею. Каковы бы ни были причины этого. Я обычный человек, не герой, и я не обманываюсь насчет себя — моего внутреннего огня, может быть, и недостаточно, чтобы преодолеть самого себя. Но любовь к ней мне этот огонь дала. Каковы бы ни были причины этого безумия — я не хочу от него отказываться, возвращаться к обыденности, к жизни, которая пуста, заполнена бесцельной беготней по кругу... То, что я выучил в вашем мире несколько фокусов, мало что меняет. Власть сама по себе не имеет смысла.

В глазах Вилиссы промелькнул отблеск интереса. «Я ошиблась, — подумала она. — Этот мальчик — не просто жертва обстоятельств, у него есть внутренний стержень... Его виденье мира обусловлено не только его окружением. Я не заметила его собственного внутреннего выбора потому, что этот выбор и «выбор», делаемый за человека обстоятельствами и внешними причинами, в данном случае почти совершенно совпали...»

— Многие с тобой не согласились бы, — по прошествии длинной паузы произнесла баронесса.

— А многие — согласились бы. Но мне нет дела ни до тех, ни до других. Если меня изменят так, что я утрачу себя... верните мне все мои чувства. С тех пор, как умерла Идэль, мой мир похож на ад, но это лучше, чем не ощущать вообще ничего... Точнее, не быть способным чувствовать и существовать, думая, что твое прозябание — это и есть жизнь. Я не строю иллюзий. Шансы на то, что я добьюсь желаемого, невелики. Но лучше сгореть, чем сгнить.