- Валерия... Кирк, - глянув на зачетке фамилию подружки, ответила она.

- Валерия, вы билет прямо оттуда будете тянуть или все-таки подойдете ближе? - насмешливо спросил экзаменатор.

Смирившись с неизбежным, девушка подошла к столу и вытащила билет. Билет был под номером двадцать семь и гласил следующее: "Финансовый леверидж и его роль в финансовом менеджменте. Эффект и дифференциал финансового рычага."

Юлиана подняла глаза к выбеленному перед экзаменами потолку, четко осознавая, что не сможет наплести на эту тему и двух предложений.

- Не будете ли вы так любезны зачитать мне вопросы вашего билета? - попросил наслаждавшийся ее замешательством преподаватель.

- Лучше прочитайте их сами. Боюсь, я даже не выговорю это правильно, - протягивая ему билет, призналась Юлиана. Понимая, что хуже уже не будет, она снова обрела уверенность в себе.

Весело хмыкнув, Джером Палмер посмотрел в билет, а потом перевел смеющийся взгляд на девушку, которая всего минуту назад была близка к обмороку от страха и волнения.

- И что вы можете мне сказать о роли финансового левериджа в финансовом менеджменте? - вкрадчиво спросил он.

- Зачем мне говорить о леверидже? Вы о нем знаете в сто раз лучше меня! - нахально заявила Юлиана. - Неужели мы не найдем темы поинтересней?

В первое мгновение Палмер оторопел от такой наглости, а потом расхохотался. Это было что-то новенькое.

- Например, о чем? - спросил он.

- Например, о вчерашнем фестивале красок или о том, как получить нормальную оценку, не посетив ни одной лекции.

- У меня вы ее не получите! - отрезал учитель.

- Вообще-то, я так и думала, - печально вздохнула Юлиана. - И это очень меня огорчает, потому что мой отец вчера так же категорично сообщил мне, что если я не сдам эту сессию, то пойду работать официанткой в придорожную забегаловку. И я бы ее сдала, не заболей миссис Фродерик. Она единственная из учителей меня понимала. Знаете, как это бывает - учишься, учишься, а потом раз - и влюбляешься! И все... И уже не до учебы, потому что все твои мысли только о нем. Смотришь в учебник и вместо текста видишь его глаза. Слушаешь лекцию, а в ушах звучат его признания... Только вот родителям и преподавателям это попробуй объясни! Вот почему когда заболеваешь, тебе дают освобождение от лекций, а если влюбляешься, то не дают? – непонимающе спросила она. - Ведь любовь, порой, куда хуже болезни! Обо всем забываешь! Вы когда-нибудь любили?

Глаза Джерома подернулись легкой дымкой грусти: он вспомнил свою первую школьную любовь.

- Еще и как! - сказал он. - Впервые я влюбился в восьмом классе и так съехал по всем предметам, что родители перевели меня в другую школу...

За следующие двадцать минут Юлиана умело вытянула из Джерома множество подробностей его жизни, применив полученные от Карминского знания.

Случайно бросив взгляд на висевшие за ее спиной часы, ненадолго вернувшийся в молодость учитель спохватился, что другие студенты за дверями ждут своей очереди. Он протянул к так увлекшей его собеседнице ладонь.

- Давайте зачетку!

- А что вы мне поставите? - настороженно спросила девушка.

- Тройку, - осчастливил ее Палмер.

- Мне мало тройки! - запротестовала Юлиана. - Я собираюсь летом подтянуть учебу и в будущем получить диплом с отличием. А ваша тройка навсегда поставит крест на моей мечте!

- Вы - просто нечто, Валерия! Я такой наглости в жизни не видел! - поразился экзаменатор, со смехом качая головой. - Хорошо, в виде исключения я поставлю вам четверку. Только не смейте никому рассказывать, что я поставил вам ее просто так!

Снисходительно улыбаясь, он снова протянул руку. Но отдавать ему зачетку девушка не спешила.

- Я слышала, у вас давняя тяжба с застройщиком, - закинула удочку она, мысленно поблагодарив Карминского за требование знать максимум информации об окружающих ее людях. - За пятерку я могла бы подсказать, как вам разрешить ее в свою пользу.

- Да ну? - насмешливо протянул Палмер. - Попробуйте!

И Юлиана попробовала. В некоторых правовых вопросах она уже чувствовала себя, как рыба в воде, и за несколько минут доходчиво разложила Джерому по полочкам как ему следует поступить и проведения каких экспертиз требовать. Ироничное внимание, с которым он слушал начало ее речи, очень быстро сменилось живым интересом, а к концу он уже внимал ей как самому дорогому адвокату.

Молча вырвав у нее из руки зачетку, он поставил ей пятерку и с чувством расписался.

- Более подробной и толковой юридической консультации мне еще никто не давал. Валерия, вы не то образование получаете! Бросайте карьеру экономиста и переходите на юридический факультет! Там от вас будет гораздо больше проку!

- Клянусь, что никогда не буду работать экономистом! - расплываясь в счастливой улыбке, пообещала Юлиана.

Пятерка потрясла Валерию, и она расплакалась от счастья.

- Ты - чудо! - сгребая подругу в охапку, всхлипнула она. - За пятерку родители обещали мне бриллиантовые сережки. Они будут твоими!

От сережек Делайн отказалась. После этого случая новое окружение приняло ее в свои ряды окончательно и бесповоротно. Впереди были каникулы.

***

Осенью в академию вернулась совсем другая Юлиана. За лето она многому научилась, в том числе танцам и автовождению. Благодаря стараниям подруги и полученым от Карминского урокам, нелюдимая герцогиня превратилась в уверенную светскую львицу. Эрудированность и природное обаяние позволяли ей легко поддержать разговор на любую тему и непринужденно разговорить даже самого зажатого собеседника. Людей подкупала ее искренность, а также то, что она позволяла им чувствовать себя рядом с ней значительней и лучше, чем они были на самом деле. Тех же, кто ей не нравился, она теперь легко могла осадить одним выразительным взглядом.

Теперь уже Виктория чувствовала себя бледной тенью своей подруги. Она была полна гордости за успехи своей ученицы и громогласно превозносила себя как учителя. Хотя больше в шутку, так как понимала, что это не ее заслуга, а Юлиана просто стала собой, попав в благоприятную обстановку.

Ученики и учителя академии незамедлительно подметили произошедшие с ней перемены. От нее перестали шарахаться, а будущий инкаторский сан теперь придавал ей в глазах быстро появившихся у нее почитателей особый шарм. Жизнь для девушки заиграла яркими красками, она ощущала себя нужной и достойной дружбы и любви.

А в конце сентября судьба преподнесла ей новый подарок: ей стал оказывать знаки внимания новенький преподаватель социологии Стивен Вэнс. Ему было двадцати шесть, происходил он из обедневшей, но знатной семьи, и был красив, как бог. Чуть выше среднего роста, тонкокостный, статный, он сознавал свою неотразимость для женщин и держался с уверенностью уставшего от побед сердцееда. Его каштановые, словно отполированные волосы были немного длинней, чем носило большинство мужчин, и он зачесывал их набок. Идеальная линия темных бровей подчеркивала яркую голубизну его глаз. Бедные ученицы не могли думать об учебе, потому что при виде ироничного социолога их фантазии пускались вскачь, и в них его длинным изящным пальцам находилось гораздо лучшее применение, чем мел или указка.

Через три недели занятий успеваемость по его предмету резко упала. Студентки делали все, чтобы оставаться на дополнительные занятия с ним, или хотя бы просто получить нагоняй из уст своего идола, после которого они впадали в эйфорию.

Нео совершенно потеряла от него голову. Во время очередной посиделки в "музыкальном" подвале она с придыханием спросила:

- Вы когда-нибудь видели, как он проверяет тетради? Я бы все на свете отдала, чтобы хоть на один день стать его ручкой! Или лучше клавиатурой его ноутбука. Он так эротично касается ее своими пальчиками, что я вся начинаю гореть!

- Теперь я понимаю, почему он меняет уже третье место работы за два года, - хихикнула Юлиана. - Интересно только - он сам уходит, или его увольняют за резкое падение нравственности его учениц?