— Кстати, а ты уже выбрал, какого лорда будешь убивать?

Дэвид некоторое время молча рассматривал незнакомца, с трудом удерживаясь от искушения вскрыть его убогую магическую защиту, подавить волю, проникнуть в разум и без дальней болтовни выяснить, кто это и откуда располагает такой интересной информацией о Дэвиде Брендоме.

— Ну не молчи, — произнес мужчина. — Скажи что-нибудь. А то мне начинает казаться, что я разговариваю сам с собой.

Дэвид вздохнул.

— Кто вы такой и что вам от меня нужно?

— Мне нужно, чтобы ты убил лорда, на которого я укажу, — бесхитростно ответил мужчина.

Дэвид тихо засмеялся.

— И только-то? А может, еще что-нибудь?.. Нет, правда? Шнурки погладить? Или за пивом сбегать? Точно ничего не нужно?..

— Ты прав, нужно. — Охотно кивнул мужчина. — Нужно, чтобы ты принес из замка этого лорда одну старую вещь... да, одну такую небольшую вещицу, которая...

Окончания фразы Дэвид не услышал. У него вдруг возникло ощущение дежавю — как будто бы когда-то уже слышал нечто подобное... или встречался с кем-то, кто использовал схожую манеру общения... но как ни старался, Дэвид так и не смог вспомнить, кого икенно напомнил ему этот пожилой и не очень-то приятный субъект.

— Я спрашивал, кто ты, но ответа так и не услышал, — произнес землянин, прервав поток отвлеченных рассуждений, в которые погрузился незнакомец. Позже, Дэвид даже не мог сказать, о чем именно он рассуждал: речь субъекта изобиловала лирическими отступлениями, разбором понятий и периодическим обращением к вопросам высокой философии... При том все это не просто перегружало основную речь, но еще и выстраивалось в несколько ступеней: скажем, он делал лирическое отступление, потом разбирал какое-то понятие в этом отступлении, а потом отстранялся и с высоты полета мысли, присущего настоящему философу, принимался рассматривать логические переходы в проводимом разборе понятия... Основную мысль, которую он при этом толкал, было очень легко потерять, а раз потеряв — уже невозможно найти.

— Ко всему прочему, — добавил Дэвид. — Ты ведешь себя так, как будто бы мы хорошо знакомы. Но я вижу тебя впервые. Поэтому, пожалуйста, ближе к делу.

— Мы действительно знакомы, — подтвердил мужчина. — Хотя ты вряд ли меня помнишь. Ну, конечно, не помнишь. Ты и не должен помнить. Я был бы очень удивлен, если бы ты помнил...

— Короче... — Дэвид утомленно прикрыл глаза рукой.

— Длиннее, — незнакомец опять «ослепительно» улыбнулся, повторно травмировав психику Дэвида печальным состоянием своих зубов. — Теперь слушай внимательно, это очень важно.

Он поднял палец с желтовато-серым неровным ногтем и произнес четко и раздельно:

—Карл у Клары НЕ КРАЛ кораллы, а Клара у Карла НЕ КРАЛА кларнет.

Тишина.

— Ну и?.. — спросил Дэвид, когда пауза, на его взгляд, чересчур затянулась.

— Сейчас-сейчас, — успокоил его мужчина. — Ты хороший человек, Дэвид, только немного... медленный. Поэтому не сразу доходит. Сейчас дойдет. Как только все цепи в мозгу замкнутся.

Дэвид решил, что с него хватит. Общаться со скучающими психопатами, может быть, и занимательно, но лично у него на это времени нет.

Наказывать незнакомца за хамство он не станет — в конце концов, он ведь добрый ангел. Он просто поднимется и уйдет...

Но он этого так и не сделал.

Охватившее его неуютное ощущение усиливалось, пока не достигло порога, за которым начиналась боль. Источник страдания не был внешним, это было какое-то внутреннее неустройство, из той категории, что вызывается внезапными отчетливыми воспоминаниями о страданиях, испытанных когда-то в прошлом. Психика пластична: один раз пережив некое состояние, человек может возвращаться в него вновь и вновь. Ясное и четкое воспоминание о пережитом ощущении способно вновь повторить это ощущение или, по крайней мере, вызвать некий ослабленный или суррогатный его вариант, хотя никакой внешней причины для этого ощущения как бы уже и нет.

В какой-то момент Дэвиду показалось, что он находится в раскаленной среде, которая медленно, но верно разъедает его плоть... Вернулось пережитое некогда чувство паники, отчаяния, безумное желание найти выход и вместе с тем — вызванная болью неспособность сосредоточиться на чем-либо определенном... все переживания загнанного в ловушку зверя.

«У вас тут что, клуб самоубийц?..»

...Беседа, состоявшаяся некогда в недрах выброшенного из Бреда астрального острова, промелькнула перед ним, как запись, поставленная на ускоренную прокрутку. Та самая отсутствующая часть воспоминаний, о которой его предупреждала Вилисса кен Гержет.

И конец разговора, перед тем как он все забыл на обратном пути в «Око Алабриса» — где, вопреки его тогдашним ожиданиям, Дэвида ждали не враги, а Лайла, Идэль и Брейд:

«Если бы у меня сохранились воспоминания, я мог бы как-нибудь помочь тебе...»

Это были его собственные слова. И ответ безымянного благодетеля:

«Если ты каким-то чудом останешься в живых и если мне вдруг что-то от тебя потребуется — не беспокойся, я сам тебя найду».

«Но я не буду помнить...»

«Ничего страшного. Я тебе напомню».

Воспоминания отступили, стало возвращаться ощущение реальности. Он уже не был «там», в прошлом. Он опять был здесь, в «сейчас». Только это самое «сейчас» слегка изменилось. Прежде всего — изменилось его отношение к сидящему напротив человеку... Человеку ли?.. Нет, он только таковым казался.

Манера общения, действительно, была узнаваемой — даже несмотря на то, что в прошлый раз они использовали исключительно мысленную речь. Этот субъект мог использовать разные средства для самовыражения, но сам при этом всегда оставался одним и тем же...

— Так, значит, это вы меня тогда спасли, — произнес Дэвид.

Пожилой мужчина едва заметно кивнул.

— Как вас зовут? Теперь-то вы можете сказать?

— Ну... — Собеседник задумался. — Ну, предположим, Ксочипилли.

— «Предположим»? — переспросил Дэвид.

— Это одно из моих имен, — развел руками пожилой мужчина.

— «Одно из»? Но как я понимаю, не самое популярное? — Дэвид покачал головой. — Вы мне по-прежнему не доверяете?

— Доверяю. Но ты можешь и потерпеть неудачу. А я не хочу рисковать.

— Если я вообще соглашусь на ваше предложение... — буркнул землянин.

Ксочипилли рассмеялся:

— Если не согласишься, информация обо мне тебе точно ни к чему.

— Откуда вы вообще узнали, что сейчас я собираюсь убить одного из Обладающих?

— Все просто. Вскоре после того, как мы с тобой расстались, мне удалось захватить чужое тело. Потребовалось время, чтобы приспособить его к своим нуждам, но когда я это сделал, то стал искать возможности вернуть ту небольшую вещицу, которая, как ты знаешь, мне очень нужна... Ключ хранится в замке лорда Равглета, Ловчего Смерти. После провала затеи с астральной станцией Ключ более в действие не приводился и из замка его также не выносили. Вариант с похищением отпадал, и я стал искать кого-нибудь, способного отнять Ключ силой. В это же время я натолкнулся в ИИП на информацию о Небесной Обители — понятное дело, она меня заинтересовала, и я начал наблюдение. Внутрь проникнуть не удалось — ее поле довольно успешно глушило следящие заклинания, однако за постоянными — равно как и за временными — магическими дорогами, ведущими в Обитель, наблюдать было можно. Я искал ангела-убийцу, который согласился бы выбрать в качестве цели своего «экзамена» моего дорогого Равглета, правда, было не совсем понятно, что может заинтересовать такое существо и как убедить его отдать мне камень после успешного завершения миссии. Попытка заговорить с одним из ваших привела к моей скоропостижной смерти — к счастью, гэемон он мне повредил не слишком сильно и вскоре я нашел себе новое тело. Вот это. — Ксочипилли вытянул руку и критически осмотрел ее. Пошевелил пальцами с желтыми неровными ногтями. — Я продолжил наблюдать за Обителью и вскоре увидел тебя. Признаться, я был удивлен. Ты сильно изменился за прошедшее время. Дэвид кивнул.