====== Глава 17. О том, как много в мире дорог и как часто они пересекаются ======

— Да ладно! — Валя сердечно обняла босмера.

— Осторожно, корзину не выбей из рук, — эльф аккуратно отпихнул от себя расчувствовавшуюся женщину и протиснулся мимо неё в комнату.

— А что в корзине?

— Еда, — Нируин водрузил большую плетёнку на стол и начал доставать из неё плошки, горшки, краюху хлеба, круг сыра. — У тебя-то пусто, странно, как Пушок ещё от голода не подох.

Валя замерла в недоумении:

— Откуда ты знаешь, что у меня пусто? Ты, что был здесь уже?

Босмер развалился на стуле и принялся открывать горшочки от которых потянулся приятный аромат тушеного мяса. Пуш тут же возник у ног их с хозяйкой позднего гостя.

— Держи, пёс, — эльф выудил из горшка кусок мяса побольше и бросил его собаке.

— Я вопрос задала, — скрестив руки на груди Валентина приблизилась к ужинающему вору.

— Был, конечно, — Нируин посмотрел на женщину, как на несусветную тупицу, которая не понимает самых обыкновенных вещей. — Я, как приехал, сразу в Гильдию наведался. А там — никого. Мерсер уехал, Бриньольф уехал ещё раньше Мерсера, а ты вроде как пытаешься ограбить “Златоцвет”. Ну я у Делвина и выпытал, где тебя искать. Пришёл, а тут только Пушок. А мне есть хотелось, вот я и смотался во “Флягу”, заодно с нашими потолковал, пока Векел мне еду собирал. Оказывается это ты в Виндхельме так отметилась, что весь Истмарк на ушах стоит. Я-то надеялся, что нет.

Пока эльф болтал, Валентина нависала над ним словно грозовая туча, удивляясь лишь тому, какое чудо развело Нируина и Бриньольфа. Такое бессовестное вторжение в её почти частную собственность возмущало.

— Надо будет поменять замки, — вздохнула женщина, поняв, что собственно ничего она этому вору не сделает.

Устроившись напротив босмера, Валя принялась за еду.

— Не поможет, — заметил эльф, вгрызаясь зубами в сочный кусок говядины. — Я почти любой замок вскрыть могу.

— Это воодушевляет, — ехидно заметила Валентина. — Кстати, в твою хижину я не лезла.

— Чего? — удивился Нируин. — Ключ — на террасе, в ящике. Я думал, что ты там жить и будешь, а тебе вон какое счастье привалило.

Валя чуть не поперхнулась. Сказанное Нируином совсем не вязалось с тем, что говорил ей Бриньольф в своём призыве не витать в облаках по отношению к босмеру.

— Да как-то неловко было, — выдавила из себя женщина.

— То есть, трахаться со мной тебе не неловко?

Тут уж Валентина действительно поперхнулась.

— Иди ты в тёмные леса, — просипела она, когда кашель сошел на нет.

— Не пойду, — отмахнулся Нируин, открывая следующий горшок с чем-то белым, напоминающим творог. — Расскажи лучше, что ты там в Виндхельме творила, а то до меня доходили невероятные слухи, вроде как ты устроила массовый побег из тюрьмы, стащила стрелы, заказанные специально для ярла, а ещё осталась жива, спрыгнув с самой высокой башенки Виндхельмского моста.

— Ну, нельзя сказать, что всё из этого неправда… — протянула Валя, смущённо глядя на неровную поверхность стола.

— Та-а-ак, — босмер аккуратно положил вилку на стол, — значит облавы — твоих рук дело.

— Я спасала Синрика, — попыталась оправдаться Валентина.

— А ты всегда кого-то спасаешь, — Нируин расширил свои, и без того огромные, нечеловеческие глаза, от чего его худое заострённое лицо в полутёмной комнате стало откровенно жутковатым. — И всегда попадаешь в неприятности, что характерно. Сперва ты спасла меня и притащила в Вайтран.

— И ты был этому жутко не рад, — вставила Валя, но босмер не отреагировал.

— Потом ты спасала всех Виндхельмских девушек и оказалась в пыточной Буревестника. Даже не так, сперва ты ловила преступника и попала в тюрьму, а потом стала спасать девушек, и уже тогда оказалась в пыточной.

— Ну кто ж знал? — женщина втянула голову в плечи, стараясь изобразить нечто среднее между невинностью и раскаянием.

— Дальше кто? Вайтранская цветочница, да?

— Так, Нируин, хватит, — отрезала Валентина.

— В довершение — полыхающий “Златоцвет”.

— Нефиг было наёмников на охрану брать, они криворукие! — Валя поймала себя на мысли, что возмущается точь-в-точь, как Векс.

— Я даже спрашивать не буду, что ты там делала, — на пол тона ниже сообщил босмер. — Мне страшно подумать.

— Ты жри, а я — спать! — рявкнула Валентина, задетая за живое.

Она демонстративно стянула с себя платье и забралась под одеяло. Лёжа с закрытыми глазами, женщина отчётливо слышала, как раздевается Нируин. Но, когда эльф мягко скользнул в постель и провёл рукой ей по талии, почему-то перед глазами возник никто иной, как Бриньольф, сжимающий Вале руку. Возникшее было желание обрубило на корню, и пробормотав что-то о спасении своей задницы от кучи дуболомов и “осточертевшем за пять минут остроухом”, Валентина отодвинулась от эльфа. Сопя как можно натуральнее, женщина обдумывала странное влияние, которое оказала на неё беседа с Бриньольфом.

“Да ты втюрилась, милочка,” — внутренний голос поражал своей проницательностью. Валя открыла глаза и уставилась на щель между дверцами шкафа. Если бы любовная химия возникла по отношению к Нируину, или, на худой конец, к психопату-Вилкасу, она бы ещё поняла саму себя, но Бриньольф! Мужчина, с которым они и наедине-то толком не оставались, кроме как этим вечером. Валентина заставила себя закрыть глаза, но перед внутренним взором продолжал торчать рыжий норд, причём в самых интересных позах. Странно, как она умудрилась запомнить очертания мускулов на его руках, какой у него красивый, мужественный торс, какие улыбчивые глаза с лисьей хитрецой в их глубине.

— Может, ты избавишь меня от своих унылых измышлений?

Валя хотела было вскочить, но с удивлением обнаружила себя спящую в кровати, рядом с Нируином. Загвоздка была в том, что смотрела она на себя почему-то со стороны, ещё и как-то сверху.

— Это что ещё за хренотень? — в таком положении следить за чистотой своего Скайримского говорка Валентине не хотелось.

— Ну, надо же мне как-то пообщаться с тобой, — сообщило размытое пятно серо-зелёного цвета, возникшее перед женщиной.

— А ты что за бурда такая? — Валя инстинктивно хотела отступить, но, не имея ног, это сделать было проблематично.

— Я не бурда, — наставительным тоном заявило пятно, — я — Молаг Бал. И любого другого я бы уже стёр с лица Нирна за такое обращение.

— Ну, прости, пожалуйста, что я не распознала лорда даэдра в виде зеленоватой субстанции. При первой нашей встрече ты имел более презентабельный вид.

— Сейчас это не важно, — если бы у пятна были руки, оно наверняка пренебрежительно отмахнулось бы от собеседницы.

— Прежде чем мы перейдём к сути нашего разговора, — прервала даэдра Валентина, — скажи мне вот что: я вообще в тело к себе вернусь, или так и останусь летать?

— Не притворяйся дурой, разумеется, ты вернёшься в своё тело.

— Ты меня успокоил, — приободрилась женщина, краем глаза рассматривая своё вроде как спящее тело. — Так что нужно?

— То же, что и прежде, — бесцветным тоном ответил Молаг Бал, — ты.

— Тогда и ответ прежний, — подражая даэдра, протянула Валя, — нет.

— И когда ты поймёшь, что твоё бесцельное метание по Скайриму не приносит никому никакой пользы, в то время как, работая на меня, ты могла бы творить великие деяния.

— Что значит — бесцельное? — возмутилась Валентина.

— А какую цель ты преследуешь? — с нескрываемым ехидством поинтересовался Молаг Бал. — Сколько людей и меров ты убила, Валя? А ради чего? Ради приказов каких-то смертных? За всё время, что ты в этом мире, более-менее приличная цель у тебя была лишь раз — когда ты спасала ту девчонку от дара холодной крови. Всё.

— Ты даже правильно сокращаешь моё имя.

— Я знаю, как ты сама себя зовёшь. Имея такое звучное имя — Валентина, отзываться на какое-то собачье Валли.

— Слушай, Молаг Балли, я побывала в десятке реальностей. За это время я столько раз меняла имена, прозвища, легенды, что теперь меня называть можно хоть Валли, хоть Отвалли, и мне будет абсолютно всё равно, — женщину начали утомлять призывы даэдра к самолюбованию.

— Но на мой вопрос ты не ответила, — настаивал её собеседник, — какова твоя цель?

— Моя цель предельно проста — дожить здесь цикл, а потом свалить из Скайрима ко всем чертям собачьим, — холодно ответила Валя.

— Даже цикл можно прожить со стоящей целью, с твоими способностями…

— Постой, постой, — Валентина не дала даэдра закончить, — только не говори, что моё появление здесь — результат каких-то ваших даэдрических манипуляций.

— Разумеется, нет, твоё появлением в нашем мире для нас, его владык, такая же неожиданность, как и для тебя.

— Тогда я не понимаю, какого хрена ты ко мне прицепился! — взорвалась Валя. — Что ты хочешь? Мою душу после смерти? Так она тебе не достанется, потому что я умирать здесь не собираюсь. Чтобы я служила тебе при жизни? Так этого тоже не будет, потому что я просто не хочу. Неужели не понятно?

— Ты так уверена, что ты здесь не умрёшь? — вкрадчиво поинтересовался Молаг Бал.

— Если только ты меня во сне не прикончишь.

— Я тебя не трону, ты слишком любопытная, чтобы прерывать твой жизненный путь. Но моё предложение остаётся в силе.

Серо-зелёное пятно расплылось в воздухе, а Валя распахнула глаза.

Сна как и не бывало, подобное вторжение в её сознание напрочь изгнало из головы всяческую любовную белиберду, но привнесло разнообразия в виде ностальгии по родному миру и измышлений о смысле бытия.

Так Валентина проворочалась почти до самого рассвета, пока Пуш, обеспокоенный странным поведением хозяйки, не залез на кровать, между ней и Нируином. Почёсывая косматую голову пса, Валя мало-помалу успокоилась и задремала.

В воздухе над “Буйной Флягой” витал стойкий запах алкоголя, смешанного с потом и табачным дымом. Группа потёртого вида каджитов шумно спорила с Тониллой о цене на партию редкого оружия, добытого из старых развалин двемерского города. За сценой торга краем глаза наблюдал босмер, расположившийся за одном столом с парой, всецело поглощённой игрой в карты.