А в последней зале… это не комната, это реально целая зала была, хоть в кегли играй. Так вот, там я увидел какие-то то ли мешки, то ли кучу шмоток разбросанную. Поближе подошёл, и тут из этой кучи – опа – башка без ушей поднимается. Глаз один, волос почти нет, бр-р-р! Оскаливает на меня приветственно пасть всего с пятью-шестью зубами, и вдруг резко так вскакивает и ко мне. А следом ещё штук пять таких же.

Это я сейчас так всё запросто и с подробностями рассказываю, а тогда у меня прямо ступор какой-то приключился. Замер, стою, пошевелиться не могу, чувствую только как ноги дрожат. Это уже когда зубы почти перед лицом защёлкали, меня будто в розетку включили. Выхватил я арбалет, а на кнопки не попадаю. Блин!

Развернулся и бежать. А в квартире-то заблудился. Ну не знал я, что там вокруг этой залы все остальные комнаты распложены. В общем, выбежал я снова на тех же зомбаков, только сзади. Вот тут уже не сплоховал. Как зарядил им в, кому в затылок, кому в висок, бошки будто арбузы лопались. Вот реально, как арбузы. Прямо на куски разлетались. Удачно у меня арбалетик получился.

Стою я в этой зале, руки дрожат, ноги ходуном, вокруг, как пять минут назад, кучи дохляков тряпьём валяются. Отдышался, и решил всё-таки на них повнимательнее посмотреть, чтобы, значит, в следующий раз ступор не словить. И вот что меня, скажу я вам, удивило. Нет, что они при жизни обоих полов были, это как раз ожидаемо. И про разные возрасты тоже. Но!

Во-первых, все одной расы – белые европеоиды. А ведь даже когда нас ракообразные в первый день строили, там и азиаты были, причём разные, и даже один мулат. А тут – все, как есть европейцы, насколько можно по остаткам голов судить. Во-вторых, рост. Пока я от них бегал, не обращал внимания. А тут уже в спокойной обстановке, так сказать, глянул – да они не выше китайцев. Дай бог, чтобы метр шестьдесят были. Ну, самый высокий, может, метр семьдесят. Шибздики!

А что больше всего меня удивило – одежда. Такое впечатление, что набирались они на этой планете веками. Каждый в своё одет. Нет, понятно, что в основном всё обветшало, порвалось, и так далее. Но, блин, пушкинскую крылатку от турецких джинсов я в любом виде отличу. Да и кто угодно. Так вот эти жмурики все в разном были. У одного комбез почти как у меня, только без верхней части, другие в рубашках цивильных, ну если не считать того, что они все драные и грязные. А один вообще в таком жилете, что кажется, он его с Кисы Воробьянинова снял. Ну, помните, там, вроде, лунный двухцветный ещё был? Вот как раз такой. Правда, никакой другой одежды на этом зомбаке вообще не было, но, блин, жилет!

Я даже сначала хотел у них в карманах пошарить, мало ли, вдруг что интересное найду, но потом всё-таки противно стало. Они же реально разложившиеся трупы, причём такие сухие, что и не гниют даже. Как мумии. В общем, нарезал я вокруг этих дважды мёртвых пару кругов и пошёл на выход. Только ещё жальче стало. Если бы не засилье этих тварей, такой классный город бы был.

Вышел на улицу – хорошо-то как! Воздух свежий, затхлостью не воняет, солнышко местное газовое в полнеба висит. Вот нравится мне тутошнее освещение. И теней резких, чёрных нет, как дома при облачности, и вместе с тем достаточно светло.

Огляделся я, вздохнул полной грудью, и поплёлся дальше, аграфку искать. Вот не думаю я, что она далеко куда-то ушла. Ни еды с собой не взяла, ни вообще припасов каких. А значит, как оголодает, собиралась в Икарус возвращаться, к родному синтезатору. И опять же, где ей ещё ночевать, если по квартирам тут зомбаки тусуются? В первый раз я её успел в медкапсулу запихнуть, а в следующий могу и не успеть. Проснётся она тогда уже мёртвая, и будет искать, кого бы загрызть. На фиг, на фиг!

Плетусь я, в общем, гуляю, заодно прислушиваюсь – не заорёт ли где знакомый голосок. Но нет, тишина, только собственные шаги по щебёнке хрустят. И вдруг вижу – Летний сад. Вот прямо как дома – с решёткой, деревьями, даже статуи какие-то вдоль дорожек торчат. Так меня ностальгия зацепила, не выдержал, даже ворота искать не стал. Через заборчик перепрыгнул, а что, сложно что ли с местным-то тяготением, и внутрь.

Надо сказать, дома я любил по Летнику бродить. Хорошо там, спокойно, даже когда народа полно. Как-то он сам по себе умиротворяет. Идёшь, бывало, злой как сто Джеки Чанов, нервный, всё погано… Внутрь зайдёшь, и куда что девалось? Вся злость, все неприятности и депресняк, всё за воротами остаётся. Вот и здесь, решил я по дорожкам погулять.

А они все заросли, неприятно. И даже какие мостовой выложены были, и те травой поросли и всякими мелкими деревцами. Статуи в основном каким-то плющом оплетены, или ещё чем, я в этом ни разу не Тимирязев. Деревья вокруг глянул – и они неухоженные, где упали, какие наоборот, разрослись так, что обходить замучаешься. Но всё равно, красиво и спокойно будто дома в Летнике. Хрен с ней, со флорой, обойду, перелезу, ветки раздвину. Но общая атмосфера-то сохранилась. Полное и всеобъемлющее умиротворение, так бы и не уходил.

Брожу я, в общем, стараюсь дорожки самые не заросшие выбирать, и замечаю, что чем ближе к центру, тем порядка больше. Ну, философски-то если смотреть, так и положено – энтропия, она скромная, нападает обычно с краёв. Но, это же сад. Тут, по идее, всё одинаково зарастать должно, и ломаться. Пошёл я ближе к центру. А там… мать моя!

В трёхметровой клумбе, за низеньким, мне по колено, заборчиком расчищена грядка. Прямо конкретно так расчищена, до самой земли. Ни травиночки, ни былиночки.  И видно, что прополка свежая – грядка чёрная вся, ещё не высохла.

Посредине стоит дерево. Причём, сухое. Вот вообще ни листика. Даже удивительно – все вокруг зелёные, а это будто подрубил кто снизу, где корни. Я знаю, у нас в Кавголово дом был, давно, ещё в детстве. Так там, когда дед решил лишние метры под забор упрятать, надо было от деревьев избавиться. Он тогда просто взял топор, корни подрубил, и всё. На следующий год все стволы можно было так валить, руками. Тоже такие же сухие были. И здесь та же петрушка. Но ведь не зомбаки же будут тут мелиорацией заниматься, верно? Тогда кто? Или здесь есть кто живой, но становится непонятно – на кой красный буй ему деревья портить, и почему его ещё не съели. Или это оно само так.

Но само-то вряд ли. Воды вокруг сколько хочешь, дерево бы не засохло. Весь город, как Питер – на островах. Правда, тут каналы больше на ручьи похожи, каждый не шире двадцати метров, но всё как положено, с мостами. Я даже, пока шёл, всё ждал моста шестнадцати яиц. Почему-то думал. что уж такая достопримечательность обязательно должна быть. Но, правда, пока не нашёл. Может, позже найдётся? Сооружение-то примечательное.

А вот с деревом непонятно. Клумба прибрана, заборчик и тот почищен – вокруг всякие отростки вьюнковые валяются. Да и само дерево не просто так же в самой середине, я думаю. По мне, был бы смысл таким макаром только новогоднюю ёлку ставить. В самый центр, за заборчик. Чтобы, значит, и хороводы водить было удобно, и не затоптал никто ненароком. Но это же ни разу не ёлка. Ветви явно лиственные – во все стороны торчат. Были бы листья, было бы похоже на пирамидальный тополь, только маленький, метров пяти высотой. Ну и коры у него практически не сохранилось. Так, береста какая-то несерьёзная кое-где по стволу свисает и всё.

Но, блин, кто-то же его обиходил! Причём, прямо сейчас.

И тут я увидел, кто. Где-то через пару минут, пока у заборчика размышлял, услышал звук шагов. И, блин, пение! Пение!!! Это вообще.

Вы никогда не слышали тихое женское пение в мёртвом городе? Думаю, мало у кого такой опыт был. Для сравнения можно вспомнить фильм «Кошмар на улице Вязов». Когда там девочки через скакалку прыгали. Такой же эффект.

В общем, стою я, у меня от этих тихих звуков мурашки по спине бегают, уже, небось, все ноги себе стоптали. Да, а надо добавить, что в пение ещё примерно раз в две секунды тонкий скрип вплетается. И вот, тишина, где-то невдалеке «ля-ля-ля», слов не разобрать, но голос офигенно красивый, и ему в такт что-то так металлически «пи-и… пи-и». Я стою как завороженный. И двинуться не могу, вот реально музыка очаровала, и страшно почти до мокрых штанов. И с каждой секундой ещё и всё больше стыдно становится.