Валентина помолчала, она понимала, что в общем-то даэдра прав. Даже более прав, чем этого хотелось бы самой Валентине.

— Погоди, — сказала женщина своему собеседнику, — может они еще бросят мое тело здесь. Какой смысл мне оживать в затопленном подземелье?

— Ты сама-то веришь в это? Он влюблен в тебя, а она чтит традиции и честь. Нет Валя, они бросят твое тело только если от этого будет зависеть их жизнь. Но выберутся они легко, в этом я им помогу.

Кусок потолка над самой головой статуи рухнул, и Карлия с Бриньольфом уставились на открывшийся проход. Данмерка что-то сказала своему спутнику и красноречиво ткнула пальцем в дыру на потолке, норд сдержанно кивнул и, таща на себе Валю, принялся карабкаться на голову Фалмера.

— Думай Валя, думай, — отеческим тоном сказал даэдра. — Времени у тебя мало.

Серо-зеленое пятно начало медленно растворяться в сыром воздухе подземелья, а Валентина так и осталась висеть в пространстве, неподвижная и бесплотная.

— Эй! — спохватилась она. — Подожди! Как мне выбраться отсюда? У меня же ног нет!

— Иди не ногами, Валя, а разумом, — голос Молага Бала был едва слышен.

“Не ногами, а разумом”, — женщина попыталась сосредоточиться на том, что хочет следовать за Бриньольфом и Карлией, когда пространство понеслось на нее с бешеной скоростью. Валя попыталась прикрыть лицо руками, когда поняла, что рук, да и лица тоже, у нее теперь нет. Она промчалась сквозь каменную стену с металлическими трубами, и мгновение спустя оказалась за спиной у тяжело бредущего норда. Бриньольф и Карлия двигались по узкому проходу пещеры туда, откуда лился холодный дневной свет.

Они вышли из небольшой пещерки, расположенной в склоне горы. Последние лучи угасающего солнца отразились в глади небольшого озера, будто в зеркале, и Бриньольф, отвыкший от света, невольно прищурился. Норд натужно дышал, а недавние раны от стрел открылись и кровоточили, но он упорно тащил свою ношу. Карлия сильно хромала, из-под шапки густых волос сочилась кровь, и данмерка нервно вытирала ее свободной рукой, во второй она несла лук, а за спиной у нее висела тяжелая сумка.

Валя смотрела на Бриньольфа и уговаривала его бросить ее тело: она прекрасно знала, какими тяжелыми становятся люди после смерти. Но мужчина не сдавался, хотя Валин труп и норовил соскользнуть с широкого плеча рыжеволосого норда из-за обилия вытекшей из него крови. Карлия взобралась на невысокий пригорок и осмотрелась, они вышли из Иркнтанда, но севернее того места, где располагался главный вход в руины. Данмерка спустилась и что-то сказала Бриньольфу, при этом она несколько раз указала туда, где должен был их дожидаться Нируин, а затем красноречиво посмотрела на Валино тело. В ответ на слова Карлии, Бриньольф разразился гневной тирадой, и тут Валентина поняла, насколько она боится того, что мужчина бросит ее тело, или сожжет, что еще хуже. Она осознала, насколько она боялась пустоты и расставания с рыжеволосым негодяем. Так Валя, невидимая и неслышимая, наблюдала за перепалкой Соловьев, которые довольно быстро пришли к соглашению. Карлия помогла Бриньольфу оттащить тело под тень небольшой рощицы, ютившейся на склоне горы неподалеку от озера, а сама отправилась к месту, где ждал босмер с лошадьми.

Валентина осталась наедине с Бриньольфом и собственным трупом, и от этого стало еще хуже. Она при всем желании не смогла отвернуться, когда увидела в глазах рыжеволосого норда, который до сих пор держался молодцом, предательские слезы. Не смогла отвернуться, когда он аккуратно устроил то, что недавно было самой Валей, а теперь оказалось тяжеленным куском мяса, у корней раскидистого дерева, уже густо покрытого темно зеленой листвой. Сам же норд развел костер, нагрел воду в котелке, который нашелся в сумке, оставленной Карлией, и кое-как обработал свои раны. Места, куда попали фалмерские стрелы выглядели хуже некуда, но боль, очевидно, мало беспокоила рыжеволосого норда, который то и дело обращал взгляд к мертвой Вале. Сумерки начали сгущаться, а первые звезды загорелись на сине-фиолетовом бархате небес. Стая крупных птиц пронеслась туда, где над самым горизонтом догорали последние отблески вечерней зари.

Валентину угнетала тишина, в которой она оказалась. Почти наверняка сейчас над лесом, гулко отражаясь от скал, раздался тоскливый волчий вой, или же голодный медведь глухим ревом оповестил свои владения о том, что вышел на охоту. Во всяком случае, Бриньольф напрягся, и подтянул к себе поближе сталгримовый клинок, который он вместе с Валиным телом вытащил из Иркнтанда.

Странное чувство, будто ее влечет куда-то вдаль, охватило женщину, ее, словно пушинку, подхватывал воздушный поток. Так Валя поняла, что ее время иссякает. Она посмотрела на сереющие в темноте верхушки Скайримских гор, на силуэты летучих мышей, проснувшихся после дневного отдыха, на отблески светлячков в колючих кустах, которые она еще недавно проклинала, как могла. Потом взгляд Вали коснулся Бриньольфа, который сидел, нахохлившись возле огня, закутанный в плащ и преисполненный мрачных мыслей, и она решилась.

— Молаг Бал! — закричала Валя, точнее подумала, что закричала, потому что вряд ли бесплотная субстанция способна кричать.

Однако ее призыв был услышан.

— Время на исходе, — раздался голос даэдра. — Что ты выбрала?

— Возвращай меня, — Валентина надеялась, что не выдаст разом всех сомнений, которые ее терзали.

— Ты помнишь наш уговор? — уточнил Молаг Бал. — После твоей второй смерти твоя душа переходит ко мне, и ты послужишь на пользу Холодной Гавани.

— Помню, — сухо ответила женщина. — Надеюсь, я не доставлю тебе радости своей скоропостижной смертью.

— Кто знает, Валя, кто знает…

Валентина различила в голосе даэдра нескрываемую насмешку, но сказать ничего не успела: ее пронзила невероятная боль.

Она лежала на земле, а из большой раны в груди хлестала кровь. Каждый вздох отзывался болью в пробитых легких, и Валя захрипела, силясь зажать рукой разорванные сосуды.

— Б-б-рин…

Норд, который практически задремал, разморенный от тепла, исходящего от костра, открыл глаза и несколько мгновений с изумлением наблюдал за ожившим трупом Валентины, который как мог останавливал сам себе кровь. “Откуда столько крови? Из нее же все вытекло еще там”, — Бриньольф оборвал мысль не закончив ее, схватил сумку, достал оттуда зелье лечения и быстро подобрался к Вале. Мужчина сел на ноги Валентине и крепко зажал одну из ее рук.

— Убирай, — скомандовал он не уверенный, что женщина его слышит, но она слышала.

Валя отвела окровавленную ладонь от страшной раны, давая норду еще сильнее раздвинуть ее края и плеснуть туда густого красноватого зелья. А затем забилась от обжигающей боли. Бриньольф, не теряя времени, навалился на женщину еще сильнее, бросил ее руку, открыл Вале рот и влил ей очередную порцию зелья. Валентина не могла совладать со своим телом, корчась, она делала себе только хуже. Ей было больно дышать, во рту стоял металлический кровавый привкус, каждое, пусть даже самое легкое движение, выталкивало очередную порцию крови из по-прежнему открытой раны.

— Не сдохну! — прорычала женщина, едва не теряя сознания. — На зло не сдохну!

Бриньольф не понимал, кому адресованы эти слова, но это занимало его меньше всего, сейчас норд наблюдал, как медленно затягивается рана в груди Вали, и понимал, что зелья катастрофически мало.

— Карлия!!! — громоподобный рев Бриньольфа, наплевавшего на всю осторожность, разнесся далеко за пределы пятачка на котором сейчас истекала кровью Валя.

Данмерка появилась из ниоткуда, словно сотканная из нитей тьмы и лунного света, одна.

— Ты жив?! — испуганно спросила она. — Брин, Нируин пропал… — Карлия осеклась на полуслове, поняв, что происходит у корней могучего дерева. — Благословенная Ноктюрнал, — выдохнула данмерка. — Сейчас!

Молнией она пересекла расстояние, отделявшее ее от Бриньольфа и Вали, еще быстрее произнесла магичекую формулу, и с пальцев данмерки полилось золотистое сияние исцеляющего заклятия. Дело пошло быстрее, и рыжеволосый норд со вздохом облегчения отпустил успокоившуюся Валентину — волшебство не только заживляло рану, но и утоляло боль. Взгляд женщины снова стал осмысленным, и она внимательно посмотрела на напряженную Карлию.

— Поможет? — искаженный до неузнаваемости голос напоминал предсмертный хрип раненого зверя.

— Немного, — кивнула данмерка, — но этого мало, — она замолчала, стараясь не тратить зря крупицы драгоценной энергии.

— Что с Нируином? — не унималась Валя, краем глаза она заметила укоризненный взгляд Бриньольфа, но ей нужно было знать.

— Пропал, лошади тоже, — коротко ответила Карлия, на ее висках выступили капельки пота, а заклинание начало медленно угасать, до тех пор пока не исчезло совсем.

— Больше не могу, — выдохнула данмерка и рухнула на землю рядом с Валей. — Пока продержится, потом поколдую еще.

Бриньольф встал и отошел от костра. Валя хорошо слышала, как он возится неподалеку, но слабость, охватившая ее, была настолько сильной, что она не могла заставить себя даже скосить глаза в ту сторону. Сильные руки подхватили ее и аккуратно уложили на теплый спальник, под плотной тканью чувствовались разлапистые ветки ели. Так же Бриньольф поступил и с обессиленной Карлией, а затем лег рядом с Валентиной.

— Детка, — почти шептал норд, — я даже не буду спрашивать, как это произошло…

Валя ничего не ответила, просто закрыла глаза. Они лежали так довольно долго, и женщину начала охватывать блаженная дремота, она уже почти провалилась в цепкие сети сна, как напряженный голос Бриньольфа вырвал ее оттуда.

— Что еще за дерьмо! — норд вскочил на ноги, и было от чего.