— Ягоды? — скептически повторила Изабелла, с трудом представляя себя в роли собирательницы чего бы то ни было. — Ну, как вариант, конечно… можно и ягоды…

— Вы можете просто наблюдать, миледи, — пряча улыбку, заметил поэт, которому тоже было трудно вообразить королеву за собиранием ягод. — Вам все принесут…

"Как и всегда!" — добавил он мысленно.

* * *

Это была самая странная прогулка в жизни Изабеллы. И, пожалуй, не только в ее жизни… никто из королевской свиты никогда не участвовал в столь насыщенном, даже мистичном путешествии.

Буквально за несколько часов зима сменилась весной, потом наступило лето, и сбылось полушутливое предсказание Майкла: все бросились собирать ягоды и цветы, преподнося Ее Величеству корзины с малиной, клубникой и прочими дарами природы.

— Никогда не ела клубнику в сыром виде, — заметила Изабелла, выбирая из корзинки самую крупную ярко-красную ягодку. — Обычно мне подают ее в виде джема… желе… или со сливочным кремом…

— Признаться, я тоже… тоже не ел ягоды в таком виде, — подхватил поэт, наблюдая за девушкой и невольно представляя, как кормит ее клубникой. Нарисованная воображением картина буквально бросила его в жар…

— Вот видите, Майкл, а вы хотели уйти, — мягко пожурила юношу Изабелла, с удовольствием принимаясь за вторую ягодку клубники. — Пропустить столько интересного!

— Вы правы, миледи, — рассеянно откликнулся поэт, все еще находясь во власти своих нескромных мечтаний об интимной трапезе тет-а-тет с королевой, а потому слушая вполуха.

— Берите тоже, — предложила Изабелла и, взяв очередную ягодку, протянула ее Майклу, поднесла к самому его рту. Юноша подхватил угощение губами, с трудом преодолевая искушение коснуться, будто ненароком, и любимой руки… Девушка лукаво улыбнулась, словно догадываясь о тайном желании поэта, и игриво добавила: — Вкусно, правда?..

— О да… — прохрипел тот, все еще багровый от нахлынувших эмоций и пораженный тем, как пугающе близко реальность соприкоснулась с сокровенными мечтами.

Так они и проводили время, получая искреннее удовольствие от своего неожиданно летнего отдыха, и опомнились только несколько часов спустя, когда забрезжили сумерки и закрапал мелкий противный дождь. Снова холодало…

— Осень, — прошептала, ежась, Изабелла. — Это осень…

— Да, — мягко согласился Майкл и набросил на плечи девушки шарф, в который та с благодарностью завернулась. — И мы все еще ничего не поняли… о том, что происходит и почему.

— Зато неплохо провели время, — возразила королева, продолжая слегка дрожать. — Правда ведь?

В голосе ее прозвучало сомнение. Изабелла была готова сдаться и вернуться в замок… хотя признавать собственное поражение ей не хотелось.

Дождь тем временем усиливался, превращаясь из мелкого осеннего в настоящий ливень, со вспышками молний и раскатами грома, становившимися с каждой минутой все оглушительнее. Очередной порыв ветра взметнул подол платья Изабеллы, разметал по плечам ее пышные волосы и почти вырвал зонт из рук.

— О боже, помогите мне! — взмолилась королева, пытаясь удержать зонт и не слишком преуспевая в этом. — Майкл!

Поэт охотно откликнулся на ее зов и тоже вцепился в зонт. В мгновение, когда ладони юноши обхватили нежные пальцы королевы, лес озарила особенная яркая вспышка молнии, за которой почти сразу последовал громовой раскат. Гроза приблизилась вплотную, стала опасной… Изабелла вскрикнула от неожиданности и страха, зонт выскользнул из ее рук… и поляну поглотила тьма. Мир опять исчез… растворился.

* * *

И снова — холод и темнота. Темнота и холод. Больше ничего… опять!

Холодно, холодно, очень холодно. Холодно и темно. Почему так темно? Она спит? Спит и не может проснуться?

Судорожно вздохнув, королева усилием воли размежила веки. Мрак рассеялся, но не полностью, на мир словно набросили холодную полупрозрачную черную вуаль.

— Я, наверно, умерла… — пробормотала Изабелла, не без труда приподнимаясь на локтях и оглядываясь по сторонам.

Увиденное ее испугало. Погожий день сменили сиреневые сумерки, но главное — вокруг был снег, много снега! Зима вернулась в свои права… или никуда не уходила? Может, она, Изабелла, на время уснула, и весна пригрезилась ей во сне?

Что ж, если и так, то этот сон снился не ей одной. И некоторые, кажется, продолжали наслаждаться им…. во всяком случае, Майкл, Мариза, Карл, профессор, другие придворные — все они лежали в обмороке либо же спали, раскинувшись на снегу.

"Замерзнут ведь!" — раздраженно подумала девушка, беспокоясь на самом деле только об одном человеке. И именно к нему она, постанывая, буквально подползла, проваливаясь в снег, и его руки с нежностью коснулась.

— Майкл… — позвала она, не дождавшись отклика. — Майкл, вы живы?

Реакции по-прежнему не было.

"Надо найти слуг!" — сумрачно подытожила королева и хмуро оглянулась, отыскивая помощников. Никого… ни лакеев, ни карет, ни лошадей…

"Вот так номер! — мысленно возмутилась Изабелла. — Они бежали?!"

Она даже забыла о холоде, ярость грела и пьянила не хуже доброй порции спиртного. Девушка принялась мысленно перебирать возможную кару, которую уж непременно обрушит на нерадивых слуг… если, конечно, найдет их!

Кажется, она единственная пришла в себя, все прочие были по-прежнему без сознания. Это встревожило ее, привело в смятение. Впервые в жизни ей приходилось действовать совершенно самостоятельно, без посторонней помощи, к которой юная королева так привыкла, что обычно не замечала, считая чем-то само собой разумеющимся. В иные минуты девушка тяготилась зависимостью от церемоний и ритуалов, от монарших обязанностей… в чем сейчас запоздало раскаялась. Вернуть бы все обратно, оказаться в безопасности родного замка… а еще лучше — в столице, а не в этом богом забытом городишке! Дернул же ее черт возжелать рождественской романтики! Вот теперь, упрямица, расхлебывай!

Так мысленно корила себя Изабелла, глотая слезы и кусая губы, чувствуя себя как никогда беспомощной и одинокой… и не замечая пристального, но в то же время нежного взгляда, прикованного к ее расстроенному лицу.

— Миледи, — наконец, сипло позвал тайный наблюдатель. — Миледи… вы плачете?

Вопрос прозвучал, скорее, удивленно, чем встревоженно — никогда раньше Майкл не видел слез королевы! Она была капризна, своенравна, порою резка… но уж никак не плаксива!

— Майкл! — с искренней радостью воскликнула девушка, обернувшись на звук его голоса. — Вы очнулись!

— Кажется… — слабо пробормотал юноша. — Не вполне уверен…

Он действительно выглядел не очень здоровым, бледным подобно снегу вокруг, с посиневшими губами и глазами в красных прожилках. Изабелла встревоженно склонилась над ним и осторожно отвела челку с его лба, мягко спросила:

— Вам плохо?

Майкл попытался улыбнуться, однако улыбка получилась неубедительной:

— Просто я никак не могу до конца проснуться… как я вообще умудрился уснуть? — голос его звучал по-прежнему сонно, даже вяло.

— Я начинаю жалеть, что затеяла все это, — честно призналась королева, подавляя вздох. Ее рука продолжала рассеянно гладить волосы поэта; казалось, девушка не замечает интимности этой непритязательной ласки… а может, пальцы Изабеллы жили своей собственной, не связанной с рассудком, жизнью.

— Жалеете? — осторожно спросил Майкл, боясь спугнуть государыню… она так редко бывала нежной с ним! И еще реже признавала свою неправоту…

— Да, жалею, — твердо повторила Изабелла и отстранилась от собеседника, судорожно сцепив пальцы в замок. — Сначала исчезла Милада, теперь… все наши слуги.

— Что?! — поэт пришел в такое изумление, что, тотчас позабыв про собственную слабость, порывисто сел и завертел головой, надеясь опровергнуть утверждение королевы. Увы, надежды были тщетными…

— Да, и это не самое плохое, — печально продолжила девушка. — Кареты, лошади… все куда-то подевалось!

— Думаете, наши лакеи уехали и бросили нас? — недоверчиво уточнил Майкл. Слуги королевского дома славились своей лояльностью и преданностью короне… пускай и венчавшей столь юную голову!

— Во-первых, не наши, а мои, — уязвленно поправила королева, вздернув подбородок, — а во-вторых… я уже ничему не удивлюсь. И если они меня предали… я с ними разберусь!

Поэт не обиделся на высокомерную поправку королевы и ее холодное "не наши, а мои". Он слишком привык к стремлению Изабеллы время от времени ставить всех "на место" и показывать, кто "тут главный", и охотно прощал подобную резкость, считая источником оной слабость характера и комплексы. Впрочем, при наличии эдакой жесткой регентши, никак не желавшей выпускать власть из своих рук, немудрено закомплексовать…

— Для начала нужно найти способ вернуться обратно в замок, — мягко напомнил поэт, стряхивая с волос снег и слегка ежась — он по-прежнему был без плаща. — Пешком мы будем идти крайне долго… да и заблудимся!

Девушка насупилась, но нехотя признала его правоту, чувствуя себя как никогда беспомощной.

— Не знаю, что и делать, с чего начать, — мрачно сказала она после паузы, выдавив натужный смешок.

— Думаю, начнем с того, что оденемся, а потом приведет в сознание всех прочих, — предложил парень, поднимаясь на ноги и подавая руку своей коронованной собеседнице.

Однако даже столь простой план оказалось трудно выполнить. Верхняя одежда, столь неосмотрительно сброшенная ими в момент кратковременного лета, по большей части исчезла вместе с лакеями, лошадьми и санями. В результате Изабелла замоталась в чей-то толстый шерстяной платок и натянула чужие варежки, а на ноги обула не по размеру большие валенки. Стало теплее, но ненамного…

— Моим слугам не поздоровится, — злобно шипела девушка, плотнее кутаясь в платок и оглядываясь в поисках чего-нибудь более презентабельного и теплого. — Стоит мне только добраться до них…