Если на улице хоть как-то светили фонари, то на складе была почти совсем кромешная тьма. Скуперфильд постоянно стукался о ящики, спотыкался и проклинал всЕ на свете. В довершение всего, набив себе шишек и уже оказавшись в цехе готовой продукции, он опрокинул на себя поддон с мукой.

Глава восемнадцатая

Рохля и Лопушок вступают в преступный сговор с хозяином фабрики. Все проходит чересчур гладко для того, чтобы благополучно закончиться

-- Ну что же вы стоите как идиоты! -- разорялся Скуперфильд, белый, как снеговик. -- Вот, возьмите щЕтки, и за работу. Что... что вы делаете! Эта работа после, потом! Меня, меня отряхните!..

Совершенно растерявшиеся, Мига и Крабс приблизились вплотную к хозяину фабрики и начали счищать с него муку.

-- Вы ночные уборщики? -- обратился к ним Скуперфильд, не желая терять времени.

В ответ уборщики ещЕ усерднее замахали щЕтками, согласно закивали и замычали что-то невразумительное.

-- Рохля и Лопушок?

На секунду уборщики замерли в недоумении, а затем громче прежнего замычали "угу" и замахали щЕтками с удвоенной энергией.

ЕщЕ днем в конторе им рассказывали, что Скуперфильд любит ходить по цехам, переодевшись в фирменный комбинезон, и следить за тем, кто как работает и кто о чем говорит. Разумеется, хотя он и прятал лицо, хитрость не удавалась и о его приближении узнавали ещЕ до того, как он появлялся на рабочих местах. После этого всякие перерывы прекращались и все начинали работать так хорошо и слаженно, что придраться было совершенно не к чему.

Скуперфильда удивляла такая замечательная добросовестность, потому что во времена, когда он сам стоял у пресса или тестомешалки, рабочие вели себя совершенно по-иному: частенько бросали работу, халтурили, болтали и смеялись. Теперь же работа ни на секунду не прекращалась, а если кто-нибудь и заговаривал, то исключительно ради того, чтобы похвалить хозяина фабрики за доброту, справедливость и знание своего дела. Такая обстановка на фабрике Скуперфильда, с одной стороны, радовала, но с другой... казалась ему чрезвычайно странной.

Полагая, что нынешний визит хозяина носит подобный же конспиративно-проверочный характер, ночным уборщикам Миге и Крабсу оставалось только досадовать на то, что проверка пришлась аккурат на их смену. Записавшись на работу под вымышленными именами, они опасались, что в темноте Скуперфильд узнает их голоса.

-- Да вы, случаем, не глухонемые? -- испугался Скуперфильд.

Такая досадная неожиданность могла бы полностью сорвать его планы. Мига и Крабс испугались другого: они подумали, что их могут сейчас же прогнать, потому что глухонемых работников здесь не держат.

-- Что молчите? -- повысил голос Скуперфильд. -- Отвечайте быстро: можете говорить?

-- Да! -- неожиданно высоким фальцетом отозвался Крабс.

-- Да! -- хриплым басом вторил ему Мига.

От неожиданности Скуперфильд отшатнулся.

-- Что! Что такое у вас с голосами?

-- Простыли немного!.. -- ответили уборщики в два голоса.

Их фонарики слепили Скуперфильду глаза, иначе он тотчас узнал бы своих заклятых врагов, пытавших его в лесу вонючей тряпкой и вымогавших у него три миллиона фертингов за освобождение.

-- Ну всЕ, всЕ, хватит! -- прервал он идиотскую заминку и поспешил перейти к делу, то есть для начала быстро допросить незнакомцев: -- Первый раз здесь?

-- Ага, -- пискнул Крабс.

-- Угу, -- прорычал Мига.

-- Понятно...

Скуперфильд находился в растерянности. Только ли дело в простуде и не являются ли эти странные субъекты какими-нибудь непредсказуемыми кретинами? Для прояснения этого дела он решил задать уборщикам несколько вопросов:

-- Деньги... любите?

Уборщики с готовностью закивали головами и замычали. Поставив эту реакцию им в плюс, Скуперфильд продолжил:

-- Ну а как вам это... работать нравится?

Мига и Крабс растерялись: не понимая, к чему клонит хозяин фабрики, им было трудно понять, какой ответ его сейчас больше устроит. Поэтому Крабс неуверенно пискнул "да", а Мига прорычал "нет". Не обратив внимания на эту несогласованность, Скуперфильд в нетерпении ударил напрямик:

-- А хотите запросто заработать по сотне фертингов? Прямо сейчас? -зашептал он взволнованно. -- Получите по сотне наличными -- и свободны. А? Что? Вы что-то сказали?

Но Мига и Крабс молчали, лихорадочно соображая.

-- Так вы согласны? А, уборщики? Надо только слазить кое-куда за одной вещицей. Ну и это... потом держать язык за зубами. Хотите? А? Что?..

Начиная смутно догадываться, о какой "вещице" может здесь идти речь, Мига и Крабс, позабыв об осторожности, переглянулись, направив друг на друга фонарики. На секунду их лица осветились, и Скуперфильду показалось, что он раньше уже где-то видел этих коротышек.

-- Вы первый раз на фабрике? -- быстро спросил он, отступив на шаг и взяв на изготовку свою трость с тяжЕлым набалдашником.

-- Нет, нет, хозяин, -- шЕпотом наперебой заверили его уборщики. -- Мы вас видели раньше, здоровались даже. Мы ведь давно здесь ходим, только никак не могли оформиться. Все хотят у вас работать, хозяин, уж очень хорошая у вас фабрика, и макароны тоже очень вкусные...

Скуперфильду надоело их слушать.

-- Хорошо, хорошо, -- нервно отмахнулся он. -- Хватит болтать. Вон там, -- он указал в дальний угол цеха, -- там лестница, которая ведет под крышу. Под крышей рельсы; по этим рельсам ползите до цепи. По этой цепи спуститесь на подъЕмник. Это такая железная болванка, вроде шайбы, понимаете?

Мига и Крабс взволнованно закивали. Теперь они знали, как добраться до подъЕмника.

Между тем Скуперфильд вынул из-за пазухи старый прибор невесомости. Это была пластмассовая коробочка, похожая на пенал, приводящаяся в действие нажатием кнопки или с дистанционного пульта. От действующего этот прибор отличался только тем, что при включении лампочка-индикатор в его кнопке не загоралась.

-- Вот, -- протянул Скуперфильд прибор. -- Возьмите эту коробочку и найдите в подъЕмнике такую же. Ту сбросьте мне вниз, а эту поставьте на еЕ место. Вот и вся работа...

Тут Скуперфильду показалось, что платить двести фертингов за такую пустячную работу совершенно нелепо... Ему очень сильно захотелось уменьшить сумму наполовину или даже на две трети... Однако время для мелочных препирательств было самое неподходящее, и, тряхнув головой, он продолжил: