Глава 13. Спасение

Дилан был очень плох. Вытянувшись на поваленном бревне, как на кровати, он тяжело и хрипло дышал и, казалось, находился в беспамятности. Голова профессора покоилась на коленях юной государыни, которая сидела на том же самом бревне, зябко кутаясь в платок и промокая кружевной салфеткой влажный лоб учителя.

Изабелла давно потеряла счет времени. По ее меркам, уже наступила ночь, еще более студеная и морозная, чем минувший вечер… правда, теперь не настолько беспроглядная: Майклу удалось отыскать старое огниво и с горем пополам разжечь скромный костерок — разумеется, невдалеке от бревна, облюбованного королевой.

Профессор остался единственным, кто не очнулся от нездорового сна. Все прочие пришли в себя, хотя бодрыми не выглядели, а некоторые производили впечатление не намного лучшее, чем старый ученый…

— Надеюсь, он выживет, — прошептала Изабелла, не замечая, что беззвучно плачет. Стекая, слезы застывали на ее щеках сверкающими ручейками, и лицо девушки вскоре покрылось искристой ледяной коркой.

— Он выживет, — твердо произнес Майкл, стараясь придать голосу убежденность, хотя вовсе ее не испытывал. Присев на корточки у колен своей платонической возлюбленной, он заглянул ей в лицо, надеясь поймать взгляд, однако Изабелла упорно отводила глаза. Тогда юноша взял ее за руку… которую девушка, к его радостному облегчению, не отняла.

— Если нет — я не знаю, что мне делать, — с трогательным отчаянием призналась королева и в этот момент так напоминала беспомощного ребенка, что у поэта защемило сердце. Он на миг замялся, подыскивая слова в утешение, но ничего подходящего в голову не приходило.

— Все будет хорошо, — за неимением лучшего повторил он, неубедительно улыбаясь. — Должно быть!

— Почему? — хмуро спросила она.

Майкл растерялся, но лишь на мгновение.

— Неприятностей на сегодня уже хватило, — пояснил он после краткой паузы. — Правда ведь, миледи?

Она издала печальный смешок и тихо вздохнула. Так они и сидели: молоденькая королева и ее верный поэт, рука в руке… редкая минута близости.

* * *

Мариза сидела на коленях у Карла, а тот, в свою очередь, пристроился на валуне, постелив на заледеневший камень какую-то ветхую тряпицу. Молодой человек крепко прижимал регентшу к себе, якобы согревая, а на деле утверждая свои права на эту во всех смыслах особенную женщину.

А "особенная женщина", обмякнув в надежный руках нового фаворита, хмуро наблюдала за другой парой — черноволосой красоткой и стройным брюнетом, которые не просто болтали, но и активно "согревали" друг друга при помощи поцелуев, объятий и прочих пока еще невинных проявлений нежности… которые Маризе были крайне неприятны, хотя сознавать собственное небезразличие ей не хотелось.

"Быстро он утешился", — мрачно размышляла регентша, глядя, как Пьер касается губами ладони Эстер. И ведь наверняка не притворяется, как делал с ней, Маризой, которая была слишком умна, чтобы строить иллюзии на сей счет.

Мариза вовсе не ревновала, нет, и уж тем более не стремилась возобновить отношения с отвергнутым любовником… и все-таки его откровенное и демонстративное пренебрежение к их общему романтическому прошлому вызывало у женщины известную досаду. Оставалось утешаться мыслью, что Пьер так ведет себя назло былой покровительнице, просто пускает ей пыль в глаза, стремясь показать, как мало дорожит любыми воспоминаниями.

В этот момент Карл, словно угадав мысли своей госпожи, еще сильнее обнял ее, и она, подавив вздох, положила голову ему на плечо и умиротворенно закрыла глаза, смиряясь с происходящим. Пускай, пускай… в конце концов, она, Мариза, была и навсегда останется влиятельной женщиной… и в ее власти будет убрать неугодных людей, если они начнут уж очень ее раздражать.

* * *

В это самое время Пьер, совершенно не подозревая о ревнивых размышлениях бывшей любовницы и даже, по правде, не думая о ней, с искренним удовольствием беседовал с Эстер. И с еще большим удовольствием любовался ею, редкостной красоткой, причем воображение парня рисовало не самые пристойные картинки…

— Я никогда не любила зиму, — призналась Эстер, ежась. — А после этого буду просто ненавидеть! — девушка вздохнула и мрачно добавила: — Конечно, если выживу…

Последнее замечание вполне отвечало ситуации — Эстер на самом деле не была уверена, что переживет эту ночь. Кажется, никогда в жизни девушке не было так холодно, как сейчас, и она искренне радовалась, что в период краткого псевдо-лета не избавилась от полусапожек, муфты и шарфа, которые теперь, собственно, и составляли весь ее теплый гардероб.

— Переживем, — уверил Пьер. — И я тебя согрею…

Он обнял ее, привлек к себе, и она охотно прижалась к нему, пристроив голову на его плече.

— Так и правда… теплее… — чуть сонным голосом пробормотала девушка, сладко вздохнув.

Несколько минут они стояли, обнявшись. Пьер, мечтая о своем, скользнул рассеянным взглядом поверх головы Эстер и заметил Маризу, которая в упор и очень недобро смотрела на своего бывшего фаворита. Ее прищуренные глаза и поджатые губы говорили сами за себя… неужели ревнует?! Подобная мысль вызвала у парня не столько удовлетворение, сколько тревогу. Получить в лице Маризы врага ему не хотелось…

— Боюсь, у нас будут проблемы… — сказал Пьер вслух, досадливо морщась. Он поспешно отвел взгляд от Маризы и постарался как можно мягче, словно ненароком, отстранить от себя Эстер… от греха подальше! А то мало ли… только неприятностей ему не хватало!

— Какие еще? — насторожилась девушка, казалось, не обратив внимание на внезапную холодность своего нового друга.

Пьер мрачно ткнул подбородком в сторону своей былой госпожи. Девушка глянула в том направлении и удивленно поинтересовалась:

— Ты имеешь в виду леди Маризу?

— Ну, да, — неохотно признал Пьер. Быть трусом в глазах Эстер ему не улыбалось, она все-таки ему на самом деле нравилась!

— А что с ней не так? — все еще не понимала сестра Карла. — Думаешь, она против твоих… ммм… попыток забыть ее?

— Все возможно, — вздохнул тот. — Надо быть… осторожнее.

Уж он-то знал, какой мстительной бывала Мариза! А уж изощренности ее фантазии можно было лишь завидовать…

Эстер склонила голову набок, размышляя.

— Есть одна идея, — подумав пару минут, с энтузиазмом сообщила девушка.

Пьер, впрочем, ее энтузиазма не разделил и скептически спросил, даже не скрывая своих сомнений:

— И какая же идея?

— Подружиться с кем-то тоже могущественным. Заручиться его, вернее, ее, поддержкой…

— Ты о королеве?! — изумился парень, проследив за взглядом Эстер. — Боюсь, дорогая…. боюсь, это не будет иметь результата. Мариза… она сильная личность.

"И пока что представляет собой реальную власть" — мысленно завершил фразу Пьер.

Эстер он нисколько не убедил. Пренебрежительно пожав плечами, она весело улыбнулась приятелю и бодро направилась в сторону Ее Величества, насмешливо бросив напоследок:

— Ты недооцениваешь нашу государыню, милый… поверь, она тоже сильная личность!

Пьер ничего не ответил, провожая ее взглядом и недоверчиво хмурясь.

* * *

— Ваше Величество, могу я чем-то помочь вам? — вежливо обратилась к королеве Эстер, сделав почтительный книксен.

Изабелла при звуке ее голоса торопливо выдернула ладонь из рук Майкла, и, тот, с сожалением проследив за ускользающими пальцами девушки, мрачно обронил:

— У миледи есть человек, готовый выполнить любую ее просьбу. Этот человек — я.

Он был откровенно недоволен, что их уединению, пусть и условному, помешали. Компания Эстер обещала быть куда заметнее безучастного профессорского общества, поэтому о блаженном тет-а-тет с государыней юноше пришлось хотя бы временно забыть…

— Ну, что вы, Майкл, — с игривым кокетством укорила поэта королева и с улыбкой взглянула на Эстер. — Мне ничего не нужно, но я рада вам. Садитесь рядом со мной… а вы, милый Майкл, — обернулась девушка к насупившемуся поэту, — попробуйте найти что-нибудь укрепляющее для бедного господина Дилана… сможете?

— Постараюсь, Ваше Величество, — хмуро ответил тот и с поклоном удалился, понимая, что его только что вежливо прогнали…

Когда Эстер устроилась на бревне, Изабелла заговорила снова:

— Признаться, я изрядно замерзла… полагаю, не только я, конечно. Как вы себя чувствуете, подруга?

Несколько покоробленная таким обращением, Эстер натянуто улыбнулась и кивнула на все еще беспамятного профессора:

— Лучше, чем ваш учитель, миледи…

Юная королева нахмурилась и тоже бросила беспокойный взгляд на господина Дилана:

— Да, мой бедный учитель совсем плох… и я не знаю, что мне делать, правда, не знаю! — и она вздохнула, пожалуй, несколько демонстративно, немного рисуясь.

Эстер наблюдала за ней, изрядно забавляясь, хотя и скрывала свои эмоции за маской вежливого интереса.

— Надо как-то продержаться эту ночь, а утром будем думать, как выбираться, — сказала она вслух, пожимая плечами. — Сейчас слишком темно, чтобы что-то предпринимать…

— Вы правы, Эстер, — согласилась Изабелла. — Нужно переждать эту ночь… просто переждать.

— Я бы даже сказала пережить, — пробормотала Эстер с кривой усмешкой, которую просто не смогла сдержать.

Королева, впрочем, как будто не рассердилась и не обиделась на невольное ехидство собеседницы, что последняя учла не без уважения к государыне. Видимо, Изабелла не была лишена чувства юмора…

— Мы с вами переживем, полагаю, — спокойно заметила она. — А вот мой профессор…

"Подруги" снова обернулись к профессору… и на сей раз обнаружили в его исхудалом лице признаки жизни. Веки Дилана дрогнули, и господин учитель рассеянно глянул на свою ученицу, явно не узнавая.

— Учитель, учитель! — с искренней радостью воскликнула та, выпрямляясь. — Слава Богу! Вам лучше?

Дилан ничего не ответил, взгляд его блуждал по окрестностям. Казалось, профессор собирается с мыслями…