Она вошла в бар и увидела Клива Поллока, который не обратил на ее присутствие никакого внимания. Он вышел из тюрьмы, подумала она. Для Легрелла это очень плохо. Ведь тренер обещал сделать из него отбивную котлету.

Франсуаза вошла в кухню. Две женщины, которые там работали, замолчали и опустили головы, хотя перед этим они о чем-то говорили. Франсуаза сделала вид, что не слышит их, отошла в сторону, и до нее донеслись отрывки фраз:

— Она завлекала его к себе для того, чтобы он оставлял там, наверху, в казино, деньги, а ему это не понравилось, — злобно говорила одна из женщин. — Во всем, что случилось, виновата, конечно, она. До ограбления она убила его дубинкой, бац! А потом? Каким образом было изуродовано его лицо? А ведь сделать это для нее было очень просто, имея такую штуку.

Женщина показала собеседнице кухонный нож причудливой формы для вырезания сердцевины у яблок, похожий на пишущую ручку с острым пером.

Поднос с грохотом выскользнул у Франсуазы из рук и упал на пол кухни. Женщина не успела заметить ее и уклониться — управляющая ударила ее наотмашь ладонью по лицу. На кухне наступила тишина.

Рита сидела в одиночестве на широкой кушетке сзади сцены в «Голубом Джеке» и пила кофе. Она курила сигарету и рассматривала свой новый костюм.

Костюм дополняли длинные желтые перчатки. Девушка натянула одну из них, и перчатка закрыла руку почти до локтя.

Рита подняла руку, грациозно вытянула ее и пошевелила пальцами в лучах сверкающего света. Она изучала контраст между черными бликами и желтой перчаткой. Ногти должны быть красными, решила она. Но хватит ли ей лака, чтобы покрасить их?

Она сняла перчатку, возвратилась к туалетному столику в поисках лака, нашла его там, достала кисточку и стала покрывать лаком ногти. Какая плохая краска! Но еще есть время, чтобы она высохла.

Если она сможет вынести эту кричащую музыку, все будет в порядке. Надо думать, доктор Вайт знает, что делает, размышляла девушка. Дай бог, чтобы это не раздражало мать. Ведь не она убила Коннерли. Она и так слишком много страдала в течение стольких лет. Это известно и Киверу. Рита была уверена, что он знает намного больше, чем говорит. Детектив, которого он нанял, не знает и половины. Но каков шериф! Уж он-то знает, что делает! Возможно, бедный Коннерли разоблачил его махинации, знал о том, что Хаскелл подкуплен. Шериф делает все, что приказывает ему Кивер, и во всем его покрывает. Кивер хочет возместить деньги, потерянные им из-за Коннерли, и так как тот был пьян, они с шерифом хотят представить убийство как несчастный случай. Как будто на Коннерли напал тигр. Ей представился случай и сейчас она выпустит своего тигра! И они это проглотят под музыку, написанную братом убитого! Доктор Вайт говорит, что так нужно. Что это он задумал? Все же я этого не понимаю, — признала девушка.

Мысли молодой балерины были прерваны стуком в ее дверь. Рита накинула кофточку и сказала:

— Войдите!

Вошел Флетчер Дэвис.

— Я вижу, что помешал вам, мисс Бриджеман, — начал детектив, — но происходят странные события, и у меня нет времени на церемонии. Мне никто не помогает, а один я ничего не могу сделать.

Рита сдержала всплеск раздражения и пристально посмотрела на него.

— Не стесняйтесь, — сказала она. — Что именно происходит?

— А я и не стесняюсь, — ответил Дэвис опрометчиво. — Более того, все идет своим путем, я думаю, что дело движется к развязке. Но я не успеваю сразу все узнавать, а происходит многое. Я уверен, что музыкальное сопровождение сегодняшней ночью будет под пластинку мистера Стентона Коннерли, брата убитого, как вы с ним договорились. Также я слышал, как вы говорили с электриками, чтобы они установили свет для вашего нового танца. Мне сообщили, что сегодня вы думаете использовать в своем номере лапы с когтями, в предыдущий раз у вас была лопатка крупье. Еще вчера она меня навела на размышления. Сейчас же я не собираюсь наблюдать за вами в замочную скважину. Ваши новые когти, мисс Бриджеман, это не просто совпадение. Но я буду настороже! Я приму все меры и не сделаю ошибочного шага. У меня есть разрешение на оружие, подписанное властями, поэтому я положу револьвер в карман, ведь по отношению к преступникам я — представитель власти, а не джентльмен. Также имейте в виду, что когда вы закончите номер, то передадите мне когти, чтобы я был уверен, что вы собираетесь еще выступать... если вы, конечно, захотите еще танцевать. А если не захотите, то вы причините этим большой вред. У вас нет другого выхода. Я понятно объяснил?

Рита стояла с широко раскрытыми глазами.

— Послушайте вы, болван! — крикнула она. — Вы достаточно плохой актер, чтобы притворяться, я это вижу. Все, что вы сейчас сказали, это бред сумасшедшего, никто не способен понять подобные разглагольствования. Видимо, это правда, что вы слишком запуганы. Я знаю, о чем вы думаете. Мысль остаться здесь, конечно, меня не радует, потому что, наверное, люди, убившие мистера Коннерли, находятся где-то здесь неподалеку и, возможно, у меня будут неприятности из-за моего нового костюма и поведения. Неужели вы и впрямь так безнадежно тупы, что не можете понять, что я не убийца. Наконец, я здесь единственный человек, который имеет полное алиби, потому что, когда мистер Коннерли был убит, меня видели танцующей в «Фантазии», и там одновременно находился доктор Байт, что я тоже смогу доказать. Все, что вы пытаетесь мне внушить, не остроумно. И вообще мне надо сейчас работать, не вздумайте также беспокоить моего партнера. Почему вы такой упрямый? Возможно, вы думаете, что я ничего не знаю или не хочу знать, но если вы вообразили, что этими фальшивыми когтями можно убить...

Рита достала перчатку, очень похожую на лапу тигра, и всунула в нее руку.

Флетчер Дэвис попятился, как будто увидел кобру.

— Пожалуй, вы сделали эту штуку не своими руками, мисс Бриджеман, — воскликнул он, прерывисто дыша и выбегая из комнаты.

Рита осталась любоваться своими ногтями, красными и сверкающими. Ее рот искривился, губы сжались в тонкую ниточку.

— Не своими руками! — повторила она в ужасе.

Открылась дверь, и ее измученные нервы не выдержали, она чуть не закричала от отчаянья, но нашла в себе силы сдержаться. Вошел Гарри Карпентер, ее партнер.

— Очнись, — сказал он. — Пора начинать.

Франсуаза открыла входную дверь, и гости хлынули в ресторан, чтобы занять места за столиками поближе к сцене. Доктор Вайт поднялся, поприветствовал ее. Она присела к нему за столик и прошептала:

— Мне понравился ваш совет насчет того, как мне поступать. Но у меня грустные предчувствия.

— Не беспокойтесь, — сказал Вайт. — Зрелище, конечно, впечатляет, но, с моей точки зрения, так будет лучше. Она будет изображать тигрицу, что уже делала много раз, но сегодня ночью это послужит как бы поводом, чтобы внезапно спровоцировать интерес одного из зрителей.

Франсуаза внимательно посмотрела вокруг и лукаво сказала:

— Мне кажется, я правильно понимаю вашу идею, но не опасно ли для моей дочери делать такой номер?

— Это совершенно безопасно, — ответил Вайт. — Если этой ночью среди зрителей находится убийца, вероятно, танец внушит ему ощущение безопасности... фальшивое ощущение, я этого и жду.

— Вы хотите сказать, что преступник решит, что полиция серьезно ищет настоящего тигра?

— Что-то в этом роде, — сказал доктор.

— Но все так взволнованы и какие-то странные этим вечером, — голос Франсуазы задрожал от страха. — Клив Поллок сидит в баре абсолютно пьяный со зверским видом. Джон тоже с ним, он пьет очень много пива и свирепо смотрит на меня, когда я прохожу около него. Мистер Кивер сказал, что шериф Хаскелл собирается этой ночью произвести арест, я думаю, это касается меня. Том Лонг меня проклял, Он угрожает мне и требует еще денег. Сейчас мне уже неважно, что он скажет Рите насчет ее отца. Мистер Эван Табор сидит там, сейчас он нас не видит, со своим нотариусом. Детектив, мистер Дэвис, следит за мной и днем и ночью, мало того, он верит еще и в другого убийцу. Он не говорит, кого подозревает, но сюда он пришел с безумным видом.