Как жалко их тогда стало. Если бы была возможность мирно разойтись, честное слово, не стал бы трогать. Но тут и улочка узкая, и выскочили они прямо перед нами.

А ещё ушастая на радостях меч свой достала, и давай им махать, как все четыре мушкетёра вместе. Мне только пара ударов и досталась, и то, можно сказать, милосердных. Это когда она одному ноги по самое не балуйся отрезала, а второго просто пополам перерубила. Зомбаки ведь не дохнут, пока голова на месте. Не знаю, как это физиологически реализовано, но в итоге стояли эти обрубки, руками махали, аж жалко их стало. Ну и рубанул обоим, чтобы не мучились.

В общем, по сравнению со вчерашним, без приключений добрались. Герасим нам шлюз открыл, и спрашивает:

– Как я вижу, вас уже можно назвать парой?

Тавадиэль посмотрела куда-то в сторону пилотского кресла, будто там кто-то мог быть, и отвечает:

– Санир, ты помнишь старинный эльфийский свадебный обряд времён чёрно-белой войны?

Тот ей:

– Откуда? Я же не аграф.

– Очень жаль, – говорит.

А взгляд при этом хитрый и довольный, как у кошки, которая прямо под носом хозяйки умудрилась целую банку сметаны спереть.

– Тогда можно было взять девушку в жёны ещё и в том случае, если ты унёс её с поля боя в свой шатёр на руках. Мудрый обычай. Много жизней сохранил, и даже приумножил.

И тут до меня что-то доходить начало.

– Постой, – спрашиваю, – это когда я тебя вчера от зомби отбил и в Икарус унёс, что, выходит, женился?

А эта хитрюга кивает молча, и к плечу моему жмётся. Вот блин. Одно неловкое движение, и ты уже муж.

– Хреновый обычай, – говорю. И сразу же понимаю, что зря я так категорично. Опять меня кое-кто ушастый пытается взглядом расплавить. Надо как-то ситуацию исправлять.

– Нет, – поясняю, – я в принципе не против. Но нельзя же так сразу. Сначала надо узнать друг друга, ну там, с родителями познакомиться, пожить вместе, а потом уже и жениться можно.

Вот только ни разу мои попытки не удаются. Так и смотрит с лютой пролетарской ненавистью, сейчас загрызёт не хуже зомби.

– Что же ты тогда меня отбивал? Мог бы и там оставить.

И развернулась такая, и зашагала в сторону трюма. Идёт, как по подиуму, от бедра, попа колышется, волосы при каждом шаге подпрыгивают. Рисуется. Ещё и куртку от комбеза по дороге сняла и на локоть повесила.

Ну и ладно, думаю. Нас тут двое, никуда мы друг от друга не денемся. Тем более, я же после сегодняшнего поцелуя чувствую, что она не всерьёз обиделась, а вовсе даже наоборот, очень хочет, чтобы я мириться пришёл. Для этого всё и затевалось. Ну и, понятно, меня перед фактом женитьбы поставить. Но здесь, я думаю, всё не так однозначно. Мы ещё по этому поводу устроим рыцарский турнир.

Усмехнулся я так, чтобы Санир заметил, и за аграфкой следом. Захожу, а она уже в чём мать родила стоит, и, понятно, ни в какую медкапсулу ложиться не собирается. Ну, а зачем ещё можно в трюм идти? Не грузить же.

Подошёл я, обнял свою ушастую, говорю:

– А по нашим обычаям до совместной ночи мужчина и женщина ещё даже не считаются знакомыми.

– Врёшь, – отвечает.

И я понимаю, что она и вправду сейчас чувствует, что я не всерьёз. Ну, а я её чувства так же хорошо воспринимаю. И понимаю, что да, был такой обычай. Давно.

– Не волнуйся, – говорит. – Про эту традицию уже почти все забыли.

Нет, всё-таки удобно, когда вот такое единение присутствует. Можно друг друга не только с полуслова, вообще без слов понимать.

– А ты её откуда знаешь?

– Я же при дворе училась. У нас обряды и обычаи входили в обязательную программу.

Ну да, думаю. Императорское-то образование и должно быть получше, чем любое другое.

– А что за чёрно-белая война? – спрашиваю.

Причём, как-то внезапно вспомнил. Вроде, и сказала она как-то вскользь, и из головы вроде вылетело, а вот сейчас почему-то вспомнилось.

А Тавадиэль ко мне прижалась, застёжку у меня на комбезе потеребила, и отвечает:

– Я тебе об этом завтра расскажу. Это не секрет, но сейчас я хотела бы заняться не разговорами.

Потом так хитро улыбается, чмокает меня чуть пониже уха, и продолжает:

– Надо же нам, в конце концов, и по твоим обычаям познакомиться.

Ну и знакомились всю ночь. Это было вообще самое лучшее, что я в своей жизни чувствовал. Потому что и мысли, и желания общие. Я точно знаю, чего она в данный момент хочет, она тоже. А значит, никаких сомнений, стыда и эгоизма. Потому что, не знаю, как женщины, а про мужиков, по себе судя, могу сказать. Сомневаемся мы.

Так я сделал или нет? Хорошо ей или просто притворяется, чтобы я не смущался? Может не нужно было её за это место хватать, а наоборот, погладить и вообще не здесь? Приходится вопросы время от времени задавать, какие-то свои желания сдерживать.

А с эльфийкой этого нет, мужики! Всё доподлинно ясно. Это ж какая красота! Причём, оба знаем, что каждый из нас хочет, и удовольствие тоже на обоих умножается.

В общем, как-то незаметно мы из трюма в кабину перебрались, и на пилотском кресле устроились. Вот, наверное, Санир был рад. Недаром же сиденье тут же гостеприимно в кровать разложил, и даже музыку какую-то, кажется, включал. Я точно не помню, не до этого было.

Утром я проснулся, а передо мной чашка кофе стоит. Не сашмеля этого, противного, а настоящего, чёрного. И ушастенька моя улыбается.

– Доброе утро, – говорит.

Позавтракали, и она снова на грядку смоталась. А у меня мысль одна была, хотел с Саниром обсудить.

Ведь, если по-хорошему, зачем теперь нашему Икарусу трюм? Я что, обломки зданий туда складывать буду что ли? Так что вроде, как и не нужен. Может, можно его как-нибудь отстегнуть, или ещё что. Вот и сидели, спецификации изучали, и думали, как так транспорт наш укоротить, чтобы получилось хотя бы из здешней низкой гравитации взлететь.

Там оказалось всё довольно просто, как разобрались, только возни много, недаром между грузовым и передним отделением подвижное соединение было. И энерговодов в нём почти нет, да и двигатели все в носовой части сконцентрированы. Один магнитный захват там, но зачем он будет нужен, когда даже если что найдём, положить некуда будет?

Так что дроидов мы работой обеспечили на трое суток вперёд. Я ещё посидел, из инструкции картинку выдернул, и крылья с хвостовым оперением к ней пририсовал. Если подумать, можно будет и элероны присобачить, а управление на них к педалям вывести.

В общем, сделаем из транспорта малый бот. А что, должно получиться.

Дроиды сразу за дело взялись, им в атмосфере, конечно, неудобно, но теперь же никто не торопит. Ползают, ну и пусть себе ползают. А я к дереву пошёл. Посмотрю, что там изменилось. Тавадиэль же сказала, что оно ожить должно. Вдруг приду, а там всё зелёное и какие-нибудь яблоки висят, как в райском саду.

Только не добрался я тогда до дерева. Иду себе, по сторонам посматриваю. Настроение, как на празднике. И выходят на меня из парадняка три зомби. Ну, я арбалет привычно вскинул, думаю, сейчас бошки поотстреливаю. И только одну стрелу пустил, как почувствовал сзади какое-то движение. Даже подумать ничего не успел. Как саданёт меня что-то по спине. Хорошо, в комбезе был, он прочный. Пули, или там, стрелу из моего арбалета, может, и не остановить, но всё равно, не голое же тело. В общем, отшвырнуло меня, будто дикая электричка напала. Лежу на брусчатке, чувствую, как кровь под спиной собирается.

А надо мной такая рожа нависла. Похожа на гибрид крысы с крокодилом. Метра два в холке, зубы с мизинец, вся какой-то щетиной поросла, и хвост голый. Подходит, морду усатую ко мне тянет…

А у меня уже и сил нет – кровяка-то не просто бежит, а ручьём. Ноги уже отнялись, руки еле шевелятся. Смотрю, как эта сволочь зубищи ко мне тянет, и одна мысль в голове: «Чтоб ты, скотина, лопнула!»

И про зомбаков забыл, и вообще обо всём на свете. А они-то не забыли. Так и подошли своим размеренным шагом, будто тут и нет никого. Ну, эта зверюга только хвостом махнула, и у обоих оставшихся головы как футбольные мячики покатились. Я тогда сразу понял, как она мне спину располосовала – на конце хвоста у этого животного целая костяная пила. Как ещё пополам меня не распилила?