- А, и верно ведь! Я же отгадку в руках все это время держал! Ну, и хитер ты, дед Зимарь, ну и хитер!

 - Это не я хитер, а наш народ, — развел руками тот. — Он много загадок придумал — а нам теперь развлечение.

 - А ну–ка, загадай–ка еще загадку какую–нибудь! — попросил разохотившийся Агафон.

 - А, может, мы сначала клубок запустим? — намекнул ему Иван.

 - А, клубок…

 Как будто легкое облачко набежало на солнышко.

 - Клубок… Да, конечно, запустим. Проще простого.

 - И прикажи ему, чтобы помедленнее катился — с нами пожилой человек, — напомнил ему царевич.

 - Сам знаю, — покривился маг, отошел от клубка на пару шагов и сделал несколько плавных округлых пассов похолодевшими вдруг руками.

 Сначала ничего не произошло, и Агафон хотел было уже обрадоваться, как внезапно из клубка высунулись восемь гибких розовых ножек с крошечными копытцами, и он без предупреждения резво кинулся в речку.

 - Эй, эй!!! Стой!!! Ты куда!!! — чародей снова взмахнул руками, пытаясь остановить своевольный моток ниток, но было поздно. Он скрылся под водой и вопреки всем законам физики больше на поверхности не показывался. — Кабуча…

 На волшебника было жалко смотреть.

 Если бы на месте того был кто–нибудь другой, то Иванушка всенепременнейше накричал бы на него, набросился бы с кулаками… Ну, или сказал бы что–нибудь колкое. Если бы придумал.

 Но это был Агафон.

 - Ты… не расстраивайся… — сделал шаг к нему царевич и взял за руку. — Ну, подумаешь… клубок… Мы что–нибудь другое… изобретем… чтобы не заблудиться здесь… И к Серафиме… вовремя… успеем… Наверное.

 На лице мага было написано, что лучше бы уж Иванушка накричал бы на него и набросился с кулаками.

 - А куда вы идете — путь держите, молодые люди, — впервые поинтересовался старик.

 - В царство Костей, — с надеждой вскинул на него глаза Иван — уж не вспомнит ли дед еще что–нибудь полезное?

 - Никогда про такое не слыхал, — с сожалением пожал плечами тот. — Не могу помочь, извините меня, старого…

 - Я могу, — раздался хрипловатый голос у них за спиной из реки.

 Все трое развернулись, как по команде и, по крайней мере, двое из них ожидали, что придется тут же бежать.

 Но такого не ожидал никто из них — на это Иванушка готов был поспорить даже на единственное одеяло.

 Раздвигая камыши, то ли всплыла, то ли проявилась из состояния мимикрии… женщина. Похожая на тех, которые пираты вырезали на носах своих кораблей, чтобы напугать противников. И это им удавалось.

 Но, нет — это было не все. Или не совсем. Или не только.

 Пока Иван определялся с наречиями, женщина продолжала появляться, или проявляться, и теперь на всеобщее обозрение показалась ее широкая, похожая на утиную, горизонтальная спина, так же, как у птицы, покрытая жесткими серыми перьями.

 Все трое временно лишились дара речи.

 - Ну, чего смотрите, — не слишком любезно задало вопрос и вызывающе сложило руки на груди явление. — Женщину не видели? Или утку?

 - В–видели, — нервно кивнул Агафон.

 - И женщину видели, и утку, — подтвердил Иван.

 - А вот такое чудо чудное, диво дивное — в первый раз видим, сколько живем, — развел руками дед Зимарь.

 - И слышим, — уточнил маг.

 - И читаем, — невпопад завершил царевич и смутился.

 Дивовище вздохнуло.

 - Это правда… Мало нас осталось. А ведь мы — существа древние, творения первых детей первых богов Белого Света.

 - Как это?

 - Очень простая и печальная история, — поджала губы уткоженщина. — Когда первые — старшие древние боги были заняты, создавая Белый Свет, и оставить своих деток им было не с кем, они, чтобы те не плакали, а хоть чем–то потешились, давали им корзину с игрушками. А в той корзине лежали еще не разбросанные по Белому Свету люди, рыбы, насекомые, животные… Но малышня разыгралась, и чтоб было забавнее, стала разбирали игрушки на части и собирать совсем по–другому. Голову от одного, туловище от другого, ноги — от третьего… Конечно, потом, когда старшие боги обнаружили это — перед самым разбрасыванием своих творений, по всемирному закону подлости, они чадушек своих нашлепали и поставили в угол на двести лет, наспех исправили, что попалось на глаза, а что нет — то так и полетело в мир… Вы, наверное, слыхали про кентавров, русалок, сфинксов, утконосов… А Узамбарские боги — так они вообще все из нашего брата да сестры. Местные люди так впечатлились, увидев их…

 Дивовище вздохнуло, высморкалось и продолжило свое повествование.

 - Но мало того, что мы появились на свет такими… непохожими на других… Как будто в издевку, хотя на самом деле они пытались загладить вину своих детишек, старшие боги наделили нас почти бесконечным веком. И вот теперь мы живем, пока не придет нам конец, И ВСЕ ЭТО ТАК УЖАСНО ОДНООБРАЗНО И СКУЧНО!!!

 Люди переглянулись, и уткоженщина, перехватив их взгляды, продолжила:

 - Вы хотите попасти в царство Костей, я подслушала. Я не знаю, где это и что это, и знать не хочу, но там, вверх по течению, на том берегу есть деревня. Там вы могли бы все повыспросить. Я могу отвезти вас на своей спине. Но не думайте, что мне это приятно. Я не лошадь. Поэтому я за это потребую с вас плату.

 - Сколько?

 - Что?

 - Зачем?

 - Старик должен всю дорогу загадывать мне загадки.

 - Но зачем?..

 - СКУЧНО, — снова сделав большие глаза прогундосила уткоженщина, и Иванушка подумал, что, наверное, ее человеческой половине сейчас холодно, в отличии от птичьей, и насморк скоро перейдет в синусоиду. Или ринусит? Или в синусо…идит?.. …идет? …едит?.. Как это называл их придворный знахарь, когда давно, в детстве, по заданию матушки пугал их с братьями, заставляя зимой всегда ходить в шапках? А интересно, к зиме она на юг улетает, или тут плавает в какой–нибудь проруби? И питается лисами, начитавшимися сказок про Серую Шейку?

 - …Но если я хоть одну отгадаю — я сразу же нырну, — капризно–злорадное окончание коммерческого предложения дивовища вернул уплывшего невзначай в воспоминания и размышления царевича в здесь и сейчас.

 - Но зачем?! — воскликнул Агафон.

 - Я же сказала — СКУЧНО, — скроило физиономию явление. — Вы выбирайте. Дальше по этому берегу — непроходимые дебри. Через реку вам самим не переправиться — течение на середине сильное. Условие мое знаете. Ну, что?

 - Но вы…

 - Но мы…

 - Согласны, — хитро прищурился дед Зимарь. — Когда отплытие, пава величава? Извини, не знаем, как звать тебя — величать, по имени называть.

 - Плывем сейчас, — ткнула себе за человеческую на утиную спину уткоженщина. — А зовите меня просто Матрена. Мне сегодня это имя нравится.

 - Так у тебя что ж — каждый день новое имя? — удивился чародей.

 Матрена с отвращением поглядела на него и, преувеличенно жестикулируя, как желают это при разговоре с глухими или тупыми, повторила:

 - СКУЧНО. Повеселюсь сегодня. Ваши загадки — раз плюнуть. Я живу долго, все видела, все знаю. Про клубок могли не догадаться только такие дурачки, вроде вас, людей. Когда отгадка сама в голову просится. Ну, что, не испугались?

 - Вперед! — вызывающе выпятив подбородок, Иван сделал первый шаг на посадку.

 За ним последовали и его спутники — дед Зимарь, лукаво усмехающийся в бороду, и специалист по волшебным наукам Агафон со своим неразлучным мешком, все еще красный, вспотевший и злой от принародного позорища с треклятым клубком, и дернула его нелегкая у Бабы–Яги в избушке его с чердака спустить.

 Оттолкнувшись где–то под водой от дна утиными лапами, явление развернулось и поплыло от берега.

 - Ну, начинайте, — прогнусавило оно, и Зимарь начал.

 - В лес идет — домой глядит. Из лесу идет — в лес глядит. Отгани–ка нашу загадочку, пава.

 - Хм… — потерла подбородок кулаком Матрена. — В лес идет… Домой… Из лесу… Опять же в лес… Хм… Ну, так это я знаю. Это мужик. В лес идет грибы собирать — и оглядывается. Ну, что, угадала?

 - А еще–ка подумай, красавица, — усмехнулся старичок.